Важное время (СИ) - Привалов Владимир - Страница 40

Я задумался, не могли ли неведомые звери утащить добычу, и подсчитывал, сколько дней прошло с момента вызволения из подземного плена. Проходя мимо одного из бесчисленных отворотов, я споткнулся на ровном месте. Тут же раздался звонкий лай Кайхура, а меня будто окатили ледяной водой из-за угла.

— К бою! — крикнул я и через мгновение почувствовал толчок в заплечный мешок.

Мимо несся в темень поворота бесстрашный Кайхур с торчащим вверх хвостом. Я едва успел подхватить щенка, нагнувшись и почувствовав, как заплечный мешок вновь дернуло. Прижав извивающегося Кайхура к груди, я за рукав оттащил застывшего столбом Либурха к стене. Библиотекарь быстро очнулся и первым делом прикрыл меня своим телом, а когда я возмущенно пискнул, то неожиданно грубо прикрикнул:

— А ну тихо!

Из-за Либурха и мечущихся огней факелов толком было ничего не разобрать. Мимо промчался Остах. Послышался шелест, возня, редкое звяканье железа. А затем раздалось басовитое гудение тетивы, и дядька сдавленно вскрикнул

— Учитель!? — раздался твердый спокойный голос Йолташа. Слышалось, как он скупо раздает удары. — Можешь идти?

— Пустяк, — отрезал наставник. — Кха! — тесак дядьки врубился в плоть, послышался звук паденья. — Пустяк, — повторил Остах.

— Уходите. Я задержу. Барат! Бери Либурха. Наследник — вперед, показывай дорогу, — слова Йолташа по-прежнему перемежались взмахами меча.

— Но… — начал я, но Барат подхватил Либурха, толкнул меня в спину и заорал:

— Бегом!

Я увидел, как Остах метнул факел назад. Факел перевернулся в воздухе, пролетел над плечом Йолташа и врезался в темную фигуру, рассыпав вокруг сноп искр. Йолташ быстро ткнул мечом ослепленного и отскочил назад, в узость хода. Мать честная! Йолташ стоял в узком проходе с мечом в одной руке и с факелом в другой, а перед ним лежали несколько бездвижных, замотанных в темное тел. Другие подбирались ближе, толпились рядом, мешая друг другу и сжимая широкие ножи. Их было много! Я толком не успел рассмотреть, сколько точно — мощная рука дядьки швырнула вперед. Мельком я рассмотрел торчащую в плече наставника короткую стрелу.

— Бегом! — выдохнул Остах.

И я побежал. Побежал с Кайхуром под мышкой и тяжеленым мешком за плечами, освещая путь факелом, находя знакомые белые черточки-пометки. Бежал, чувствуя дыхание Барата за спиной, слыша сип Либурха и топот Остаха. Бежал, и старался не думать о том, догонит ли нас Йолташ. Вскоре мы выметнулись в подвал под Библиотекой. Либурх вывалился из объятий Барата и схватился за грудь, хватая ртом воздух. Я бросил наземь заплечный мешок и отпустил Кайхура. Распутав тесемки, вытащил флагу и протянул библиотекарю. Вдруг я увидел торчащие в мешке две стрелы. Прикрыв мешок от остальных, я незаметно выдернул стрелы и спрятал. Остах и Барат встали по обе стороны прохода, сжимая в руках оружие, прислушиваясь и вглядываясь в темень.

Мы прождали долго. Но Йолташ не появился.

Глава 11

Йолташ

С малых лет Йолташ был молчуном. Матушка любила иной раз подшутить над любимым сыном: «весь в отца». Накануне отъезда в чужую страну учитель вывалил новость, что он с братом тоже едет в Империю и отпустил домой, повидаться с родными. Ехать всего ничего — Андана-то рядом, в двух днях пути от Старой Виллы. Матушка с сестрами споро накрыли большой стол и в гости пришла половина села. Вторая половина отметилась во дворе Барата. Отец сидел во главе стола и принимал здравицы в свою честь. Гордился. За всё застолье он так и не проронил ни слова. Матушка улыбалась односельчанам и прятала заплаканные глаза.

Спозаранку Йолташ вывел со двора оседланного жеребца. Отец с матушкой стояли у ворот, а Барат поджидал у околицы. Отец подошел, приобнял слегка, не обращая внимания на словно случайно высыпавших ни свет ни заря соседей, и шепнул. «Будь справным воином. Береги наследника!» Таким было его короткое отеческое напутствие. Слова отца Йолташ запомнил.

