Моя любимая половина ночи (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 38

С другой стороны, меня будто дважды бросили.

Я уже читал сообщение в третий раз, когда фото Милли высветилось на экране. Она сама сделала его, когда ввела свой номер: широко улыбалась на нем в солнцезащитных очках Криса и моей бейсболке.

Я хотел смеяться. Кэт отказала мне. Я не говорил с Милли с прошлой ночи. Конечно, сейчас она звонила.

— Привет, Миллс.

— Привет, Рейди, — она звучала печально или нервно. Она была подавлена так, что я задался вопросом, понимала ли она, что после секса поступила не лучшим образом.

Пока она молчала, я успел убрать предметное стекло с лотка микроскопа и вернуть его в коробку.

— Что такое?

— Можешь заехать? — спросила она. — На ужин? Или я к тебе? — ещё одна неуверенная пауза, а потом. — Поговорить.

— Поговорить? — спросил я. Милли еще ни разу не просила поговорить.

— О нас, — она кашлянула. — О ночи. Первой, у твоих родителей, прошлой. Обо всём.

Ого. Я был потрясён.

— Да. Я буду у тебя через двадцать минут.

Она с дрожью рассмеялась.

— Не спеши. Мне нужно сначала немного напиться.

Я молчал, тихо раздражаясь, а она застонала в тишине.

— Шучу, — сказала она. — Да уж, я ужасна. Рейд, просто приезжай, хорошо?

* * *

Весна запустила тёплые пальцы в Санта-Барбару. Жар дня задержался после заката, и даже в машине чувствовался запах цветущих лоз у дома Милли, что забило мне голову и вызывало клаустрофобию.

У обочины я вытащил телефон и посмотрел на профиль Кэтрин. Если честно, мне было грустно, что она переезжает. Я хотел бы иметь такую связь с кем-нибудь. Я думал, что мы с Милли могли снова стать друзьями. Может, Кэтрин была для меня особенной. Её профиль за последний час стал неактивным — я уже не мог его листать. Осталась только фотография: линия подбородка, голое плечо и небольшой шрам. Мне нравилось теперь, что она не выставляла всё в себе напоказ, а делилась куда большим в сообщениях.

— Ну, — произнёс я в затихшей машине. — Вот и всё.

Зажав большим пальцем иконку «IRL» на экране, дождался, пока приложение выделится, и удалил его.

Я поднял взгляд, увидел Милли. Она ждала меня на крыльце, сцепив ладони.

Всё в этой сцене казалось странным: она ждала меня там, хотела поговорить, нервничала, широко улыбалась при виде меня.

— Ты ведёшь себя странно, — сказал я, поднявшись на первую ступеньку её крыльца.

— Знаю. Знаю, — она вытерла ладони о джинсы, и моё внимание приковали голые руки и длинная гладкая шея. — Не бери в голову. Я ужасно нервничаю.

Она подошла ко мне, и я словно сдулся от облегчения. Я переживал из-за Кэт. Из-за нас с Милли. Меня расстроила неудача с Дейзи. И то, что я мог сейчас получить объятия, чуть не заставило меня растаять на пороге дома Милли.

Она обвила руками мою шею, притягивая меня ближе. Я словно вернулся домой, и странное ощущение дежавю заставило крепче сжать её в объятиях. Так обнимались после ссоры или долгой разлуки. В этом было утешение. Я выдохнул в нежную кожу её шеи и плеча, прижался губами раз, другой, задел небольшой шрам.

Её шрам.

Сердце предупредительно стукнулось о грудину, а потом резко заколотилось в тяжёлом, многозначительном пульсе. Я вспомнил сообщение Кэт.

«Я смогла пройти половину эгого аттракциона, не напрудив в штаны».

Та же глупая опечатка, что и у Милли.

Тот же шрам.

Я отпрянул, прижал ладони к глазам. Это не могло быть правдой.

— Рейд?

Я пытался оставаться объективным, переосмыслить все факты.

Мама Милли умерла, когда она была совсем юной.

И её подруга Эйвери упоминала, что отец Милли был болен.

И шрам Милли. Опечатка Милли. Шутки Милли. «Улётные девчонки». И переезд Кэт после моего предложения встретиться.

Последняя строка эхом отозвалась в голове: «Порой то, чего мы хотим, прямо перед нами, но мы поздно это замечаем».

Какого хрена здесь происходит?

— Рейд? — Милли осторожно сжала моё предплечье.

