Важное время (СИ) - Привалов Владимир - Страница 67

— Кинжал! — заорал Сивен и заторопился. — Сейчас, сейчас. Слепой должен окончательно ослепнуть. Насовсем… — Капли пота текли по красному лицу, повисая на верхней губе, и Наместник шумно отдувался и пыхтел. — Кинжал! — вновь проревел он, протягивая руку.

Крент, присев на колено, вложил в ладонь брата клинок.

— Я вырежу твой глаз и заставлю проглотить… — острие кинжала заплясало у зрачка Туммы.

— Отец! Отец! — Наула пришла в себя и завизжала так громко и неожиданно, что неумолимое лезвие замерло у самой роговицы. — Не смей, отец! Тумма спас меня, когда я была маленькой! Не смей!

Наула с рыданием кинулась к отцу и испуганный Сивен спрятал кинжал, боясь поранить дочь.

— Уйди к себе, Наула! — строго прикрикнул он.

— Нет! Нет! Нет! — затопала ногами девочка. Заплетенные косички взметнулись вверх. Элса подошла, обняв дочь за плечи и попыталась отвести Наулу прочь. Но та вырвалась и вновь закричала. — Когда я была маленькой! У меня была горячка! А Тумма вылечил! Вылечил! Оставь ему глаз!

Сивен зло сплюнул на пол и тяжело поднялся, напоследок пнув Тумму под ребра.

— Пусть, — проворчал он и велел стражникам. — Тащите ублюдка к столбу, пусть подохнет зрячим. Полюбуется на солнышко напоследок.

— Он подохнет от жажды! — проревел Сивен и испуганные птицы вспорхнули с дерева неподалеку. — Любой, кто даст ему воды, повиснет рядом!

В ярости Наместник вновь пнул Тумму по голове и сознание пленника померкло.

Олтер

Осенние празднества Пагота благополучно начались и вчера на площади под вожделеющие выкрики толпы Сивен Грис собственноручно распечатал бочку молодого вина. А ещё вчера объявился новый желающий побороться на соревнованиях.

Я посмотрел на кружащего по песку Арены хмурого брюнета. Одноклассник Тьор, считающий меня своим кровным врагом, зло зыркнул в ответ. Его борцовские приемы выдавали неплохую подготовку и легко читались: недаром я пролил столько пота, тренируясь с трудягой Фиддалом, который знакомил меня именно с имперским рисунком боя (в отличие от остальных друзей, которые норовили показать пару-тройку ухваток из борьбы своего народа). Я уже успел один раз повалить противника, и потому Тьор осторожничал.

Все знали, что поединок между мной и Милиаром непростой, и что его затеял лично Фракс Хмутр. Ко всеобщему удивлению, возможный гнев тысячника тихоню Тьора не пугал. Судя по горящему взгляду мальчишки, он наконец-то дождался возможности отомстить (как он считал) и остановить его не смог бы сам Пагот.

Вот только месть не задалась. Тьор сблизился, взял меня за запястье и плечо, делая переднюю подножку. Я послушно упал, прихватив противника и увлекая следом. Извернулся, оказался сверху и незаметно для судьи двинул локтем в живот темноволосому. Пока тот хватал воздух, перевел на болевой прием, выворачивая руку в локте. Упрямец прикусил губу, чтобы не заорать от боли, и с ненавистью посмотрел мне в глаза.

— Брось, — прошептал я и надавил сильнее. — Брось. Я не враг тебе.

«Хоть ты и стучишь на меня Сплетнику».

Судья приблизился и уставился на захват, ожидая сдачи противника. У Тьора выступили слезы, но он все еще пытался извернуться.

— Пусть мой дед и был врагом Вексу Кнею, но я…

Услышав имя Векса, паренек всхлипнул, зачерпнул горсть песка, швырнул мне в лицо и ударил кулаком в висок. Удар из неудобного положения вышел слабым и смазанным. Трибуны негодующе зашумели, а судейский мигом раскидал нас в разные стороны, как котят.

— Победил Олтер, сын Рокона! — зычным голосом крикнул Кейлокк, глашатай и распорядитель всего этого безобразия. В яркости нарядов он перещеголял сам себя, и его цветастая туника переливалась на свету так, что глядеть больно. Метко его прозвал Йолташ — петухом: и обликом ярок, и поорать горазд.

Желающих посмотреть на возню первоклашек оказалось не так уж и много: зрители прибывали, ходили между рядами, судачили о том о сем, угощая друг друга вином. Мы развлекали народ, разогревая перед выступлением старшеклассников. Настоящие борцы начнут выступать с завтрашнего дня.

