Золотое рандеву - Маклин Алистер - Страница 47

— Справедливое замечание,— спокойно согласился Каррерас.— Я уменьшу скорость так, чтобы быть там в четыре часа утра.— Он посмотрел на меня в раздумье.— Вы на удивление, проявляете готовность сотрудничать и выдвигаете полезные предложения. Вы совершенно не проявляете любопытства, что не соответствует моей оценке вашего характера.

— Это лишь указывает на то, насколько ошибочна ваша оценка, приятель. Все объясняется здравым смыслом и эгоизмом. Я хочу как можно раньше попасть в подходящую больницу, меня не прельщает перспектива остаться с одной ногой до конца жизни. Чем раньше пассажиры, команда и лично я будем перегружены на борт «Тайкондероги», тем лучше будет мне. Только идиот сопротивляется во вред себе. Какой смысл махать кулаками после драки? Вы ведь действительно собираетесь перегрузить нас на борт «Тайкондероги», Каррерас, не так ли?

— Мне не нужен будет никто из членов экипажа, а тем более пассажиры.— Он слабо улыбнулся.— Капитан Тич и Черная Борода не являются моими идеалами, мистер Картер. Я хочу остаться в памяти людей как гуманный пират. Даю слово, что все вы целыми и невредимыми будете отправлены на другой корабль.— Последнее предложение звучало правдиво и искренне, потому что оно было правдивым и искренним. Это была правда, но, безусловно, не вся правда: Каррерас упустил лишь то, что через полчаса мы взлетим в воздух.

Сьюзен Бересфорд вернулась часов в семь вечера, а Марстон, сопровождаемый охранником, отправился раздавать пилюли и утешать в гостиной пассажиров, большая часть которых после непрерывного сильного шторма в течение суток, естественно, чувствовала себя не лучшим образом.

Сьюзен выглядела усталой и бледной. Это объяснялось, несомненно, эмоциональным и физическим напряжением прошлой ночи и болью сломанной руки. Но впервые я должен был беспристрастно признать, что она была очень красива; никогда не думал, что каштановые волосы и зеленые глаза могут так удивительно сочетаться. А может я никогда прежде не встречал девушку с каштановыми волосами и зелеными глазами.

Она также выглядела напряженной, нервной, как кошка, готовая к прыжку. В отличие от доктора Марстона и меня, она, по-видимому, не овладела системой Станиславского и не могла вести себя естественно.

Осторожно ступая, она подошла к моей кровати — Буллен все еще спал после приема снотворного, Макдональд то ли спал, то ли дремал — и села на стул. После того, как я спросил ее о самочувствии и состоянии пассажиров, а она — о моем самочувствии, и я ответил, а она не поверила» Сьюзен вдруг спросила:

— Джонни, если все закончится благополучно, вы получите другой корабль?

— Не улавливаю идеи.

— Ну,— нетерпеливо повторила она,— если «Кампари» взорвется, а мы выберемся или как-нибудь спасемся, вы...

— Я понял. Думаю, получу. У «Голубой почты» много судов, а я опытный старший помощник.

— И вы будете довольны? Снова вернетесь на море?

Это был дурацкий разговор, но она что-то пыталась выяснить. Я ответил:

— Почему-то думаю, что больше не вернусь.

— Сдадитесь?

— Не сдамся, а сдам дела. Тут есть небольшая разница. Я не желаю проводить остаток своей жизни, потакая капризам богатых пассажиров. Семья Бересфордов — отец, мать и дочь тоже — не в счет.

Она улыбнулась в ответ и глаза ее чудесным образом зазеленели еще ярче. Такая улыбка могла самым серьезным образом отразиться на состоянии здоровья больного человека, каким был я, поэтому я отвел свои глаза в сторону и продолжил:

— Я неплохой механик и накопил немного денег. А в графстве Кент стоит и дожидается меня чудесный маленький гараж, и я в любой момент могу стать его обладателем. И Арчи Макдональд тоже выдающийся механик. Мне кажется, мы составим неплохую команду.

— А его вы спрашивали об этом?

— Когда я мог его спросить? — раздраженно ответил я.— Я ведь только сейчас все это придумал.

— Вы с ним верные друзья, не так ли?

— Верные, не верные... Сейчас-то какая разница?

— Никакой. Просто забавно. Боцман, который никогда не сможет нормально ходить, больше никому не нужен на корабле. Да и специальности у него, чтобы получить на берегу приличную работу, видимо, нет. Да еще с поврежденной-то ногой. И тут, совершенно неожиданно, первому помощнику Картеру море надоедает и он решает...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Все это не совсем так,— прервал я ее.

