Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 90

— Тшш… Не надо, не шевелись. Постарайся заснуть, хорошо?

— А ты не уйдёшь?

— Я ведь только пришла — конечно, нет.

Поцеловав его в лоб, я прилегла рядом, и Патрик с готовностью положил голову мне на плечо. Но вдруг тело его напряглось, сердце застучало в два раза быстрее — перед кроватью стоял Доминик, чуть поодаль Винсент. Я ласково погладила Патрика по волосам.

— Не волнуйся, они ненадолго.

Доминик усмехнулся и, кивнув в знак приветствия брату Клеомену, демонстративно расположился на диванчике у стены. Винсент остался стоять. Я не стала скрывать раздражение.

— Вы пугаете его. Неужели нельзя подождать в другом месте?

Ни один из них даже не двинулся. Патрик сильнее прижался ко мне.

— Пожалуйста, Доминик, — в моём голосе появились просящие нотки.

Брат Клеомен решительно поднялся со стула.

— Джентльмены, надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию — я хотел вам кое-что показать. Мы будем в соседней комнате, дочь моя.

Взгляд Доминика остановился на Патрике, по губам снова пробежала усмешка — и диван опустел. Брат Клеомен заторопился к двери, Винсент вышел вслед за ним.

— Видишь, ничего не… — повернулась я к Патрику и замолчала, увидев его лицо.

На нём застыла гримаса враждебности, подобную которой я ещё не видела у него ни разу, глаза не отрывались от дивана, на котором только что сидел Доминик. Я растерянно тронула его за плечо.

— Патрик… ты что?..

Он как будто очнулся.

— Ты ведь не уйдёшь, правда?

Потрепав по щеке, я обняла его. Патрик блаженно улыбнулся и устроил голову на моей груди.

— Твоё сердце совсем не бьётся… — пробормотал он через несколько секунд.

Я ничего не ответила, Патрик вздохнул.

— В июле мы с классом едем в Скарборо[1] на Праздник Моря и останемся в городе на целую неделю… Навестишь меня там?

— Праздник Моря? Звучит интересно.

— Его устраивают каждый год. Приглашают музыкантов из разных стран, готовят морскую еду…

— Хорошо, хорошо, уговорил. Постарайся всё-таки заснуть.

Но Патрик явно боролся со сном. Он рассказывал о школе и о том, что золотая ципрея, которую он носит не снимая, долгое время была предметом зависти чуть не всего класса, и теперь с похожим украшением щеголяют ещё несколько одноклассников и одноклассниц… Опасаясь, что он так и не заснёт, я взяла на себя роль рассказчицы, выбрав в качестве темы финские мифы о сотворении мира — самые скучные из всех, что когда-либо читала. Это сработало, и вскоре Патрик мирно посапывал, уткнувшись лбом в моё плечо.

Как и обещал брат Клеомен, все трое ждали в соседней комнате. Когда я появилась, Доминик состроил ехидную гримасу. Винсент, едва на меня глянув, снова уткнулся в листы, разложенные на низком столике.

— Как он? — тихо спросил брат Клеомен.

— Спит. Что именно произошло?

— Сильное носовое кровотечение, мы никак не могли его остановить. А до этого Патрик болел несколько дней…

Он вытер выступивший на лбу пот и бессильно сгорбился в кресле.

— Рад, что вы смогли прийти, дочь моя. Патрик всё время о вас спрашивал. Эти приступы становятся сильнее с каждым разом. И сейчас… Если бы вы видели… его тело сотрясали такие конвульсии… Он почти не смог ничего нарисовать… Бедное дитя…

Я посмотрела на рисунки, которые внимательно изучал Винсент. На одном сильно измятом листе были нечётко выведены четыре фигуры.

— Апостолы-евангелисты?

— И почти ничего кроме них. Ещё эти "тропы мёртвых" и какие-то животные…

Брат Клеомен протянул мне другой лист, на котором угадывались изображения обезьяны, то ли пса, то ли волка и птицы с километровой шеей.

— Птицы — вестники из мира мёртвых, собаки — сторожа грани, обезьяна?.. — я запнулась.

— Символ дьявола? — предположил брат Клеомен.

— А всё вместе — никакого смысла, — подвёл итог Доминик.

