По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф. - Страница 5

Ибу решительно вскинул голову.

– Ладно, давайте. Что мы знаем?

– Лес – это скопление отдельных объектов, которые мы называем искажающими деревьями. Лес имеет более-менее яйцевидную форму, его длина по оси составляет около семнадцати тысяч километров, а максимальный диаметр – пятнадцать тысяч. Учитывая средний размер дерева в девять километров и распределение, нанесенное нами на карту, мы оцениваем общее количество деревьев как двадцать пять – тридцать тысяч.

– Они все одинаковы? – спросила Лора.

– С этого расстояния – да, – сказал Рохас. – Когда подойдем ближе, сможем провести более детальный анализ.

Включилась еще одна панель и продемонстрировала вытянутый силуэт искажающего дерева. Единственное, что он напоминал Лоре, – это сосульку, обтекаемой формы сосульку с основанием в виде луковицы. Очертания ее мерцали. Несмотря на переменчивый муаровый узор на поверхности, она казалась гладкой.

– Они похожи на хрустальные ракеты, – благоговейно сказала Аянна.

– Не упусти эту мысль, – сказал Ибу. – Кто-нибудь знает, как выглядели боевые корабли райелей?

Джоуи бросил на него острый взгляд.

– Думаешь, это их древний флот, вторгшийся в Бездну?

– Просто спрашиваю. Корабли-ковчеги райелей, с которыми мы сталкивались, представляют собой искусственные организмы.

– Их корабли-ковчеги больше, чем искажающие деревья, – сказала Лора. – Намного больше.

– У нас нет сведений ни об одной встрече космических кораблей Содружества и боевого корабля райелей, – сказал Рохас. – Уилсон Кайм сообщал, что к «Дерзанию» подошел корабль меньше размерами, чем корабль-ковчег, но примерно той же конструкции. Он походил на астероид, который вырастил на себе купола городов.

– Ничего похожего на это. – Рохас показал на мерцающий шпиль.

– Какое у них альбедо? – спросила Аянна.

Рохас усмехнулся.

– Одна целая две десятых. Они излучают больше света, чем попадает на них от здешней звезды. Так же как небесные властители.

– Не похоже на совпадение, – сказал Джоуи. – Это просто смешно. Они связаны между собой, наверняка связаны. Одинаковая технология или общие прародители – без разницы, но происхождение у них одно.

– Я тоже так думаю, – сказала Лора. – Небесные властители управляют локальным континуумом, чтобы перемещаться. Они меняют квантовую структуру вокруг себя. И здесь основной механизм должен быть тем же самым.

– Наблюдательный совет капитана пришел к таким же выводам, – сказал Рохас. – Теперь мы должны выяснить, как и зачем это происходит.

Джоуи попытался рассмеяться, но не смог, уж слишком сильно дергались мышцы его щек. Из уголка рта у него потекла слюна.

– Зачем они меняют квантовую сигнатуру? Как мы это узнаем?

– Спросим их, – сказал Ибу, – если они столь же разумны, как небесные властители.

– Желаю удачи, – хмыкнул Рохас. – Наше задание – понять новый квантовый состав континуума внутри Леса. Если мы это выясним, то сможем определить его цель.

– Квантовые измерения – вполне стандартная процедура, – сказала Лора и тут же поймала себя на мысли: – Если, конечно, наши инструменты работают.

– Аянна, здесь твоя область, – сказал Рохас. – Мне нужен список оборудования, которое тебе понадобится. Если у нас чего-то не хватает, посмотрим, смогут ли производственные системы корабля это изготовить. Слишком сильно не размахивайся: экструдеры тоже не в порядке, как и прочие системы.

Аянна лукаво улыбнулась ему:

– Постараюсь не забывать об осторожности.

– Лора, – сказал Рохас, – твоя задача – выяснить, каким образом создаются искажения. Все искажающие деревья выглядят одинаковыми, не считая размера, который отличается на несколько сотен метров, поэтому мы полагаем их способность к помехам неотъемлемой частью структуры.

– Понятно, – сказала Лора. – Получится взять образцы?

– Если область Леса не окажется для нас мгновенно смертельной. Если шаттл сможет маневрировать и подходить к деревьям. Если деревья не разумны и не обладают сознанием. Если у них нет защиты. Если наши скафандры работают. Если структура деревьев такова, что можно взять образец. Тогда, возможно, да. Хотя, разумеется, лучше провести анализ на месте. Правила Содружества относительно контактов все еще действуют. Пожалуйста, не забывайте об этом. Всех касается.

