Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ) - Macrieve Catherine - Страница 42

Эстелла поджимает губы, и Майк отвечает вместо неё.

– Да хер тебя знает, Мария. Мы ж там всё пытались собрать Ваану по кусочкам, чтобы он откатил назад апокалипсис…

– Майк! – рычит Джейк.

– Ну а что? А, ты не в курсе. Вы, ребятки, занимались тем, что предотвращали апокалипсис, вызванный извержением вулкана на Ла-Уэрте.

У Мари кровь от лица отливает.

– Ладно… До этого мои воспоминания пока не добрались. Дальше?

– Ну и ты пошла возвращать один из кристаллов этому инопланетному призраку, а потом завела привычку светиться и создавать порталы.

В автомобиле снова наступает тишина.

– Класс, – тихо говорит Мари, – всё. Не хочу больше ничего слышать. Я… Я сама.

– А что я такого сказал? – возмущается Майк.

– Больше ни слова, Майк, – угрожающе бормочет Джейк. – Рассказчик из тебя, конечно, пиздец какой.

И внезапно Мари принимается хохотать. Истерически, захлёбываясь смехом и выступившими на глазах слезами.

– На себя посмотри, – с трудом выговаривает она, чуть успокоившись. – Собрались тут… рассказчики… Ой, не могу, больно смеяться.

Больше никто не возвращается к теме воспоминаний, и остаток пути проходит гладко и даже по-своему весело, особенно когда Майк, решивший, видимо, во что бы то ни стало восстановить репутацию хорошего рассказчика, травит байки из времён их с Джейком обучения в военной академии.

Так что, когда навигатор сообщает, что они прибыли на место назначения – в пригород Лос-Анджелеса, – Мари чувствует душевный подъём. Любуясь огромным домом, к которому они подъехали, она не сразу замечает, что Джейк вышел из машины и открыл ей дверь. Опираясь на протянутую руку, она выбирается наружу и тут же оказывается в его крепких объятиях.

– Перестань стараться, – бормочет он ей в губы, – ты всё вспомнишь, когда наступит правильный момент.

А потом он целует её так, что Мари совершенно не думает ни о своих безуспешных попытках воскресить воспоминания, ни о том, что они не одни, ни о том, что в её жизни происходит что-то труднообъяснимое… Вообще ни о чём. А когда он отстраняется, раздаётся шуршание шин по подъездной дорожке – две другие машины добираются до места почти одновременно.

И, конечно, не успевают все выбраться из автомобилей, как двойные двери дома (или правильнее будет назвать это место особняком? Может, замком?) распахиваются, и по ступенькам быстро спускается высокий молодой человек с платиновыми волосами и в безупречном костюме. Мари едва помнит Алистера, но в этот момент готова согласиться с тем, что «Малфой» – лучшее прозвище для него. Уж больно сходство в глаза бросается.

Алистер сдержанно приветствует всех присутствующих, и его настороженный взгляд останавливается на Мари.

– Добро пожаловать, – говорит он, – Марикета, ты выглядишь… молодо. – Мари пожимает плечами, не вполне уверенная, как относиться к такому своеобразному приветствию. – Пожалуйста, проходите, – Алистер отступает в сторону, указывая на двери, – места у нас всем хватит, так что спальни уже готовы… Джордан! – зовёт он, и на пороге дома возникает мужчина средних лет в… смокинге?! – Позаботьтесь о багаже наших гостей и убедитесь, что ужин подадут вовремя.

– Так, хватит, – внезапно возмущается Эстелла, подходя к Алистеру вплотную и натурально повисая у него на шее. Совершенный диссонанс – Эстелла в драных джинсах и с небрежной косичкой обнимает одетого с иголочки Алистера, у которого волосы лежат прядь к пряди. – Так-то ты приветствуешь сестру? Тычешь своим дворецким, как ну я прямо не знаю, кто.

Алистер обнимает её в ответ как-то неуверенно, и на его лице явно написано, что он предпочёл бы обойтись без вот этих публичных проявлений нежности. Однако, проведя гостей в просторную комнату на первом этаже, он плотно закрывает за собой дверь и широко улыбается.

– Ты могла бы позволить мне сохранить лицо перед прислугой, Эс, – фыркает он. – Я, ребята, очень рад, что вы благополучно добрались. Грейси сейчас спустится, вы… А, чёрт! – Следующее, что Мари понимает – Алистер крепко прижимает её к себе. – Да уж, Марикета, заставила ты нас поволноваться, – он недоверчиво улыбается, и Мари аж дышать забывает: она заставила АЛИСТЕРА поволноваться, ну кто бы вообще мог подумать, а?!

