Моя любимая половина ночи (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 3

Он вернулся за стол и сел рядом со мной. Пытаясь скрыть, как громко забилось моё сердце, я упорно делала вид, что поглощена игрой в Монополию.

Я пощурилась, глядя на свой пустой бокал вина, желая обвинить кого-то или что-то, но не себя. Сколько я выпила? Два бокала? Три? Больше? Я пока не пьяна в стельку, но и не трезва, как стёклышко.

Я была в состоянии, когда хотела обнять всех, а не стянуть штаны с лучшего друга.

ОХ.

Только друг. Только друг.

Жар прилил к моему лицу, и я так быстро встала, что мой стул покачнулся. Четыре пары глаз с любопытством посмотрели на меня, а я повернулась и устремилась в туалет.

— Милли? — окликнул меня Рейд. — Ты в порядке?

— Мне нужно в туалет! — крикнула я через плечо, не останавливаясь, пока не скрылась за дверью.

Раньше я смеялась, когда сталкивалась с одним из множества петухов, что мы дарили Крису за последние два года. Но теперь? Всё по-другому. Тема петухов началась как шутка: Крис похвалил картину с огромным петухом в доме мамы Эда, и она тут же подарила её. Поэтому на каждый день рождения, день святого Валентина и Рождество подарком было что-то, связанное с петухами. Даже при виде одного из любимых подарков — таблички «ВСТАВАЙ И ПОЙ, КУКАРЕКУ», которую я подарила Эду на прошлый день рождения — я сначала вспомнила о шутке про петухов, откуда и появились мысли о членах, что напомнило мне образ голого Рейда, надо мной, в моей постели [такая занятная ассоциация у ГГ возникла из-за слова «cock», которое переводится и как «петух, и как «член» — прим. ред.].

Я упёрлась руками о стойку и, наклонившись к зеркалу, рассмотрела своё отражение… Что ж, могло быть лучше. Мои щёки пылали, глаза казались стеклянными. Тушь и подводка смешались в одно тёмное пятно.

Склонившись надо мной, вытянув руки, сжимая пальцами изголовье кровати, пока он…

Я открыла кран на полную мощность, умылась и плеснула холодной водой в лицо. Это немного остудило мою кожу и смыло дурман, чтобы я могла думать.

Я не считала Рейда непривлекательным в сексуальном плане — он шикарен, гениален и остроумен — но он был и моим лучшим другом. Моим Рейдом. Он держал меня за руку во время срочного удаления зубного нерва и нарядился как Кайло Рен, когда мы пошли смотреть «Последних джедаев» на мой двадцать девятый день рождения. Конечно, я близко общалась и с другими парнями, но с Рейдом почему-то всё было иначе. Не настолько иначе, но… близко. Может, потому что он всегда знал, что меня можно найти в детективном отделе книжного магазина. Может, потому что у него было своё мировоззрение, какое я ещё не встречала у друзей. Может, потому что мы могли молчать вместе, и это не было чем-то неловким.

Я зажмурилась. Трудно переживать экзистенциальный кризис в пьяном состоянии. Часть меня думала, что мне нужно бежать к ближайшему выходу, но другая часть считала, что… стоило поддаться своим желаниям.

В дверь постучали, и я отошла, чтобы приоткрыть её. Это был Рейд, мило растрёпанный и с полотенцем для посуды на плече.

Чёрт.

Я выпрямилась, надеясь, что выглядела трезвее, чем ощущала себя.

— Привет.

— Ты в порядке? — спросил он.

— В полном, — я прислонилась к дверной раме, пытаясь выглядеть непринуждённо. Моё лицо оказалось в нескольких дюймах от его, и я ощущала себя пьянее. — Ты знаешь мои отношения с вином. Оно во мне не задерживается.

Я идиотка, даже не успела пожалеть о своих словах, как Рейд рассмеялся. Почему он всегда смеялся над моими дурацкими шутками?

— Эд и Алекс ушли, — тихо сказал он. — Ты ехать сама не сможешь. Могу я отвезти тебя домой?

— Я не пьяна, — эти слова звучали бы правдоподобно, если бы я не икнула сразу после них. — И я не хотела садиться за руль.

Он склонил голову, и прядь мягких каштановых волос завитком легла ему на лоб. Мой разум мгновенно переключился на «поддаться своим желаниям».

— Идём, — сказал он. — Оставляю за тобой право выбрать музыку.