— Прости… голова закружилась.

Я смотрел на неё, в её зеленые глаза цвета мха, пытался понять. Я хотел, чтобы она повернула немного голову, хотел попросить её: «Посмотри ниже, в сторону, вот так. Мне нужно узнать, можешь ли ты быть ею».

Я сходил с ума? Это было абсурдом? Но я знал, что нет. Я понял, что Кэтрин была Милли. Я знал это, как папа знал, когда пойдёт дождь, как мама знала без таймера, что её хлеб испёкся.

И я знал это, потому что всё это время правда была передо мной.

Я не знал, что делать с этой разгадкой. Я стоял с ней на крыльце — с Милли, с Кэтрин — понимая, что она не только моя подруга, женщина, с которой я занимался сексом, но и та, которой я изливал сердце онлайн. Посреди хаоса моих чувств — смущения, облегчения, надежды, смятения — я не мог взять себя в руки.

Потому она попросила меня прийти?

Я зажмурился, прогнал мысли и посмотрел на неё сверху вниз.

Она переживала. Морщинка глубже прорезалась на лбу, уголки губ опустились.

— Ты в порядке?

— Ага, — я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Я влюбился в двух женщин, и обе были ею. — Просто на миг стало не по себе.

— Идём, — сказала она, — выпьешь воды.

Всё теперь ощущалось иначе. На том диване она могла писать мне как Кэт. Кухня, где мы впервые поцеловались… тогда я целовал и Кэт. Дальше по коридору была её спальня, ещё дальше — стена, у которой случился наш секс прошлой ночью. Я оставил её и тут же написал другой женщине — тоже ей — и всё рассказал.

Боже, я хотел вспомнить, что написал ей в последнем сообщении. Сколько я рассказал Кэт о своих чувствах? Я сказал, что из-за Милли чувствовал себя ужасно! И Милли ответила как Кэтрин, заявив, что уходит.

Желудок сжался.

— Рейд, ты прямо… позеленел.

— Нет, я в порядке, — я взял стакан воды из её руки, осушил половину прежде, чем вздохнуть. — О чём ты хотела поговорить?

Она неуверенно рассмеялась и указала на диван. Шлёпнув ладонями по своим бедрам, сказала:

— Ладно. Итак. Прошлой ночью, после того как мы… — она махнула в сторону коридора, — там… и ты ушёл… я подумала, что сделала что-то не так.

— Ты про то, как не дала поговорить мне о том, что для нас значит секс, а предложила подождать тебя, пока ты съездишь на работу? — слова даже меня немного удивили.

Милли неловко рассмеялась и провела дрожащими пальцами по волосам.

— Да. Это. Наверное… я немного растерялась. Мне нужно было убегать через пару минут, и я подумала, что было бы приятно, если бы ты ждал дома моего возвращения, но я понимаю, что… звучало не очень.

Я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Было два варианта: Милли понимает, что я влюбился в неё, и порывает со всей романтикой между нами, в том числе как Кэтрин. Или Милли понимает, что я влюбился в неё, и хочет убрать Кэт, чтобы мы были по-настоящему вместе. Меня беспокоило, что я понятия не имел, какой путь она выберет.

Эта неразбериха ужасно утомляла.

— Всё хорошо, Миллс.

— Не хорошо, — тихо сказала она. — Я хочу стать лучше. В смысле, в разговорах. Думаю… — она посмотрела на меня и закатила глаза. — То есть, я знаю… что хочу …

— Говори, — я усмехнулся, стараясь смягчить её неловкость.

— Я хочу попытаться быть с тобой. Вот… так.

— Как? — дразнил я.

Она протянула руку и попыталась пощекотать мой сосок.

— Романтично, понимаешь?

Я отодвинулся.

— Что может быть романтичнее игры с соском?

— Верно? — она широко улыбнулась. Цветы пробили бы землю, чтобы увидеть эту улыбку. Радость, как свет, ударила по моим глазам, озаряя всё. — Так это да?

Она наклонилась, и я чуть подался вперёд. Её губы встретились с моими для короткого сладкого поцелуя.

Но миг был омрачен.

«И всё», — понял я. Она ничего не сказала о том, кем была. Она не призналась, что была Кэтрин.

Мог ли я забыть об этом? Если мы долго будем вместе, она научится говорить со мной. Ей не придётся лгать мне. А пока мы с Милли не могли зайти глубже, чем сейчас.