Золотое рандеву - Маклин Алистер - Страница 52

— Сеньор Каррерас? — спросил радист.

Каррерас выпрямился, повернулся, посмотрел на Кэролайна и кивнул головой.

— Отведи его в каюту, Карлоса. Потом вернешься сюда.

Я отпрянул от света вертикального луча фонаря, направленного из трюма. Карлос уже взбирался по трапу. «Потом вернешься сюда». Боже, как я не подумал о такой очевидной возможности? На какое-то мгновение меня охватила паника, а руки сжали жалкое оружие. Я остолбенел, будучи не в силах пошевелить даже мозгами. Без всякого на то основания я уже было представил, как сумею избавиться от того, кто назначен в убийцы Кэролайна, не вызвав ни у кого подозрения. Если бы Карлос, радист, получил указание разделаться с ничего не подозревавшим Кэролайном по пути к носовой части корабля, а затем отправиться дальше, в радиорубку, я бы убрал его, и прежде чем Каррерас что-либо заподозрил, прошло бы несколько часов. Но в данном случае он, по существу, сказал: «Поднимись с ним наверх, выбрось его через борт, и как только это сделаешь, вернись и доложи мне».

В колеблющемся луче фонаря Карлоса, торопливо поднимавшегося по трапу, ярко светились косые струи дождя. К тому времени, когда он добрался до верха, я был уже по другую сторону комингса люка и лежал, плотно прижавшись к палубе.

Очень осторожно я выглянул из-за комингса. Карлос стоял на палубе и светил фонарем в трюм. Я увидел, как появилась седая голова доктора Кэролайна, а за ней и вся его высокая, сутулая фигура в плаще с поднятым воротником. Я услышал, хоть и не смог разобрать, быструю, отрывистую команду, и они двинулись наискосок в направлении трапа на нижнюю палубу. Впереди Кэролайн, за ним Карлос, упершись лучом фонаря ему в спину.

Я поднялся на ноги, но с места не сдвинулся. Неужели на самом деле Карлос ведет его в каюту? Не ошибся ли я? Возможно ли...

Мысль я не закончил. Я уже бежал за ними, бежал настолько быстро и бесшумно, насколько позволяла моя левая нога. Конечно же, Карлос ведет его в сторону сходного трапа — если бы он повел его сразу к борту, Кэролайн тут же догадался бы, что ждет его и первым бы набросился на Карлоса со всей отчаянностью человека, который знает, что должен вот-вот погибнуть.

Прошло пять секунд, всего лишь пять секунд с того момента, как я побежал, до того, как я догнал их. Пять секунд — так мало для того, чтобы осознать смертельную опасность, для того, чтобы подумать о том, что произойдет, если Карлос повернет фонарь назад, если кто-то из трех охранников у орудия случайно взглянет на эту маленькую процессию, если Каррерас или его помощник в трюме решат высунуться из трюма и проследить, как решается проблема уничтожения мавра, сделавшего свое дело, так мало времени, чтобы решить, что же, собственно, я собираюсь делать, догнав Карлоса.

А времени на размышление мне больше отпущено не было. Мне оставалось до них три или четыре фута, когда в отраженном свете фонаря я увидел, как Карлос перехватил свой автомат и, взяв его за ствол, высоко занес над головой. Автомат достиг высшей точки и начал падать вниз, когда в шею Карлоса ударил тяжелый гарпун, брошенный мною со всей силой и яростью, на которые я был способен. Я услышал, как что-то хрустнуло, подхватил автомат, который начал вываливаться из безжизненных рук, прежде чем он упал на палубу, и попытался схватить фонарь, но промахнулся. С приглушенным звуком фонарь ударился о палубу, покатился по ней и остановился, направив свой луч в сторону моря. Карлос тяжело повалился вперед на доктора Кэролайна, и оба они упали рядом с трапом.

— Тихо.— прошептал я.— Молчите, если хотите жить!— Я бросился к фонарю, попытался нащупать выключатель, но, не найдя его, чтобы скрыть луч, просто прижал фонарь к себе, и тут обнаружил выключатель.

— Ради бога, что...

— Молчите! — Я нащупал спусковой крючок автомата и стоял неподвижно, вглядываясь в темноте в сторону трюма и орудия, вслушиваясь так напряженно, как будто от этого зависела моя жизнь. Впрочем, так оно и было. Я прождал десять секунд. Ничего. Пора было двигаться. Ждать еще десять секунд было нельзя. Тридцати секунд Карлосу вполне должно было хватить, чтобы избавиться от доктора Кэролайна — еще чуть-чуть и Каррерас начнет беспокоиться о своем верном подручном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я протянул автомат и фонарь в сторону Кэролайна, нащупав в темноте его руки.

