Мэри Поппинс для квартета (СИ) - Тур Тереза - Страница 26

Я рассмеялась. Кивнула. Главное, чтобы ездила, а там — что кому нравится. Иван посматривал на меня с подозрением. Но увидел, что я не иронизирую. И успокоился.

— Парни прикалываются? — спросила я.

— А то. Им же не объяснишь.

«Ну, я так понимаю, это любовь. А не потому, что у Ивана не хватаешь денюжков на что-то новое».

— Как вам удалось привести в чувство Льва и Артура? — спросил Иван.

— Секрет, — ответила я.

— To есть, если я обращусь к вам за помощью или добрым словом, об этом не узнают остальные?

— Если вы сами им об этом не расскажете — нет.

Он кивнул и задумался. Сегодня он зачесал свои длинные льняные волосы назад — стало, на мой взгляд, значительно лучше. Вот странные у него отношения с собственными прическами, честное слово. Почему на концерте надо просто занавесить лицо? Но лезть с вопросами — почему так происходит. Вот как-то опять же бестактно.

— Вы что-то хотели спросить?

Кивнула.

— Еще что-то бестактное?

— Сверх.

17-3

Он задумался:

— Но я ведь могу и не отвечать.

— А еще вы можете обидеться. А мне бы очень не хотелось.

Иван рассмеялся. Он как раз перестраивался, чтобы повернуть налево.

— Обязательно спросите. Мне это, как я тут выяснил, просто необходимо.

— Вы поговорили с женой?

— Да. И…

Мы как раз тронулись, как вдруг из правого ряда вылетело что-то желтое и низкое. Иван чуть сбавил, пропуская, но другую машину повело на повороте. И… краем, но нас чирканули по боку, фаре. Желтое пронеслось около меня. Нас резко бросило вперед, потом откинуло назад. Я даже испугаться не успела, как все закончилось. Мы стоим на встречке, желтая низкая — кто такая — не знаю, нежно прижалась наискосок к нашей фаре.

— Оба-нна, — только и сказал Иван. — Олеся, с тобой все в порядке? По твоей стороне прошло.

— Чуть ремнем резануло. Нормально.

— Слава богу.

Я с уважением посмотрела на него. Он не выругался! В этой совершенно дурацкой ситуации! Он смог. У самой так получается… практически никак. Но уважаю.

— Жалко машинку, — вздохнула я. — И времени проведем тут до тучи.

Он как-то странно посмотрел на меня.

— Но в целом ничего же не случилось? У тебя же КАСКО? Хотя на машину такого возраста.

Он усмехнулся:

— Да при чем тут машина.

И пошел доставать знак аварийки.

— Ты! — на него налетела грудастая и длинноногая девица в вызывающем мини. — Ты! Смотри, куда прешь. Придурок на развалюхе!

Иван просто меланхолично устанавливал знак, качая головой.

— Да тебя закопают.

Отчего-то певец согласно кивнул. Девица прыгала около него, как курица, но Иван не обращал внимания на этот цирк. Он подошел обратно к машине, забрался внутрь.

— Может, успокоительных? — только и спросил.

— Кому? Тебе?

— А? — он просто с трагическим вздохом достал телефон. — Можно и мне.

— Могу в аптеку сходить. — Посмотрела с удивлением. Нет, фару, конечно, жалко, вмятина на бочине знатная. Дверь с моей стороны непонятно — открывается или нет. Но так переживать за железо. Да ну…

Девица что-то подпрыгивала. Теперь уже с телефоном. И продолжала голосить.

Или он так дергается потому, что дорогая машина поцарапана… я посмотрела. Мда. Старая вольва выиграла. У нас повреждений было значительно меньше. Да и мы практически стояли. А вот морда желтой…

— Я чуть жене такую не купил, — кивнул Иван на желтую, нажимая экран на своем телефоне. — Но не практично совсем. Здравствуйте, Самуил Абрамович.

Я вспомнила представительного адвоката. И улыбнулась.

— Я в аварию попал. И со мной Олеся Владимировна.

Он чуть отставил трубку от уха. Я подняла брови вверх. Вот от вальяжного адвоката я такой тирады не ожидала. Да еще и на такой громкости

— Да сам знаю. Нет, не я. На меня какая-то барышня налетела. Мазератти. Номер. Сейчас.

Он сфотографировал номер и переслал.

