Неудачница (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша" - Страница 26

В общем, к вечеру вторника я была полностью уверена, что всё у меня под контролем! Это меня и сгубило…

Машина остановилась перед элитным небоскрёбом, и мы с шефом вышли на заснеженную улицу, начиная продвигаться к входу в здание, рядом с которым дежурили охранники и аккуратно одетый человек со списком в руках. К слову, человек этот стоял в костюме тройке при температуре минут семнадцать градусов, и, если учесть, что мне и в утепленном пальто было довольно холодно (сказывалось отсутствие шапки /могла испортить причёску/ и теплых колготок /хочу я посмотреть на тех умниц, что решились бы прийти на званый ужин в чём-то теплее шестидесяти ден), то человек, держащий список, должен был замерзнуть ещё пять минут назад, подхватив простуду и отморозив себе руки. Но нет — стоит и вежливо улыбается, словно возможность дать нам добро на проход — единственное, ради чего он встал сегодня утром…

Шеф назвал свою фамилию, получил кивок от мужчины со списком и прошел внутрь здания. Я соответственно — за ним. Вот только оказавшись внутри, я поняла, что это не я должна жалеть того мужчину, а он, скорее всего, жалеет меня… Такой роскоши я в жизни не видала! Совершенно очевидно, что человек в тройке за сегодняшний вечер заработает столько бабла, сколько я не увижу за три месяца работы у шефа.

Да… этот старикан был феерически богат, раз жил в подобном здании и, по слухам из интернета, к тому же и владел им, занимая аж пять верхних этажей, а остаток из ещё тридцати — сдавал таким же богачам, как и он сам. Правда, логики я в этом не увидела совсем (зачем богатым людям арендовать жильё?), но вряд ли кого-то заинтересует моё мнение…

Нет, владельца данного здания интересовало лишь одно: есть ли на моей одежде черный цвет.

— Мы сейчас поднимемся на тридцать первый этаж и пройдём фейс-контроль, — входя в роскошную кабину лифта, говорит Глеб Самойлович, — на выходе дождитесь меня.

— Наверху будет ещё один пункт контроля? — удивленно переспрашиваю я, — Нас же только что проверили по списку!

— Надеюсь, вы изучили информацию о хозяине вечера, и в курсе, что Артур Назарович установил дресс-код на все свои мероприятия, — шеф смотрит на меня спокойно, но в глазах его то и дело сверкает желание придраться.

Не дам ему и шанса усомниться в своей компетентности!

— Да, я подготовилась к этому вечеру, — скромно киваю головой — а внутри вся ликую: что всё предусмотрела, и что выбор моей одежды не вызовет никаких нареканий!

Пять минут спустя…

Злая, как собака, стою перед зеркалом и стараюсь успокоиться. Чёрт возьми, скажите мне, пожалуйста, каким образом досточтимому Артуру Назаровичу мог навредить мой чёрный бюстгальтер без бретелек?!

Его же из-под платья даже не видно! Ну, вообще! Ни сантиметра!!!

А теперь я смотрю на себя в отражении и понимаю: выйти в свет в ТАКОМ виде я просто не могу! Скромное платье с открытыми плечами и не облегающим верхом превратилось в развратный наряд с откровенной демонстрацией размера и формы груди… Нет, на свою грудь я не жалуюсь! У меня вполне нормальный второй размер, никогда не доставлявший мне неудобств и при этом не заставлявший лить крокодиловы слёзы об отсутствии форм Венеры… Но теперь, глядя на то, как дерзко торчат мои… хм… В общем, выйти к Глебу Самойловичу не представлялось возможным.

Однако, шефа мои проблемы мало волновали: он нетерпеливо постучал в дверь гардеробной и напомнил, что своим опозданием мы можем нанести оскорбление хозяину вечера, что повлечёт не самые приятные последствия: как для самого Глеба Самойловича, так и для меня — его личной помощницы…

И домрабыни.

Конечно, вслух он второго не сказал, но из его интонаций всё было итак понятно.

Продолжаю стоять, прикусив губу, и рассуждать, как бы так подостойней выйти из ситуации…

— Глеб Самойлович, я понимаю, сейчас поздно что-либо менять… — неуверенно начала я, как была перебита:

— Мила Георгиевна, вы же меня уверяли, что никаких проблем с дресс-кодом не возникнет. И что вы подготовились к этому вечеру, — в интонациях шефа проскальзывает неприкрытый сарказм.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это он ещё не знает о том, что с меня сняли.