С губ Мари срывается нервный смешок.

А потом двери в гостиную открываются, и она оказывается в других объятиях – тёплые тонкие руки Грейс и знакомый до одури цветочный аромат, исходящий от её каштановых кудряшек.

Грейс обнимает её так долго, что Марикете даже становится неловко.

Позже, когда с приветственной частью покончено, Мишель нетерпеливо спрашивает:

– Ну и где же моя крестница?

– О, я хотела немного подождать, – смущается Грейси, – она… Сейчас.

Она достаёт из кармана рубашки телефон, набирает чей-то номер, но не дожидается ответа. Спустя буквально минуты полторы в гостиную заходит женщина преклонных лет, неся в руках… Мари в первую минуту думает, что куклу. Но кукла недовольно кряхтит, явно выражая своё неудовольствие прикованным к ней всеобщим вниманием. Грейс забирает ребёнка из рук няньки, а Алистер безмолвно поднимает ладонь, призывая всех вести себя потише.

– Фэ-эй, – тихо протягивает Грейси, – познакомься со своими дядями и тётями.

Марикете страшно непривычно слышать собственную фамилию в таком ключе, но это не идёт ни в какое сравнение с тем, насколько неловко она себя чувствует, когда Грейс делает к ней шаг. Малышка на её руках прекращает кряхтеть, глядя на собравшихся, как чудится Марикете, с пониманием, хотя какое понимание вообще может быть у крохотного младенца?

– Сколько ей? – спрашивает Мари, чувствуя себя отчего-то ужасно неловко.

– Четыре с половиной месяца, – охотно отвечает Грейс, – но, думаю, она очень смышлённая для своего возраста.

Где-то сзади фыркает Зара, и Алистер посылает в её сторону недовольный взгляд.

Мари неуверенно протягивает руку к ребёнку, поражаясь тому, что человек может быть таким… маленьким. Это странно пугает, крошечная дочь Грейс и Алистера кажется невероятно хрупкой и уязвимой, и, когда Мари касается пальцами детской щеки, у неё внутри всё обрывается. Щёчка у Реджины Фэй Холл-Рурк мягкая, как шёлк, как вата, как пух, да бог его знает, как что, и от этого ощущения Мари замирает, будто только что прикоснулась к какому-то чуду.

– На самом деле, – осторожно произносит Грейс, разрушая очарование момента, – Малышке пора спать, но я просто не могла удержаться от того, чтобы не познакомить вас.

– Ага, – кивает Мари, – это… Это… Спасибо, – звучит как-то неуместно, но, кажется, никто не замечает этой неловкости. Когда Грейс уходит с ребёнком из гостиной, Мари поднимает глаза на Алистера. Молчит, кусая губы. Что-то во всём этом кажется ей… Неправильным? Нет, не подходящее слово. Скорее, ненастоящим. – Я не понимаю, – наконец, говорит она, – почему вы назвали её… Так, как назвали.

Почему-то слова «в мою честь» оказывается очень сложно произнести.

– Потому что без тебя её бы не было, – просто отвечает Алистер, – без тебя бы ничего этого не было, Марикета.

Она отшатывается от него, словно от прокажённого.

– Ну ты что, – вокруг плеч Мари вдруг обвивается тонкая рука Куинн, – это же… Это правда.

– Что я сделала? – спрашивает Мари. – Я не понимаю, что я сделала. Я вспоминаю вас… Понемногу вспоминаю и чувствую, что мы действительно были близки. Вы все, каждый из вас, вы такие… Чудесные. Но я не могу вспомнить, что я такого сделала, чтобы вы так любили меня. Я чувствую, что… не заслужила этого.

– Ну, знаешь, подруга, – закатывает глаза Зара, – не стану скрывать, что на острове ты творила некоторое дерьмо. В основном, безбожно брехала.

– Недоговаривала, – поправляет её Мишель.

– Ты оглохла, Миш? Я так и сказала!

– Но ты сама призналась, что это… Твоё исчезновение было единственным выходом, – произносит Шон.

– Призналась?.. – ошарашенно переспрашивает Мари. – Но вы же сами говорите, что никто не знает, почему…