Ребенок от Деда Мороза (СИ) - Лаванда Марго - Страница 20

— Не понимаю, о чем вы. Давайте договоримся, очень прошу, не надо намеков и игр. Иначе работа не получится.

— Теперь я не понимаю, — разводит руками босс.

— Я про ваши… намеки. Да… у нас было, Герман, но обстоятельства складываются так… Я не развлечение, понимаете? Я пытаюсь профессионально выполнять свои обязанности. Развлечений же вам найти думаю не проблема…

— Это так, — холодно кивает Самойлов. Ему явно не понравились мои сумбурные объяснения.

Пытаясь успокоиться, обхватываю себя руками за плечи. Ну как ему объяснить, что я пытаюсь защитить свое бедное сердце, не дать ему разбить его? Неужели это и так не ясно?

Понимаю, что сама во всем виновата, поддалась, не была твердой. Но осознала же ошибку и пытаюсь вернуться на путь профессионала. Мужчины вроде Германа, самоуверенные, циничные, не слишком-то придерживаются светских условностей. Он ведь получил то, что хотел, так чего еще ему от меня надо?

— А если я не отношусь к тебе как к развлечению? — босс внезапно нажимает на кнопку «стоп», чем пугает меня до чертиков! Быть с ним вот так в замкнутом пространстве, само по себе тяжело… А когда еще не знаешь, когда это закончится… и что он собирается предпринять… И вопрос, от которого меня буквально встряхивает, как от удара током!

Вопрос, который застает врасплох, широко распахиваю глаза, вглядываюсь в красивое мужское лицо, и сердце отчаянно жаждет поверить… И тут же осекаю себя. Не будь идиоткой! Ты его видела на протяжении года почти каждую неделю с новенькой пассией! И добивается он тебя сейчас только потому что ты сопротивляешься!

— Не стоит относиться иначе, — произношу надменно.

— В смысле? Что ты хочешь этим сказать? — хмурится босс.

— То, что было никогда не повторится. Одноразовая ошибка. Случайность.

Судя по вспышке темного пламени в глазах Германа, своими словами я нанесла серьезный удар по его самолюбию.

— А ты весьма откровенна, Настя.

Он произносит мое имя медленно, тягуче, дразняще. Как будто неторопливо ведет пальцем по моей обнаженной, чувствительной коже. Боже! О чем я вообще думаю? Куда заведут меня эти неуместные фантазии?

— Это все ради работы, Герман Александрович. Не хочу подвести Веру…

— И поэтому ты сейчас так дрожишь? Помнится, в тот вечер ты тоже не могла сдержать дрожи.

— В тот вечер… я напилась в стельку, — произношу охрипшим голосом первое что приходит в голову.

«Врунья» — читаю молчаливый ответ в насмешливом, презрительном взгляде синих глаз.

Меня снова бросает в дрожь.

Мысли невольно уносятся назад, в злополучный день празднования Нового года.

— Мы должны забыть о том, что произошло в тот день, — произношу едва слышно. — Пожалуйста, я… страдаю клаустрофобией. Нажмите уже чертову кнопку и поедем на ужин! У меня есть личная жизнь в конце концов! Завтра я положу к вам на стол заявление об уходе!

- Я никуда не отпущу тебя, Синичкина. Не трать бумагу. Вера сказала, что доверяет только тебе и я ей верю, — спокойно отвечает Самойлов.

Это звучит как: я бы ни за что тебя не выбрал, но доверяю своей секретарше…

Неужели и правда больше некому?

— Компания переживает нелегкие временна, на нас давят и не факт, что мне вообще удастся удержать руль, — задумчиво говорит Самойлов. — Может когда нас поглотят и руководство сменится, ты вздохнешь с облегчением, — добавляет язвительно.

— Не может быть такого! — восклицаю с тревогой.

Мне совсем не нравится слушать пессимизм в его голосе.

Герман наклоняется ко мне. Его горячее дыхание обжигает шею.

— Мне нужна твоя помощь, поддержка. Не время проявлять строптивость, не сегодня.

Сглатываю и киваю. Он совсем меня запутал!

Глава 12

К моему облегчению, босс снова нажимает кнопку и лифт начинает движение. Наружу выскакиваю пулей, ну и конечно спотыкаюсь. Самойлов ловко подхватывает меня, уж не знаю, как ему удается проявить такую прыткость. Сдвинув брови, он смотрит вниз… Проследив его взгляд, цепенею.