— Возможно. Куда уж мне с моим женским умом. Однако вам не стоит беспокоиться о нем. Сегодня папа сказал мне, что у него для боцмана есть хорошая работа.

— Да? — Я рискнул и посмотрел ей в глаза.— Какая работа?

— Кладовщика.

— Кладовщика.— Я знаю, что в моем голосе прозвучало разочарование, но разочарование было бы в десять раз сильнее, если бы я разделял ее убежденность, что у нас есть будущее.— Ну что ж, это очень мило с его стороны. Работа весьма неплохая, но дело в том, что я не представляю себе Макдональда в этом качестве. Особенно в Америке.

— Вы можете меня выслушать? — мягко спросила она. В то же время в голосе послышались нотки прежней мисс Бересфорд.

— Я слушаю.

— Вы знаете о том, что папа строит большой нефтеперерабатывающий завод на западе Шотландии? С нефтехранилищами, своим собственным портом, чтобы принимать бог знает сколько танкеров?

— Знаю.

— Вот я о нем и говорю. Склады порта и завода — там, по словам папы, будет запасов на много миллионов долларов и бог знает сколько людей. А ваш друг во главе всего этого — и волшебная палочка в придачу.

— Ну это совершенно другое дело. Думаю, это замечательно, Сьюзен, просто замечательно. Это очень любезно с вашей стороны.

— Это не я,— запротестовала она.— Папа.

— Посмотрите на меня. Повторите это и не покраснейте.

Она посмотрела на меня и покраснела. В сочетании с зелеными глазами эффект был потрясающий. Я опять подумал о своем состоянии и отвел глаза. Затем я услышал, как она сказала:

— Папа хочет, чтобы вы стали управляющим этого нового порта. Таким образом, вы с боцманом снова будете в одном деле. Как вы на это смотрите?

Медленно повернув голову, я посмотрел на Сьюзен и спросил:

— Это и есть та работа, которую он имел в виду, когда спрашивал, не хочу ли я у него работать?

— Конечно. Но вы даже не дали ему возможности высказаться. Вы думаете, он бросил задуманное? Он и не начинал еще. Вы не знаете моего отца. И здесь вы уже не сможете сказать, что я причастна к этому предложению.

Я ей не поверял.

— Не могу сказать, как я благодарен. Это великолепный шанс. Знаю и признаю. Если вы еще увидите своего отца сегодня вечером, передайте ему от меня сердечную благодарность.

Ее глаза сияли. Я никогда раньше не видел, чтобы так сияли глаза девушки, созерцающей мою персону.

— Так вы... так вы...

— И скажите ему: нет.

— И сказать ему...

— Возможно, это глупость иметь гордость, но у меня ее еще немного осталось.— Я не хотел, чтобы мой голос звучал так жестко, но все получилось само собой.— Какую бы работу я ни получил, это будет работа, найденная мною самим.— Отказ, подумал я с горечью, от столь заманчивого предложения мог быть высказан и в более деликатной форме.

Сьюзен посмотрела на меня, ее лицо внезапно окаменело.

— О, Джонни,— сдавленным голосом сказала она, отвернулась, уткнулась в подушку и зарыдала, как будто ее сердце разрывалось на части.

Я чувствовал себя отвратительно. Протянул руку, неуклюже прикоснулся к ее волосам и сказал:

— Извините меня, Сьюзен. Но из-за того, что я отклонил...

— Нет, не из-за того, совсем не из-за того.— Она отрицательно покачала головой, а ее голос стал еще более глухим.— Все это фантазия. Нет, нет, все, что я сказала, это Правда, но просто эти несколько минут мы — как бы это сказать — мы были не здесь. Мы были далеко от «Кампари». Вы... вы понимаете?

Я погладил ее по голове.

—Да, Сьюзен, понимаю.— Я не знал, о чем она толковала.

— Это было как сон.— Я не мог взять в толк, когда начался этот ее сон.— В будущем. Далеко от этого ужасного корабля. И никто не знает, чем все это кончится, кроме нас. Мама, папа, все пассажиры верят Каррерасу, что он сохранит им жизнь.— Она опять зарыдала, затем в промежутке между рыданиями сказала: — О, господи! Мы просто обманываем себя. Все кончено. Все. Сорок вооруженных человек. Они бродят по всему кораблю. Я видела их. Спаренные посты. За нашей дверью тоже двое. Все двери заперты. Никакой надежды, никакой надежды. Мама, папа, вы, я, все мы... завтра в это время для нас уже все будет кончено. Чудеса не могут случаться постоянно.