Смерть как признак неудачи (СИ) - "Ваша Маша" - Страница 40

Погадать еще не дал звук, сравнимый с ударом поварешки по кастрюле, надетой на голову.

У меня в ушах зазвенело и в глазах потемнело от столь "приятного" звука. Кошмар! Когда проморгалась, увидела, что передо мной на корточках сидит парень. Обычный парень. Овальное лицо, грязно-серые волосы, торчащие в разные стороны, нос картошкой, плотно-сжатые губы, разбитые в кровь, которая все еще слабо сочилась, значит получил не так давно.

— Рассмотрела?

Хотела кивнуть, но поняла, что не могу, наверно отлежала. Ладно, пока неважно.

— И даже не узнаешь меня?

Так, парню явно хочется поговорить. А мне? Прислушалась к себе. Мне совсем не хочется! Но парень ждет ответа.

— Нет. — господи, это мой голос? Вместо привычного спокойного, вполне приятного, голоса услышала карканье с шипящими нотками. Что это такое? А еще только сейчас почувствовала жуткую боль в горле, или это боль внешнего характера? Хотела потрогать горло, но пняла, что руку не чувствую. Это еще что такое?

— Эй, спокойней! Дыши медленно. Сейчас придет… Сейчас сюда придут и все тебе объяснят. Просто спокойно полежи и не дергайся! Поняла?

Парень вскочил и, не дожидаясь от меня какого бы то ни было ответа или реакции, выбежал из поля моего зрения. Хлопнула дверь, значит он пошел в другое помещение.

Попыталась дышать спокойно, но только что обнаруженные казусы сильно меня напугали. Успокоиться не получилось. Зато с большей интенсивностью заболела шея. Закрыла глаза и стала считать овечек. Ага. Как в детстве. Просто понятно же, что надо успокоиться, но как — не понятно, увы!

Спустя какое-то время дверь снова хлопнула и передо мной встал мужчина, немного старше моего брата. Господи, гда брат? и моя команда? И Мирон? Кажется, я его убила… Я его убила…

Из глаз покатились слезы, но посетители были не настроены наблюдать мою истерику, поэтому сразу перешли к делу.

— Нема, тебя ведь так зовут? — этот тоже не стал ожидать ответа, тем лучше для меня. — Мои ребята немного перестарались. Ты должна была просто полежать без сознания, пропустить пару боев из-за травм и не мешать нам. Но вместо этого один идиот переборщил с силой, которой немеренно, в отличии от ума, и сломал тебе позвоночник. Но не делай такие больше глаза. Все почти в порядке! Пару месяцев и все будет как прежде. Я надеюсь на это. Очень надеюсь. А пока ты побудешь у нас. Потом мы сотрем тебе некоторые куски и ты вернешься к своим ребятам, которые подняли такой шум, в поисках тебя, что скоро перевернут весь город. Но тут они искать не додумаются. Все будет хорошо, если ты сама не станешь глупить. Ты ведь не станешь? Правда?

— Не стану.

Говорить больно, но с этим человеком лучше согласиться. Сейчас я не могу ему ничего противопоставить. Но придет мое время. Я знаю! Придет!

36 глава.

День за днем, за годом — год,

Время не назад, время только вперед.

Час за часом, за минутой — минута,

Убегают зачем-то, куда-то, почему-то.

Лежать и смотреть в потолок — мечта моей жизни все последние годы — сейчас воплотилась, и даже перевоплотилась. Я так устала лежать. Все время лежать. Вставать мне разрешили только через несколько недель, хотя чувствительность к ногам и рукам вернулась уже через несколько дней — меня постоянно поили какой-то гадостью, которая напитывала меня силами и магией, которой я не ощущала после того, как очнулась в этой комнате.

Подозреваю, что могла бы поправиться гораздо быстрее с этими чудо-лекарствами, но мои "хранители" тянули время. Стоило только им понять, что я начала двигаться, они урезали количество лекарства. В принципе я их понимала. У них был какой-то свой план, неизвестный мне, следуя которому, они должны были продержать меня тут не меньше двух месяцев.

Первые разы вставала с помощью того парня с торчащими во все стороны волосами. Он водил меня по кругу по комнате, за ее пределами я ни разу не была. Туалет был тут же, за небольшой перегородкой. Все равно… Лишь бы не убили.