— …к, — сообщили ему.

— Ага, — не стал спорить Иван.

— Да ты-то здесь при чем, — возмутилась я. — Это же даже не обоюдна. У тебя видеорегистратор, что вы все дергаетесь. Из-за машины девицы?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он снова посмотрел на меня странно как-то.

И опять взялся за телефон.

— Артур? Вы еще на базе? Вот откуда ты знаешь, что у меня что-то случилось. В аварию я попал. Да. С Олесей. Да…

— Держись. Сейчас будем. Но лучше иммигрируй, — сообщили ему.

— Или сам зароюсь, — печально добавил Иван.

Первым был Сергей. На мотоцикле. Девица, увидев, на чем прибыла группа поддержки, как-то смолкла. Вот мне ее взгляд напомнил скан в магазине на кассе. Блямс — и все посчитано.

— Вы в порядке? — подбежал Сергей к нам. — Не пострадали? Олеся?

— Нет. — Все эти песни и пляски стали порядком раздражать. Да что с ними…

— Томбасов, — убитым голосом проговорил Иван.

Кортеж подлетел, завизжав тормозами, остановился у обочины, охранники в последний момент успели стопануть Олега Викторовича, который, выпрыгнув, не обращая ни на кого внимания, рванул в сторону перекрестка.

— Ты, главное, спокойно, — посоветовал Сергей.

— Мама моя, — только и сказал Иван, когда дверь с его стороны рванули так, что она просто отлетела. Иван отскочил, они с Сергеем чуть отступили, попав разом под яростное бибикание машин, которым и так перегородили полвстречки.

— Олеся, — мужчина наклонился надо мной. — Иди сюда.

Не успела ничего сказать, как он через сидение водителя вытащил меня, обнял так, что дышать стало попросту невозможно. — Живая? Олеся!

— Я? — удивленно подняла голову и уставилась просто в безумные темные глаза. — Со мной все в…

Томбасов, уже не слушая, меня поцеловал. Посреди улицы, под злобное бибикание машин, которым мы окончательно перегородили проезд. Это было сумасшествие. Буря какая-то, в которую легко, как в водоворот, затянуло и меня. На мгновение опешив, я вдруг поддалась темной магии его безумия и ответила. Наши языки переплетались, наши губы танцевали странный танец, мы были в эпицентре урагана. И это было… Волшебно.

Он что-то успевал рычать, я вцепилась в плечи, потому что иначе попросту бы упала, прижалась к нему, обвила.

— Живая, — повторил он снова. И тут до меня дошло. Зоя, его жена, которая погибла в аварии. Получается, все, что как я посчитала, имело отношение ко мне… было все лишь проекцией.

Переживания парней, всплеск страсти Томбасова…

Все это… Потому что…

Не знаю почему, но мне стало как-то по-детски обидно. Я, конечно, без года неделя рядом с ними, но почему-то мне показалось, что и окружающие отнеслись ко мне с симпатией. Не только я к ним. И пусть особо ничего не случилось, но все же… Я же тоже человек. Только, правда, другой. Не тот, которого помнят и любят.

И стала высвобождаться из железных объятий.

— Олеся, — он прижался лбом к моему лбу. — Я снова тебя напугал?

— Нет. Но… отпусти.

Он с удивлением огляделся. Солнце. Лето. Облака. Перекресток, забитый машинами. Бледный Иван, которого обступили, словно загораживая собой, остальные парни, которые как раз успели подъехать к началу такого увлекательного шоу, как поцелуи посреди дороги. И что я там им рассказывала о служебных романах? Смешно.

— Прости. Не место. Я… — он взъерошил волосы. — Я…

— Я пойду, выпью кофе, пока вы тут разбираетесь.

Он растерянно кивнул.

— Только сама под машины не лезь, охрана проведет.

— И… Олег Викторович. Иван. Он не в чем не виноват. Посмотрите видеорегистратор.

— Да ничего я ему не сделаю, — и он недобро развернулся к певцам, стоило мне отойти на шаг.

Глава восемнадцатая

— Как взбесить учителя русского?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ни как!

(С)

Я сидела и уныло помешивала ложечкой кофе в чашке, наблюдая занимательную картинку. Злой Томбасов — вполне подходящее название шедевра. To, что я смотрела на это все из-за стекла, прибавляло драматизма. Ну, и абсурдности, куда ж без этого.