Из-под платья торчат мои скромные сапожки, которые, судя по всему, боссу не нравятся.

— Это что такое? — хмуро спрашивает Самойлов.

— В смысле? Сапоги…

— Настя, мы же едем в ресторан, — качает головой укоризненно.

— И что? У меня нет обуви! Вы же не предупредили заранее! — стараюсь не показывать обиду, но на деле ужасно неприятно, чувствую себя замарашкой.

— Я не виню тебя, — вздыхает босс, — но так не пойдет.

— Я могу ехать домой? Обещаю, я куплю туфли… Завтра.

— Нет, завтра будет поздно.

— Тогда чего вы от меня хотите. Почему вам не нравятся мои сапоги? Вы что, полиция моды?

— Мне не нравится сочетание вечернего платья и сапог, определенно, — не отступает Самойлов.

— Ну простите, может тогда не стоило приглашать в ресторан бедную секретаршу? — парирую ехидно.

— Почему вы бедны, все сотрудники холдинга получают хорошую зарплату, — снова хмурится босс.

— Мне есть на что потратить деньги помимо туфель, — отвечаю с гордостью, хотя чувствую себя неловко.

Босс на это ничего не отвечает, в молчании следуем к машине, сажусь на заднее сидение — никакой реакции. Вот и отлично!

Машина двигается с места.

Мысленно поздравляю себя с победой в словесном баттле. Ровно до того момента, пока босс не останавливает свой автомобиль возле обувного бутика. Явно магазин очень дорогой. Смотрю не верящим взглядом в окно. Нет, это совпадение, что мы возле обувного остановились! Совпадение. Совпадение.

Мантра не помогает, босс вылезает из машины, обходит ее и открывает заднюю дверь!

— Пошли, у нас мало времени, — командует Самойлов.

— Издеваетесь? Куда пошли? Я не пойду! Мы на ужин разве не опаздываем?

— Опаздываем. Но я не пойду на ужин с женщиной в сапогах.

Это прозвучало ужасно обидно, словно я и не женщина вовсе, а «Кот в сапогах», прям по Андерсену.

— Вы сноб! — вырывается у меня.

— Пусть так. Пошли, Настя.

— Я не выйду!

— Тогда обувь принесут сюда, — спокойно заявляет Самойлов и направляется к магазину. И я понимаю — он так и сделает! Заставит бедных продавцов по подмороженной слякоти таскать мне в машину коробки… Нет, надо смириться. Пусть делает что хочет, в конце концов этот ужин его идея. Целиком и полностью. Верну деньги ему за туфли, завтра же займу и верну! Раз уж должны быть у секретарши шпильки.

Догоняю Самойлова у самой двери в бутик. Он оборачивается и хмыкает довольно.

— Передумала?

— Вас не переспоришь.

— Не стоит и пытаться, Синичкина, запомни это на будущее.

Стоит мне зайти в царство обуви, с невероятно приятным запахом, легкой ненавязчивой музыкой и улыбающимися продавщицами в количестве трех симпатичных девушек, тут же окруживших нас заботой и вниманием, как понимаю — это сказка. Та самая, которая врывается в жизнь незаметно и внезапно. Ведь не зря говорят, что сказки — это всего лишь истории из прошлого, приправленные флером волшебства. Сейчас на моих глазах происходит тому подтверждение. Меня усаживают на кушетку, вокруг растет гора коробок обуви, а прекрасный принц, то бишь Герман Самойлов, сосредоточенно подбирает мне дорогущие шпильки под платье.

— В этих я точно ходить не смогу! — заявляю испуганно, уставившись на пятнадцатисантиметровый каблук серебристых Маноло Бланик. Да, я девушка из деревни, но про эту марку невозможно не знать, тем более поклоннице сериала, правда старенького, но от того не менее замечательного — «Секс в большом городе». У меня и мама его обожает. Мы смотрели его вместе, я еще в школе училась, правда в старших уже классах. Мама сначала сомневалась, можно ли мне показывать такие откровенные вещи, на что я ее уверила что девочки на переменах в женском туалете еще не такое смотрят. Родительница была шокирована моим откровением, в результате мы обе стали горячими поклонницами сериала. Причем маминой любимицей была Шарлотта Йорк, а моей — Кэрри Брэдшоу.