Я не пыталась их разговорить, просить отпустить меня или еще что-то подобное. Нет. Они ясно дали понять, что через два месяца меня отпустят. Зачем рисковать своей поломанной шеей раньше?

Перелом шейных позвонков. Один из нападавших, я не знала — кто именно — промахнулся и вместо затылка попал по шее. Сломал два позвонка, к счастью закаленный организм и изботок магии в тот момент сыграли мне наруку, пустив все ресурсы на восстановление. Я даже начала подозревать, что в зельях, даваемых мне, что-то сильно сдерживало мое лечение. Или только магию. Но как бы то ни было, отказаться от напитков, приносимых парнем, означало спровоцировать конфликт там, где он был совершенно не нужен. И я молчала. Молчала и пила.

Из-за лекарств, подозреваю, что именно из-за них, я спала крепким богатырским сном, как в сказках, которые мама читала мне в детстве. Ни снов, ни мыслей, ничего.

На первое время я настроилась отдыхать. Отдохнула. Выспалась. Належалась. Наелась. Но очень скоро мне стало нестерпимо скучно.

Но терпение — это то немногое, что мастеру удалось вложить, даже основательно вбить, в мою голову. И я терпела.

Серые стены с красными полосками под потолком. Небольшое окно на высоте моего роста, снаружи закрытое ставнями или чем-то вроде того. Коричневый деревянный пол, чистый, но изрядно потертый местами. Кровать, жёсткая, но в области шеи и лопаток очень удобно изогнутая, последние даже почти не уставали лежать, в отличии от ног, рук, попы. Вот эти части тела буквально умоляли меня нарушить режим и встать, размяться.

Если честно, было страшно вставать. Вдруг с шеей не все так просто? Вдруг я сделаю себе хуже?

Когда я стала такой трусишкой?

Всегда такой была.

В доме графа я боялась подвести родителей, потом просто боялась. Буквально каждого шороха в свою сторону. Боялась плетей, наказаний, голоданий, невыполнимой работы, боялась заблудиться, умереть, пострадать. Боялась, что меня подставят, среди девчонок это было в порядке вещей. Боялась Димитрия и того, что больше его не увижу. Маленькая я инстинктивно искала защиты у мальчика, который первым решил лечить мою спину. Он первым пожалел меня. Да. Он же меня и подставлял, так, по мелочи, но в то время этого было достаточно. Но детский мозг просто пытался перестроиться, адаптироваться. Как мог. Как получалось.

Потом в доме хозяина Витора. Я могла много раз убить хозяина. Но даже сейчас, столько времени спустя, лёжа в запертой комнате без возможности покинуть ее, пройтись по ней без разрешения, я не могу назвать подобравшего меня на улице парня кем-то иным, кроме как Хозяином Витором.

Трусишка.

В клубе я боюсь оказаться аутсайдером. Вдруг из-за проигрышей со мной перестанут общаться, или меня выгонят?

Я отчаянно, до боли в горле, боюсь остаться одна. Не физически. Морально. Душевно.

Самое страшное — это пустота. Пустота там, где недавно были друзья, брат, любимый.

Мой красноволосый ангел.

Я так предала его. Поддалась внушению. Ведь до той памятной прогулки в несколько дней, я даже не пыталась бороться с внушением. Не задумывалась о внезапности своих чувств. Нет. Я упивалась тем, что на меня обратил внимание тот, чьё внимание было важно в детстве. Забыла обо всем и обо всех. Поплатилась.

Такие нелёгкие мысли кружили почти круглосуточно, жаля, не позволяя даже просто улыбнуться.

Видя мое состояние и ошибочно списывая его на лекарства, (или отраву, тут как посмотреть!) молодой мужчина, чуть старше моего брата, урезал мне дозировку.

И тогда пришёл он.

Мой ангел. Наконец собственное подсознание позволило мне расслабиться в обществе того, мысли о ком занимали большую часть времени.

37 глава. Сон.

— Как ты себя чувствуешь?

— Почти в порядке. Наконец можно с кем-то поговорить. Ну, в смысле просто поговорить, и за это ничего не будет.

— Тебя обижают?