— Подержите это,— тихо сказал я.

— Что, что это такое? — напряженный шепот из темноты.

Он собирался проломить вам голову. А сейчас не вредно бы и заткнуться. Вы все еще в опасности. Меня зовут Картер, я старший помощник капитана. Оттащив Карлоса от сходного трапа, чтобы освободить прижатого Кэролайна, я начал поспешно осматривать его карманы. Ключ. Ключ от радиорубки. Я видел, как он вынимал его из правого кармана брюк, но сейчас его там не было. Левый карман. Тоже нет. Секунды быстро таяли. В отчаянии рванул накладные карманы его рубашки военного образца и нашел ключ во втором кармане. Но все это отняло у меня, по крайней мере, секунд двадцать.

— Он мертв? — шепотом спросил Кэролайн.

— А вам жалко? Оставайтесь здесь.— Я засунул ключ в надежный внутренний карман, ухватил радиста за воротник и потащил по мокрой палубе. До поручней было меньше, чем десять футов. Я отпустил его, нашел в верхнем поручне открывающуюся секцию, поискал задвижку, отпустил ее, затем открыл секцию и в таком положении зафиксировал. Взял радиста под мышки, перевалил через нижний поручень и поднял за ноги. Всплеск от падения тела был почти не слышен. Ни в трюме, ни под брезентом, укрывающим орудие, наверняка никто ничего не мог услышать.

Бегом я вернулся туда, где на нижней ступеньке трапа стоял доктор Кэролайн. Возможно, он просто выполнял отданный мною приказ, но вероятнее всего он был слишком ошеломлен, чтобы двигаться. Я распорядился:

— Быстро. Дайте мне свой парик.

— Что? Что?— Мое второе предположение оказалось верным. Он действительно был ошеломлен.

— Ваш парик!— Очень трудно кричать шепотом, но мне это почти удалось.

— Мой парик? Но он приклеен.

Я наклонился вперед, запустил свои пальцы в его временную гриву волос и потянул ее на себя. Парик действительно был приклеен. Сдавленный стон доктора это подтвердил со всей очевидностью. Этот чертов парик был как будто приклепан к черепу. Но в эту ночь было не до полумер. Левой рукой я зажал доктору рот и сильно потянул за парик правой рукой. Мне все-таки удалось его оторвать.

Не знаю, какую боль испытал при этом доктор, но мне это обошлось дорого: его зубы чуть не прокусили мою ладонь.

Автомат все еще был в руке Кэролайна. Я выхватил его у него, повернулся и замер. Второй раз в течение одной минуты я увидел косые струи дождя в свете вертикального луча фонаря. Это означало только одно: кто-то поднимался по трапу из трюма.

В три длинных шага я достиг борта, бросил парик в шпигат, сверху положил автомат, рванулся назад к трапу, поднял за шиворот Кэролайна и потащил его в сторону склада боцмана, который находился менее чем в десяти футах. Дверь была еще наполовину открыта, когда из люка показался Каррерас, но его фонарь был направлен в противоположную сторону. Я тихо прикрыл дверь, оставив небольшую щель.

За Каррерасом вылез его спутник, тоже с фонарем. Они оба тут же направились к борту корабля. Я увидел, что луч фонаря Каррераса резко остановился на проеме в поручне, затем услышал громкое восклицание, когда Каррерас наклонился вперед и начал рассматривать шпигат. Через мгновение он выпрямился, держа в руках автомат и парик. Я услышал» как он что-то повторял коротко и отрывисто. Затем начал что-то быстро говорить своему спутнику, но по-испански, так что я ничего не понял. После этого он внимательно рассмотрел парик изнутри, указал на что-то лучом фонаря, покачал головой, что могло означать сожаление, но скорее всего выражало крайнюю степень злости, забросил парик через борт и вернулся в трюм, прихватив с собой автомат. Его спутник последовал за ним.

— Кажется, наш друг не очень счастлив,— пробормотал я.

— Это дьявол, это сущий дьявол! — голос доктора Кэролайна дрожал. Он только сейчас начал осознавать свое спасение, понимать, насколько близко от него прошла смерть.— Вы слышали, что он сказал? Один из его людей погиб, а все, что он может сказать о нем, так это то, что он сумасшедший кретин. И когда второй предложил повернуть корабль и поискать его, он лишь засмеялся.