Брат Клеомен устало вздохнул. Посмотрев на его измученное лицо, я поднялась с кресла.

— Рассвет уже близко, отец, нам пора. Передайте Патрику, что я обязательно навещу его.

Едва оказавшись в доме Доминика, я бросилась к холодильнику с запасом охлаждённой крови. За всеми волнениями я почти забыла о жажде, и сейчас она властно давала о себе знать. Тотчас материализовавшись рядом, Доминик с улыбкой наблюдал, как я бокал за бокалом вливаю в себя "урожай собирателя", как он называл употребляемую мною кровь. В отличие от остальных вампиров — "охотников", мне кровь доставалась в результате "собирательства" — приобретения у смертных за деньги. Когда жжение и судороги по всему телу прекратились, я, не глянув на Доминика, направилась в гардеробную комнату.

— Куда-то собираешься? — Доминик уже стоял на пороге.

Я не ответила.

— Злишься, что не сразу рассказал о демонёныше? Или что устроил тебе допрос?

Я молча перебирала вешалки.

— Или же дело в замечании твоего разлюбезного приятеля Винса?

Я отбросила вешалки и, вскинув подбородок, проплыла мимо Доминика в сторону гостиной. Доминик расхохотался и даже хлопнул в ладоши.

— Ты ревнуешь!

В его голосе звучало такое неприкрытое ликование, что меня охватила ярость. Резко обернувшись, я зло сузила глаза.

— Ты не даёшь мне шагу ступить без твоего ведома! А как насчёт твоих маленьких тайн? Интересно, скольких "подружек" ты успел навестить, пока я безвылазно торчала в монастыре?

Не знаю, с чего меня так прорвало. Мало ли что говорит ненавидящий Доминика Винсент? Но одно было правдой: Доминик знал почти о каждом моём шаге, я о его передвижениях — ничего. Выражение восторга на его лице приводило меня в бешенство. Страшно захотелось сорвать часы и броситься на него, как в старые добрые времена. Доминик как будто прочитал мои мысли и, сомкнув руки вокруг моего тела, прошептал:

— Прошу тебя… Избавься, наконец, от этих часов…

Я вывернулась. Доминик стиснул пальцы и убрал руки за спину, видимо, чтобы устоять перед соблазном снова попытаться меня схватить.

— Мне так нравится твоя ревность, что я никак не могу заставить себя положить ей конец объяснением. Но, ради того, чтобы ты сняла эти треклятые часы, готов и на это!

С нарочитым спокойствием я прошествовала в спальню и, едва Доминик оказался рядом, восстановила линию круга из освящённой земли. Потом демонстративно поправила часы и присела на пуфик, закинув ногу на ногу.

— Это займёт совсем немного времени, — заверил Доминик. — Поэтому не располагайся, будто собираешься провести на пуфе вечность.

"Объяснение" было в самом деле коротким. В поисках союзников, бессмертные добрались и до Индии — родины бесчисленных существ, прочно поселившихся на границе между тем и этим миром. Некоторые бессмертные уроженцы полуострова Индостан взяли на себя рекрутирование в союзники гандхарвов, якшей, калакеев[2] и прочей нечисти индийских джунглей и гор, не относившейся ни к людям, ни к демонам. Доминик должен был обратиться к нагам — древним змееподобным существам, владевшим магией, искусством оборотничества и другими талантами, позволявшими им принимать облик людей и спокойно жить в человеческом мире. Их "естественный" вид — человеческий торс и змеиный хвост вместо ног. Но в человеческой ипостаси наги, как мужские, так и женские особи, славились несказанной красотой и часто вступали в самые близкие отношения со смертными. Доминик был когда-то дружен с сёстрами-нагини, "аристократками" змеиного рода, поэтому миссия общения с могущественными нагами была возложена на него…

— Был дружен? — ехидно переспросила я. — Насколько дружен?

Доминик опустился на пол перед пуфом.

— Любовь моя, всё, что произошло за время моего существования до встречи с тобой, не значит для меня ничего. И для тебя должно значить не больше.

Он наклонился ко мне, насколько позволяла освящённая земля.

— Я и представить не мог, что это вызовет такую бурю… Иначе рассказал бы уже давно.