Сказочная Академия (СИ) - Халимендис Тори "Тори Халимендис" - Страница 31

- Плохо дело, - прошептал Кузьма.

Да уж, похоже, слух о пробуждении царя мигом разнесся по дворцу. Значит, нам следовало поспешить.

- Тогда Ивана Кощеевича позовите, - предложил Светозар. - К нему-то на прием записываться не надо? Или наш ректор тоже внезапно всем вдруг понадобился?

- Разговор у них важный, - нехотя сообщил караульный. - С допросом. И боярин Бессмертный никак отлучиться не может.

- А допрашивают-то кого? - догадалась спросить Васька.

- Отравителей, кого же еще?

- Поймали, значит, - с облегчением выдохнула Васюша.

- А не ты ли царская невеста будешь? - неожиданно поинтересовался у нее усатый страж. - Повернись-ка, дай рассмотрю получше. А то все говорят, а я еще и не видел.

- Она самая, - быстро ответила сообразительная Васька. - А ты невесту к царю пускать не хочешь. Непорядок.

Стрелец растерялся.

- Так не велено ведь, - пробормотал он.

Но было видно, что он сомневается. Мало ли, что там велено, а что нет, только с царской невестой отношения портить - себе дороже. Вот как станет царицей да как припомнит, что к будущему супругу не пропустил - хорошо, ежели разжалованием отделаешься. А с другой стороны, невеста - она ведь не жена. И не факт, что женой станет. А указ нарушить уже сейчас придется. Эти мысли так отчеливо читались на лице караульного, что мне на миг даже стало весело. А Васюша топнула ногой.

- Пропусти меня к жениху!

Стрелец все еще колебался, никак не решаясь, кого ему выгоднее послушаться, но тут нам повезло. В коридор выглянула царица Мария и спросила:

- Что за шум?

- Мы пришли к Кеше, матушка, - почтительно ответила Васюша.

- А я уж решила, что девку привели, а она буянит, - вздохнула Мария. - Проходите.

И караульному пришлось посторониться, пропуская нас в палату.

Народа в ней оказалось неожиданно много. Иннокентий полусидел, опираясь на подушки, рядом с его кроватью устроились на высокой лавке Иван Кощеевич и Елисей, с другой стороны пустовало пока отдаленно смахивавшее на трон кресло, предназначенное, судя по всему, для царицы. Мария в волнении прохаживалась по палате, то и дело подходила к сыну, брала его за руку, поправляла одеяло. А в углу посверкивал злым взглядом из-за спин охранников Лелик.

- А, невеста пожаловала, - весело поприветствовал нас царь.

Васюша что-то пискнула и спряталась за Светозара. Иван Кощеевич поднялся со своего места, выглянул в коридор, что-то сказал, и вскоре парочка стрельцов притащила крепкую деревянную лавку и поставила ее у стены.

- Располагайтесь, - предложил нам ректор. - Сейчас приведут вторую подозреваемую и мы возобновим допрос.

Будто в ответ на его слова дверь распахнулась и стража втащила красную от злости растрепанную девицу в алом сарафане до пят. Украшения увешивали девицу, словно гирлянды - новогоднюю елку. Бусы в несколько рядов, длинные серьги, какие-то странные штуки, спускавшиеся с волос у висков и колыхавшиеся у лица - у меня зарябило в глазах. А девица вырвалась из рук охранников и бросилась на колени у постели царя.

- Не губи, царь-батюшка!

Иннокентий посмотрел на нее с брезгливым выражением лица и спрятал под одеяло руку, которую девица порывалась облобызать.

- Встань, Варвара.

Я во все глаза уставилась на подозреваемую. Это и есть Варвара? Та самая роковая красавица? Ну, предположим, волосы у нее действительно хороши: толстые пшеничные косы сейчас, когда она стояла на коленях, касались пола. Лицо... Да что тут поймешь, когда Варвара вся красная и зареванная, нос распух, губы на пол-лица, глаза заплыли. Может, в нормальном виде она и симпатичная, не знаю. А вот фигура немного подкачала. Под сарафаном пока не слишком заметно, но Варвара уже начала расплываться, в ее-то юные годы. А лет через десяток точно будет квашня квашней. Любовь к пирожным - штука коварная, она даром не проходит. А Варя, если верить Светозару, именно такую пищу и предпочитала.

- Не губи! - повторила Варвара и принялась колотиться лбом об пол. - Не виноватая я, меня бес попутал!

