Начало пути (СИ) - Шу Алекс - Страница 15

- Ань, все мы растем и меняемся. Я просто сильно повзрослел за это лето, много читал и думал, - сухо отвечаю девушке, - извини, мне пора.

- Пока Шелестов, - кивает Аня. Задумчивое выражение в её глазах никуда не исчезает. Наоборот, оно усиливается, - до завтра.

Киваю Николаенко, и иду к парням. Дашка уже бежит к Ане и теребит её, нисколько не стесняясь нашей компании. Представляю, какой повод для сплетен образовался. Обсуждать одноклассников Одинцова любит, и находится в приятельских отношениях со всеми девочками класса. Впрочем, плевать. Я уже вырос из этих детских игр.

Ребята доводят меня до подъезда. Я прощаюсь со всеми, и через пару минут уже оказываюсь дома. Читаю традиционную мамину записку о супе, гречке и курице в холодильнике. Разогреваю пищу, без аппетита обедаю, бреду в свою комнату. Со вздохом берусь за уроки. Через полчаса откладываю учебник «Физики» в сторону. Смотрю на настенные часы. 15:40. До тренировки время у меня еще есть. Надо действовать. Быстро накидываю на себя куртку, надеваю туфли. Через минуту уже щелкает дверной замок, закрывая входную дверь.

Спускаюсь вниз. Старушки, болтающие на лавочке у подъезда, замолкают, когда я выхожу из дома. Игнорируя их любопытные взгляды, иду в соседний подъезд. Поднимаюсь на второй этаж и останавливаюсь возле двери, оббитой черным дермантином. Квартира 154. Собираюсь с мыслями, продумывая в голове все варианты разговора. Мой собеседник должен видеть во мне искреннего, эмоционального подростка с чистыми помыслами и желанием изменить положение к лучшему. Я не люблю лицемерить и притворяться. Но придется. От успешности моих дальнейших шагов зависят жизни миллионов людей, преданных, оболганных, погибших в локальных конфликтах, изгнанных из своих родных краев и умерших в лихих 90-ых. Чтобы получить шанс сохранить свою Родину – СССР мне понадобится сделать все возможное и даже невозможное. А сейчас для реализации своих планов, мне придется быть максимально убедительным, но в то же время не выйти из образа. Глубоко вдыхаю, как перед прыжком в воду. Как говорили древние китайские мудрецы: «Дорога в тысячу ли начинается с одного шага». Поехали.

Утапливаю палец в кнопку звонка. Слышу неторопливые шаги внутри.Через минуту дверь открывается. На пороге стоит седой мужчина лет 60-ти, серые немного выцветшие глаза внимательно смотрят на меня.

- Здравствуй Алеша, - здоровается он.

- Добрый день Леонид Романович, позволите войти? - вежливо интересуюсь я.

- Заходи, конечно, - он отходит чуть в сторону, освобождая мне дорогу.

Через минуту мы уже сидим на кухне. На конфорке кипятится полный чайник. В ожидании напитка на столе стоят две пузатые фарфоровые кружки на блюдечках с голубыми ободками. Рядом примостились сахарница и небольшая тарелочка с конфетами и печеньем, выставленная на стол радушным хозяином.

Леонид Романович Шаховский – ветеран Великой Отечественной Войны. Он прошел её всю, от первого до последнего дня. Я даже не подозревал, сколько у него наград, пока не увидел своего соседа, 9 мая, идущим на встречу с ветеранами. Весь пиджак был в наградах, слева сверху сияла золотистым блеском звезда Героя Советского Союза, чуть ниже пламенел развевающимся стягом с надписью «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» орден Красного Знамени. Среди множества других наград я также заметил медали «За взятие Берлина», «За оборону Сталинграда» и «За Отвагу».

Тогда, рассмотрев их на тихом и скромном Леониде Романовиче, я даже немного растерялся. Мне сразу вспомнилось, как уважительно здороваются с ним окружающие, и даже любящий «закладывать за воротник» и побуянить дядя Миша беспрекословно прекращает дебоши, услышав укоризненный спокойный голос ветерана.

Ко мне сосед относился отлично. Он находился в приятельских отношениях с моими родителями, и даже пару раз был в гостях у нас дома. Я общался с ним на разные темы, рассказывал о своих школьных и спортивных делах, и даже получил от него пару подарков – книг из его личной библиотеки.