— Я подготовилась… Я готова, — исправилась я, продолжая пялиться на стоящую от холода грудь, — Я выхожу, — решительно закончила, в мыслях уже складывая печальную балладу о трудностях рабочих будней личной помощницы монстра и о своих лишениях на празднике тщеславия местного бомонда…

Чуть приглаживаю уложенные лёгкими локонами волосы, поправляю ремешок от аккуратной дизайнерской сумочки, киваю своему отражению, игнорируя торчащие навершия, иду к двери, открываю и выхожу в небольшой холл, украшенный старыми фотографиями хозяина небоскрёба в молодости.

Глеб Самойлович, как всегда выглядит идеально: с уложенными волосами, в темно сером костюме с синей рубашкой, в кожаных ботинках глубокого бордового цвета; рядом с ним я чувствую себя какой-то подделкой под эталон, хоть и не могу не признать, что мой внешний вид сегодня вполне соответствует требованиям мероприятия… Если не брать в расчёт моей небольшой проблемы, на которую, спустя буквально пару секунд после беглого осмотра, уставился мой сказочно прекрасный, но чудовищно требовательный шеф.

Чувствую, сейчас начнётся…

— Это… — кивает на то самое, торчащее.

— Это моя грудь, Глеб Самойлович, — поджав губы, проясняю ситуацию.

— Вы можете это… как-то убрать?.. — неопределенно поведя головой, спрашивает шеф.

— К сожалению, нет, — отведя взгляд в сторону, чуть тише, но всё также уверенно, отвечаю я.

— Они сняли с вас… — вновь начинает шеф.

— Да, они сняли его с меня, — киваю, не давая ему закончить — ибо банально стыдно.

Глеб Самойлович на некоторое время застывает, размышляя над ситуацией, а я стою и в уме прикидываю, какой примерно штраф мне светит за абсолютно неподобающий внешний вид.

— Подойдите ко мне, Мила Георгиевна, — неожиданно приказывает шеф.

Влачу свои стопы на тонких каблуках ультрамодных туфель в сторону экзекутора. Совершенно не сомневаюсь в том, что сейчас последует.

— Возьмите меня под руку, — предлагает свой локоть шеф.

Слегка удивленная его предложением, подхватываю предложенную конечность.

— Ближе, — скомандовал Глеб Самойлович; пододвигаюсь к нему ближе, чувствую себя неловко, — Держитесь на четверть шага позади. И второй рукой придерживайтесь за мой локоть. Так ваши… формы… не будут бросаться в глаза.

Встаю, как велено.

И действительно, в таком случае мой позор оказывается прикрыт широким плечом шефа и моей же собственной рукой. Вот только грудь моя при этом упирается прямёхонько в то самое плечо…

И, кажется, Бондарёв младший почувствовал это так же отчетливо, как и я: потому как, не успев сделать и двух шагов, он вдруг остановился и резко втянул воздух через нос.

Осторожно кошусь на него. Крепко сжаты зубы, глаза метают молнии.

Плохо дело.

Уже открываю рот, чтобы предложить пересмотреть необходимость моего присутствия на банкете, как шеф меня перебивает:

— Дайте мне… пару минут.

Даю. Я ж вообще само послушание. Только зачем ему это время понадобилось? Справиться со своей злобой? Убрать это страшное выражение со своего лица?.. Неужели ему так сложно справиться с собой?!

Затем замечаю, что дышит шеф совсем не ровно…

И страшная догадка посещает мою голову. Едва сдерживаю себя, чтобы не проверить, хотя слабо представляю себе, как моя рука аккуратно спускается с предложенного локтя по дорогому костюму и перемещается в зону его паха…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ой, что-то жарко мне!!!

Чувствую, как лицо прямо заливает румянец! Мы ж с ним оба, вроде как, целибат блюдем: я — потому что мне просто некогда, он — потому что решил вдруг ни с того, ни с сего заполучить в свои руки всю компанию отца. Мы ж друг с другом, считай, целые сутки вместе! И кому, как не мне, знать, что у шефа не было секса уже три недели, минимум!