Аласдэр (ЛП) - Франк Элла - Страница 5

Аласдэр никогда не видел, чтоб Василиос настолько разъярялся, по крайней мере, из-за него. И в этот момент на Аласдэра обрушилась сила Василиоса во всём своём величии — по телу сверху вниз прокатилась волна адреналина, а следом ледяными щупальцами начал расползаться настоящий страх.

— Сейчас ты меня боишься, Аласдэр?

Василиос легко мог считать его страх, как и вырвать из груди сердце, одной силой мысли. И Аласдэр осознал, что частью его наказания было унижение, им нужно было сбить с него спесь.

— Да, мой господин.

Аласдэр решил, что следующая часть наказания будет болезненной и жутко страшной, но вместо этого услышал в своей голове: «Правильно, omorfo mou agóri (прим. пер.: с греческого «мой красивый мальчик»). Ты причинил мне сильную боль. И теперь, хотя мне и больно это делать, я должен вернуть тебе долг».

Когда правую руку Аласдэра вывернули и завели за спину между лопаток, с губ младшего вампира слетело ругательство. Рука выскользнула из сустава и теперь беспомощно болталась сбоку. Затем невидимые щупальца железной хваткой обернулись вокруг его позвоночника и выгнули грудную клетку причудливой дугой так, что верхняя часть тела наклонилась вперёд. Следующими на очереди были пальто и рубашка — разорванные, они свободно упали на пол с его теперь уже беспомощного тела и обнажили торс под сумасшедшими взглядами окружающих.

У всех просыпались жажда и страсть убийства, или же похотливое желание. Температура в зале мгновенно поднялась, и безразличие сменилось лихорадочным возбуждением. На долю секунды Аласдэр задумался, что же выберет Василиос, и вдруг почувствовал, как к его груди прикоснулись кончики ногтей и спустились от рёбер вниз к поясу брюк.

— Помни, Аласдэр. Хотя ты и нужен мне живым, я всё ещё могу тебя сломать.

Слова были хорошо продуманы. Они давали понять остальным, кто здесь кукла, а кто — кукловод. А ещё было совершенно ясно — и Аласдэр это точно знал, — что слова были сказаны ещё для того, чтобы потешить извращённую натуру Василиоса. Он наслаждался разыгрываемым перед советом представлением, показывал, кем являлся. Как доказательство, в сознание Аласдэра скоро проникла следующая мысль:

«Если ты осмелишься противиться тому, что собираюсь с тобой сделать, я позволю этим животным кормиться тобой, пока ты не ослабнешь настолько, что будешь восстанавливаться целый год. А они тебя сильно хотят. Только посмотри на них».

Из всех возможных угроз эта была самой действенной.

Аласдэра хорошо знали благодаря трём вещам.

Первая: он никогда не утолял свою жажду при помощи представителей своего рода. Дерись и трахайся с умом.

Вторая: он всегда был очень разборчив, когда речь шла о том, кого кормить и от кого восстанавливаться.

И третья: он умел себя контролировать.

И, конечно же, его господин прекрасно знал об этих трёх правилах.

Рубцы, покрывавшие теперь весь торс Аласдэра, из-за жидкого серебра, в которое окунули ногти, начали гноиться, вызывая жгучую боль, будто вены прижигали раскалённой кочергой.

Аласдэр не смог сдержать мучительный, вырвавшийся из груди рык, когда те же ногти коснулись пуговицы на его брюках. Младший вампир по-прежнему не сводил глаз со злобного существа, которое контролировало каждое мгновение этой недвусмысленной демонстрации власти. И увидел, как во взгляде Василиоса вспыхнуло дикое, необузданное желание.

И прежде чем Аласдэр сумел задуматься о возможных последствиях, на него с ослепительной силой обрушились воспоминания, от которых он даже сквозь боль задрожал от желания…

Древние Афины. 47 г. до н. э.

Петляя между колон опустевших купален, Аласдэр знал, что за ним следят. Он скользнул в отбрасываемую лунным светом тень и стал ждать — Аласдэр поймал себя на том, что ему нравилось быть преследуемым.

Купальни были его любимым местом. Он приходил сюда, когда хотел, чтобы его увидели, услышали или поучаствовать в плотских утехах. Этой глубокой ночью Аласдэра привела сюда третья причина, как, вероятно, и наблюдавшего за ним несколько дней мужчину.