- Перестала блажить! - резко велела царица.

Варвара икнула, всхлипнула последний раз и затихла, видать, ослушаться Марию побоялась. Но с колен подниматься не стала.

- Это не я придумала, - почти спокойно произнесла она. - Это все Леопольд!

- Врешь, зараза! - подал голос Лелик из своего угла. - Разве бы я до такого додумался?

- Пожалуй, что нет, - согласился царь. - Твои мыслительные способности нам прекрасно известны.

И вот тут-то сын шута вышел из себя.

- Дураком меня считаете? Думаете, я не знаю? Папаша, мол, шутом был, и сам придурок?

- Отец твой покойный, - вставила Мария, - умнейшим был человеком. И за тебя, идиота, ему бы сейчас стыдно было.

Этого Лелик и вовсе стерпеть не мог. Он затопал ногами, заорал, и из его криков мы постепенно смогли вычленить более-менее связную историю.

Лешка с детства отличался трусоватостью. Сверстники и даже взрослые считали его тугодумом, но ошибались: соображал сын Васьки-шута неплохо, должно быть, хоть что-то унаследовал от папеньки. Вот только озвучивать свои мысли побаивался. Сначала опасался оказаться поднятым на смех, а потом с удивлением обнаружил, что казаться недоумком выгодно. Во-первых, при нем, не таясь, обсуждались мелкие секретики и большие тайны. Кого таиться-то, дурака, который все равно ничего не понимает? Во-вторых, со слабого рассудком и спрос маленький. Никто не ждал от Лешки великих свершений. Правду сказать, даже малых не ждали. И все складывалось просто замечательно, но... В таких историях всегда бывает "но".

"Но" Лешки заключалось в том, что в мечтах он видел себя абсолютно иным, мнил себя предметом всеобщего восхищения. Иной раз представлял он, что совершит подвиг, и все окружающие сразу прозреют, поймут, какой Леша герой и повесят ему орден на грудь. Или памятник поставят. Памятник - оно даже лучше. Весомее. Внушительнее, вот как. Поначалу с памятником не ладилось - в фантазии упорно лезла навязчивая мыслишка, что подобная почесть живым не полагается, а помирать Лешка не хотел. Но потом он придумал-таки устроившее его решение: совершенный им подвиг будет столь значимым, что ради него сделают исключение и памятник поставят, не дожидаясь кончины героя.

Время шло, подвиг все никак не совершался. Зато Кешка, с которым вместе росли и играли одними игрушками, из царевича вдруг стал самым настоящим царем, а из Кеши - Иннокентием Вторым. И ничего-то для этого делать ему не пришлось, отец сам царский венец отдал. Лешку стала покусывать черная-пречерная зависть. Являлась к нему по ночам и назойливо твердила: "А он ведь ничем не лучше тебя. Просто повезло в правильной семье родиться. И вот теперь он - царь, а ты - никто!" Сын шута не мог после таких визитов уснуть, ворочался с боку на бок и пытался строить коварные планы мести бывшему приятелю. Планы строиться отказывались. Здравый смысл твердил, что царевредительство - дело опасное. Попадешься - так никакие папенькины заслуги не помогут, да и детская дружба с царем не спасет.

Леша похудел, подурнел лицом, от переживаний - не иначе! - выпал передний зуб, что тоже счастья не прибавило. И вот в один из особо тоскливых дней к нему явилась Варвара.

Тут Лелику пришлось прервать свой рассказ, поскольку вмешалась упомянутая Варвара.

- Я тебе чего принесла? - взвыла она. - Приворотное зелье, у лесной ведьмы купленное. А ты чего Кешеньке дал?

Васюша зло сузила глаза.

- Кешеньке? Ты, кошка драная, как посмела царя приворотным поить?

Варвара резко повернулась к ней.

- А ты кто такая? Откуда взялась?

- Василиса - невеста моего сына, - спокойно пояснила Мария. - Будущая царица.

- Не было у него никакой невесты, - истерично выкрикнула Варвара. - Я специально узнавала. Сама спрашивала!

- Припоминаю что-то такое, - признался царь. - Она ко мне пристала с разговорами о том, какие купцы-бояре-королевичи к ней сватаются, да и вусмерть уболтала. А потом спросила, отчего я сам еще не женат? Вот я возьми и брякни, не встретил, мол, еще единственную.