В 1992-ом году Шаховский умрет. Крушение страны, за которую он сражался, строил и восстанавливал после войны, оказалось для него большим стрессом, подтолкнувшим к обширному инфаркту. Похороны ветерана организовывались властями и военными. На них присутствовали представители министерства Обороны и мелкий чиновник из городской администрации. Печально играл траурный марш оркестр, и лишь троекратный залп из АК-74 почетного караула в холодный осенний день звучал пронзительным реквиемом по Леониду Романовичу.

В последний путь кроме военных и чиновника его провожали лишь несколько стариков с нашего дома и пара ветеранов. Родственников у Шаховского не было, родители давно умерли, брат погиб на фронте, а жена с дочкой попали под бомбежку при эвакуации из Харькова. Второй раз Леонид Романович так и не женился.

- Леша, я тебя слушаю. Ты что-то хотел или просто пришел проведать старика? – реплика соседа прерывает мои раздумья.

- Хотел, - смущенно признаюсь, - я к вам вообще-то зашел по делу.

- Излагай, чего тебе понадобилось? – доброжелательно улыбается Шаховский.

- Расскажите нашему классу о войне, - тихо прошу Леонида Романовича.

Улыбка сползает с лица ветерана. Серые глаза пристально смотрят на меня:

- Зачем тебе это надо Алексей?

- Леонид Романович, это нужно всем, и живым и вашим боевым товарищам, погибшим на этой войне. У меня, как вы знаете, отец полковник, а дед – генерал. Я воспитан на подвигах Великой Отечественной. Но мои одноклассники и вообще все школьники родились уже в мирное время. Они выросли в благополучной, мирной и отстроенной после жуткой войны стране. Молодежь не ощутила на себе все величие и грандиозность прошедшей эпохи. И знаете, для многих из них празднование Дня Победы стало уже привычным. Я не хочу сказать, что это плохо, наоборот, хорошо, что мы отмечаем этот праздник. Меня тревожит другое. Вижу, что многие одноклассники зевают на политинформациях, уроках истории, при рассказах о подвигах советских солдат. Для них это уже стало во многом формальными мероприятиями, которые даже слегка поднадоели.

Я хочу, чтобы ребята из моего класса послушали рассказ участника войны, прониклись её духом, и поняли, с каким врагом пришлось столкнуться СССР, и от чего их спасли. Передачи и торжественные мероприятия это все-таки немного другое, они уступают по убедительности живому рассказу очевидца.

Леонид Романович останавливает меня жестом, разливает заварку по чашкам. Он встает, берет закипевший чайник. Горячая вода льется в наши чашки, поднимая вверх клубы пара.

Поставив чайник на плиту, он снова поворачивается ко мне.

- Удивительно, - помолчав, произносит ветеран, - такие мысли у шестнадцатилетнего юноши. Это просто невероятно. Я многое повидал в жизни. Меня сложно удивить. Но вам Алексей это удалось. Продолжайте.

Ага, отмечаю про себя, ветеран уже «на вы» перешел, и Леша уже в Алексея превратился. Хорошо, значит у меня все получится.

- Да в принципе все, - пожимаю плечами, - я хочу снять с них налет безразличия, затронуть их души, и заставить задуматься, а смогли бы они, вот так сражаться в самых невероятных условиях, держать оборону в огненном аду, пережить гибель друзей и близких и, главное, победить такого врага, несмотря ни на что? Пусть одноклассники посмотрят на войну вашими глазами, человека, который прошел её всю, от начала и до конца. Я надеюсь, что они поймут, какой ценой нам досталась победа. Верю, это осознание заставит многих измениться, и стать лучше. А значит, если наступит миг, когда нашу Родину придется защищать снова, они не останутся равнодушными.

- А дед вас чем не устраивает? У него это получится гораздо интереснее и убедительнее. Все-таки генерал, и в войну тоже не в тылу отсиживался.

- Дед в Москве живет, и сюда пока приезжать не планирует, - спокойно объясняю Леониду Романовичу ситуацию, - а так бы конечно, к нему обратился.

Молчание. Я спокойно смотрю на собеседника и жду ответа. Леонид Романович встает и подходит к окну. Его глаза смотрят куда-то вдаль. Мысленно он сейчас находится далеко. Где-то на полях сражений Великой Отечественной. Наконец его голос нарушает повисшую над кухней тишину.