Аласдэр прижался спиной к стоявшей позади колонне и почувствовал, как под тяжёлой шерстяной тканью тоги твердел член. Уже долгое время он не ощущал такого волнения от предстоящего свидания. Обычно он был слишком занят тем, что оберегал свою спину от нежданного удара кинжалом, и не мог наслаждаться встречами в купальнях, которые обязательно заканчивались сексом. Но после праздничного пира, где впервые увидел того восхитительного мужчину, прошло два дня. И с тех пор Аласдэр не мог думать ни о чём другом.

Аласдэр видел мужчину только мельком и даже не был уверен в реальности увиденного. Он был божественным. Неземным. Появился и так же быстро исчез.

С той же секунды Аласдэр начал ощущать его присутствие, как свою тень, мог чувствовать, когда тот был поблизости. И после захода солнца, когда наступило время тёмных желаний, Аласдэр страстно захотел, чтобы тот мужчина к нему прикоснулся; мечтал встретиться лицом к лицу с тем, кто был в ответе за разгоревшийся внутри сексуальный огонь.

— Аласдэр…

В тишине послышался чарующий голос и, дойдя до сознания Аласдэра, заставил сердце гулко забиться. Казалось, что слово прошептали прямо у него над ухом.

— Не стоило выходить одному в ночи, omorfo mou agóri.

Лёгкий ветерок взъерошил длинные волосы, и, потрепав материал одежды, закрутил его вокруг икр. Аласдэр облизнул губы. Живя в этом мире уже тридцать первый год, мужчина не помнил, чтобы в ожидании встречи испытывал настолько сильное предвкушение. И пока незнакомец, это существо или ночной ангел продолжал его дразнить, возбуждение Аласдэра только усиливалось.

— Когда садится солнце, и на прогулку выходит луна, многое может случиться… — колдовской голос умолк. Осознав наступившую тишину, Аласдэр загрустил, но вдруг почувствовал, что его набухший член восхитительно сладко сжали.

С губ сорвался сдавленный стон, Аласдэр прижался головой к колонне и оглянулся по сторонам. Вокруг было пусто. Рядом тоже никого не было. Но он чувствовал — «О боги! Да-а…» — он чувствовал пальцы, скользившие по всей налившейся силой длине его плоти, а потом голос… Он вернулся.

— Я могу тебе дать то, о чём ты даже не осмеливаешься мечтать.

Аласдэр потянулся к члену, желая облегчить пульсировавшую между ног боль, но понял, что его руки были обездвижены и прижаты к бокам. Он был в плену какой-то непреодолимой и невидимой силы.

— Ti mou kanis? (прим. пер.: с греческого «Что вы со мной делаете?»)

— Отпусти всё и наслаждайся. Отдайся мне, — сладко упрашивал голос.

Аласдэр больше не хотел ничего делать. Сейчас было не важно, что это была за магия, потому что она продолжала доставлять не испытываемое ранее удовольствие.

— Я ждал тебя, Аласдэр Кириакос, сын Лапидоса. Ise poli omorfos (прим. пер.: с греческого «Какой ты красивый»). Единственного, достойного моего внимания.

Дыхание Аласдэра с каждым словом и движением по его плоти ускорялось, и он хотел, нет, он жаждал увидеть.

— Покажись, — измученно застонав, потребовал Аласдэр.

В голове послышался распутный смех, усиленный раскатистым эхом. Аласдэр мог поклясться, что этот смех был подобен голосу сирены, зазывавшей на острые пики скалы.

— Ты в этом уверен?

— Да, — судорожно дыша, ответил он. Ещё никогда в жизни он не был настолько уверен. И когда быстрые поглаживания его плоти между ног сменились на медленный тянущий захват, веки Аласдэра, затрепетав, опустились. — Я желаю, чтобы ты появился.

— Аласдэр, пойми, стоит тебе меня увидеть, и ты уже не сможешь забыть. Твоя плоть и кровь станут моими. Твоя жизнь будет связана с моей, — объяснил ангел.

В тот момент Аласдэр был готов отдать что угодно, лишь бы ещё раз взглянуть на чудесное виденное так недолго создание.