В Старой Вилле, перед самым выходом, наставник устроил учебный бой. Как обычно — брат против брата. Барат вновь победил и Йолташ малость раздосадовался. Ему казалось он придумал верный способ, как подловить братца и победить. Барат не распознал подвоха и попался на ложный замах, однако вовремя отпрянул, ушел от удара, извернулся и ответил открывшемуся сопернику. Йолташ не подал вида, что недоволен, однако наставника не обманешь — он окликнул Йолташа и поманил ученика.

— Барат быстрый. Верткий, зараза, — Остах поскреб щеку. — И чуйка воинская его не подводит. Так что в поединке он верх одержит. Смирись. — Йолташ отвел глаза, и наставник дернул за рукав. — А в долгом бою твоя возьмет. Ты от злости только спокойней становишься. А Барат больно горяч… Так что приглядывай за братом.

Йолташ задумался.

— Только не жди громких битв. Не нужны нам битвы, — прервал мысли Остах. — Чай не сражаться — учиться едем. И не за Баратом надо приглядывать, глупость сказал. Ты, я, брат твой — все мимо. Не то главное, — Остах смотрел, как старик Ллуг набивает небольшую арбу сеном.

Йолташ вспомнил недавнее наставление отца.

— Наследник. Главное — наследник, — твердо ответил Йолташ.

С тех пор Йолташ помнил накрепко: главное — наследник. Всегда, когда Оли находился рядом, Йолташ приглядывал за мальчиком. Вот и сегодня, шагая по тоннелю, Йолташ заметил, как Олтер украдкой оставляет пометки мелом на стене. Невысоко — уровне колена. И захочешь — не увидишь. «Молодец — если что, по этим отметкам и выбраться можно», — подумал Йолташ и сбился на мысль, как сильно изменила Мать Предков задиру и упрямца Олтера после болезни.

Подземелья перестали пугать пустотой, темень превратилась в рутину и грозила лишь тяжелой работой по растаскиванию камней у колодца. Горец долго бояться не умеет, не так он устроен. Это словно по дороге в Декурион пройти над пропастью: первый раз весь обмираешь со страха, а как туда-сюда походишь, так и не замечаешь вовсе облаков под ногами. Так и здесь. Привыкли они гулять по местной густой темноте, чего уж там. А вот когда наставник забранился, не обнаружив тела голого недомерка в яме-ловушке, все разом изменилось. Темень вновь осклабилась недобро острыми зубами, нашептывая: «а я ведь предупреждала…»

Собрались они быстро и отправились назад. Даже многочисленные настенные лампы гасить не стали: масло выгорит — сами потухнут. Шли ходко, прислушиваясь и зыркая по сторонам. Напрасно — что тут увидишь, когда испуганный свет факела жмется к ногам и обрывается в двух шагах? А как наследник крикнул «К бою!» — так и закрутилось. Тьма ожила и замотанные повалили гурьбой. Барат норовил сунуться вперед, но Йолташ откинул его назад. Загудел воздух, в плечо наставника впилась короткая стрела и он полоснул одного из нападавших тесаком. Йолташ вновь остановил беспокойного брата и сам отступил, отпрыгнув назад. Там, где он только что стоял, о стену звякнула стрела. Йолташ замер в узости коридора и поймал сунувшегося следом на меч. Стряхнув противника под ноги прущимся следом, перекинулся парой слов с наставником. Остах рубился как прежде, но Йолташ понял, что горячка боя вскоре схлынет и силы оставят наставника. Перемежая слова ударами меча, он велел своим уходить. Учитель не стал спорить — кувыркаясь, мимо пролетел факел и ударил нападавшего в голову. Не мешкая, Йолташ перехватил глотку ослепленному, окинул быстрым взглядом толпу замотанных в темное, и мигом вернулся на прежнее место, перепрыгнув через поверженных врагов.

Йолташа послушали. Брат закричал на Олтера и подхватил старика. Барат злился, что должен уйти и оставить Йолташа одного. Но брат-пайгал знал — наследник важнее. А Йолташ знал, что Оли всех выведет, — не зря наследник пачкал мелом стены. От Кайхура мало толку — тоже в бой рвется, неугомонный.

Голова у Йолташа была на удивление ясной, и он четко понимал, что должен делать. Стрелы у невидимого стрелка то ли закончились, то ли порвалась тетива. Или сам стрелок напоролся на меч. Как бы то ни было, Йолташ сумеет придержать нападавших, пока остальные добегут до подвала и выберутся наружу. О том, что будет дальше, горец не думал. Главное — наследник должен уйти невредимым. Хватит уже того позора, когда Олтер потерялся и уснул один-одинешенек в подземном зале. Вперед посунулись сразу двое замотанных, но проход оказался слишком тесен: Йолташ приголубил факелом по голове одного, а второго ткнул мечом в живот. Те отпрянули назад.