* * *

В Санта-Барбаре солнечно и идеально не меньше трёх сотен дней в году. Ранней весной было немного дождей, и, пока мы ехали по шоссе в полночь с открытыми окнами и «Arcade Fire» по радио, вдалеке пахло грозой.

— Хорошая была ночь? — спросила я, повернув голову к нему. Я не сразу смогла сосредоточить взгляд. В машине было темно, и его профиль скрылся в тени.

— Да.

— Ощущается иначе?

Он повернул голову и улыбнулся, его ресницы сияли золотом в свете приборной панели.

— Что? Постоянная работа?

— Да. Осознание, что тебя могут уволить только за некомпетентность и грубые проступки.

Он рассмеялся.

— Можешь ещё раз объяснить, что входит в «грубые проступки»?

— Сексуальное домогательство, убийство, растрата…

— С твоих слов звучит как вызов, — он сжал мои пальцы, лежащие на консоли между нами. — Ты замёрзла? Я могу включить обогрев сидения, если не хочешь закрывать окно.

— Я в порядке, — ответила я, но он не отпустил мои пальцы. — Может, проводя больше времени в аудитории, а не лаборатории, ты сможешь взбодриться. Больше времени уделять себе.

— И что делать? Играть в пинбол с Эдом?

— Не знаю, — сказала я, — поискать новые хобби, заняться собой, сходить на свидание. Ты слишком много работаешь.

Он повернулся ко мне и обворожительно ухмыльнулся.

— Зачем мне ходить на свидания, если со мной на банкет пойдёшь ты?

Я закатила глаза.

— Я говорю в глобальном смысле.

— Окей, Чайник. Когда в последний раз ты встречалась с кем-то другим, не с одним из нас?

Я подумала, перебирая в памяти последние пять… шесть месяцев. Я невольно вспомнила, какой пустошью стала моя сексуальная жизнь. Меня беспокоили сроки на работе, семейные дела, и мой мозг искал некую «спасательную капсулу», небольшую разрядку. Отсюда и мысли о сексе с Рейдом.

Когда я затянула с ответом, он снова сжал мои пальцы.

— Тебе нужен календарь? Думаю, у меня есть счёты в кабинете.

— Это вроде был Карсон? Бариста из «Cajé».

Я заметила, как он, размышляя, прищурился в полумраке.

— Разве он не был младше тебя?

— На пару лет, — я пожала плечами.

— На семь лет, — исправил он. — И у него кольцо в носу.

Впечатляющая память, Рейд.

— Мужчины постоянно встречаются с молоденькими девушками, и это одобряется. Почему отношения с парнем младше себя сразу делают меня хищницей?

Он поднял руку.

— Я не зову тебя хищницей. Если бы я в двадцать один год получил шанс переспать с красивой двадцативосьмилетней тобой, я бы сделал это, не задумываясь.

Что, прости?

По моей спине пробежала дрожь, он это заметил и провёл ладонью по моей руке.

— У тебя мурашки.

— Ой, — я потянулась, чтобы закрыть окно. — Похоже, на улице холоднее, чем я думала.

— Так что произошло? Между тобой и…

— Карсоном, — закончила я за него. — Ничего. Ему было двадцать один, что мешало посещать многие места.

— Значит, был просто секс.

Я была рада, что мы сидели в темноте, и он не видел, как я смутилась и покраснела.

— Мои мышцы больше никогда не были в таком тонусе.

Рейд громко засмеялся от моего признания.

— Я не вру. А ты? Когда был твой последний…? Ну, ты понял.

— Хм, — он постучал большим пальцем по рулю. — Мой последний «Ну, ты понял»… Даже не уверен. Наверное, ты неплохо знаешь мою жизнь. Расскажи мне.

— Ты всё время работаешь.

— Забавно, — протянул он с усмешкой. — Может, так меня и взяли на работу.

Я тупо кивнула в знак согласия. Он повернул на Стейт-стрит, по которой ночью, без трафика, можно быстрее добраться до моего дома. Я смотрела, как мы миновали уличные фонари, один за другим.

— Это делает нас убогими? — спросила я. — Что мы долгое время одни, и ни у кого из нашей компании нет нормальных отношений? Эд и Алекс ходят на свидания больше нас, может, даже Крис, но это ни к чему не приводит. Может, из-за нашего близкого общения, мы обрекаем друг друга на одиночество до самой смерти? Мы стали придурковатой сектой безбрачия?