Лора смущенно поджала губы.

– Ну, хорошо. Я составлю список, что мне нужно из гаджетов.

Рохас встал.

– Вылет через четыре часа. Возможно, кроме оборудования, вы захотите перенести на четырнадцатый некоторые личные вещи. Я не могу гарантировать, что после выполнения задания мы приземлимся вблизи «Вермиллиона».

Когда Рохас покинул центр подготовки к вылазкам, Лора повернулась к Ибу.

– Это было такое обещание высадить нас на планете? – спросила она, постаравшись придать словам легкомысленное звучание.

Огромный профессор граватоники провел дрожащей рукой по виску.

– Думаешь, мы доберемся до планеты? Мне бы твой оптимизм. Я собираюсь обновить свое хранилище памяти.

– Я больше уверена в благополучной посадке на планету нашего четырнадцатого, чем «Вермиллиона», – сказала Лора. – Вообще-то странно, что Корнелий не назначил больше специалистов в нашу команду. На четырнадцатом может лететь… сколько – шестьдесят человек?

– Если шаттл в порядке, – сказал Джоуи. – Я думаю, капитан правильно представляет, чем и кем можно рискнуть. Если мы доберемся до Леса, возможно, мы обнаружим что-то, способное помочь нам выбраться из Бездны. Если нет… Увы, согласитесь, такие, как мы, не больно-то нужны для освоения планеты, где потолок технологий – это двадцатый век.

– Двадцатый? – усомнился Ибу. – Еще один безудержный оптимист.

– Я выросла на ферме, – возразила Аянна. – Мы обрабатывали землю. – Она состроила рожу. – Ну, я помогала папе программировать агроботов.

– Я составлю список оборудования, а потом обновлю свое хранилище памяти, – заявила Лора. – Хотя никто из нас не получит клона для воскрешения здесь, в Бездне. Похоже, мы снова вернулись к одной-единственной смертной жизни.

Времени оставалось мало, а подготовить предстояло многое, и каждый шаг оказался труднее, чем ему полагалось, из-за сбоев в сети и командном ядре «Вермиллиона». Но Лора выкроила несколько свободных минут, чтобы вернуться в отсек стазис-камер. Ее саркофаг все еще оставался открытым, механизмы внутри были холодны и неподвижны. Она почти ожидала, что в стазис-камере будут копошиться инженер-боты, но никакое движение не нарушало царящего покоя. В ногах длинного ложа находился простой шкафчик с личным имуществом. Лоре повезло: он открылся, когда ее юз-дубль передал код. Там хранилось немного вещей – одна сумка с приличной одеждой, другая с памятными предметами. Лора расстегнула вторую.

Внутри лежала деревянная шкатулка для драгоценностей ручной работы, которую Анджей купил ей во время их медового месяца на Таньяте. Теперь, спустя три столетия, ее яркие краски поблекли. Ржаво-красный шарф с принтом в виде примитивного рисунка, выбранный ею в Куранде. Флейта, обладающая удивительно мягким звуком, сделанная на Венис-Бич, – и Лора даже не могла вспомнить, с кем она была, когда приобрела ее. Феноменально дорогая (и практически с черного рынка) сверкающая серебром щепка от дерева ма-хон из Центрального парка в Нью-Йорке. Горстка сувениров, маленький музей личности, более важный, чем хранилище памяти, полное воспоминаний, для которых в ее мозгу не осталось места. Странным образом эти физические предметы больше говорили Лоре о том, кто она есть, чем ее собственные дополненные, усиленные, перепрофилированные нейроны. Она взяла смехотворно толстый и непрактичный швейцарский армейский нож со встроенными инструментами и лезвиями – их насчитывалось штук двадцать разных. Шестьсот лет назад Лоре подарила его Алтея – художница, которая возвела в добродетель отказ от всех технологических благ, предоставляемых Содружеством своим гражданам.

Алтея высмеяла бы саму идею полета в другую галактику – если бы только Лора набралась смелости сказать ей о своем намерении лететь. Лора усмехнулась, представив себе, как ее давняя подруга встретила бы новость о том, что они попали в ловушку искусственной странности Бездны. Наверняка она бы радостно вскричала: «Гордыня!» А теперь складной нож был, пожалуй, самой полезной собственностью Лоры. Если бы Алтея знала, она бы взорвалась от самодовольства, подобно сверхновой.