Чета Наместников не могла игнорировать соревнования в честь Пагота, вынужденно скучая в ложе с самого открытия. Я встал напротив господ и сдержанно поклонился. Сивен склонился к жене, шепнув пару слов на ухо. Та кивнула в ответ. Я встретился глазами с Наулой. Милая амазонка выглядела потерянной. Припухшее лицо, красные глаза… Плакала недавно? О чем может плакать дочь могущественного вельможи? Небось, не подарили красивую цацку … Я несмело улыбнулся ей и Наула с надеждой посмотрела на меня. В ее глазах сверкнули слезы.

Перепрыгнув через невысокий парапет Арены, я подсел к друзьям. Те встретили мое появление радостным гомоном, хлопая по спине.

— Тихо! — одернул Бареан. — Не зашибите победителя, ему еще сегодня бороться.

— Это верно, — пробурчал я.

— А теперь, любезные столичные жители, внимание! — раздался голос Кейлокка. Вот у кого глотка луженая! В Арене и без того каждый звук снизу доносился до самых дальних уголков трибун, но и распорядитель расстарался, мастер своего дела. Говорил он убедительно, четко и напористо, так что шумные зеваки примолкли, разглядывая новых борцов. — Перед вами Милиар из рода Хмутров! Младший сын доблестного тысячника Порубежной Стражи, Фракса Хмутра! — на Арене под легкий одобрительный гул появился сосредоточенный Милиар. Играя мышцами, он помахал трибунам. — А против него будет биться Булгуня, сын Булгара, ксена Конутопа, — раздались дружные смешки. Как и противник, Булгуня вышел в одной набедренной повязке. Рядом с мускулистым противником пухлый болотник и вправду выглядел забавно.

После того, как Тьор своим неожиданным появлением спутал все карты, а борцов оказалось трое вместо двух, срочно понадобился еще один выступающий. Хак Стурр обратился к сыну ксена и стало понятно, зачем комендант норовил столкнуть Булгуню и Милиара лбами. Видимо, появление нового участника не стало для опытного учителя неожиданностью, вот он и подстелил соломки заранее, разглядев в болотнике достойного соперника для сына тысячника.

— Давай, Булгуня! Давай! — закричал Юркхи и приятель помахал нам. Чуть позади я увидел Хака Стурра, наставлявшего нового бойца.

— Неужели комендант за нашего Булгуню болеет? — удивился Кольша.

— Верно, — кивнул Фиддал. — Если выиграет Милиар, то все скажут — немудрено, мол. Папаша-то у него командующий, выучил сыночка… А вот если Булгуня… — задумался Фиддал. — А может, комендант хочет, чтобы Булгуня победил и дальше выступал?

Мы с недоумением посмотрели на Федю. Увидев наши удивленные лица, одноклассник пояснил.

— Если победитель первого круга согласится, он сможет и дальше бороться. Пока не проиграет.

— А Стурру что с того? — с неприязнью покосился на коменданта Бареан.

— Булгуню никто не знает, — пожал плечами Фиддал. — Так что почет и учителю перепадет…

Схватка началась. Милиар поднял руки на уровень плеч, слегка растопырив пальцы и немного сутулясь. Обычная имперская борцовская стойка. Булгуня свесил руки вдоль туловища и не двигался с места, с улыбкой наблюдая за противником. Трибуны разочарованно зашумели. Выглядел болотник растерянным, но я-то знал, насколько обманчивы его опущенные руки.

Милиар резко сблизился вплотную, пытаясь обхватить противника, зацепить опорную ногу и повалить. Однако не рассчитал размер талии неприятеля — крепкого захвата не получилось, а болотник, вместо того чтобы вырываться, прижал руки противника плотнее к себе, поднялся на цыпочки, скрутился по-особому — и рухнул вместе с Милиаром на арену, оказываясь сверху.

— О-о-о-х, — жалобно выдохнули зрители. Я невольно охнул вместе со всеми, представив как на меня сверху свалился Булгуня. Я потер ребра: мне, между прочим, бороться с победителем!

Милиар успел в последний миг извернуться, так что болотник не выбил из него дух, а лишь слегка помял. Хмутр ухватился за ногу противника, пытаясь вывернуть стопу. Месяц назад Милиар мог бы праздновать победу: в Конутопе боролись только в стойке и в партере болотник выглядел беспомощным. Но так было раньше: после совместной подготовки приятель многому успел научиться. Сейчас посмотрим, кто кого! Булгуня сам схватил стопу противника, зафиксировал ее под мышкой и провел защемление ахиллесова сухожилия. Перестарался от волнения, а судья проморгал опасный момент! Милиар заорал от боли и забился в песке.