Любовница (СИ) - "Кьяза" - Страница 17

— А ваша супруга?

— Моя жена и мои дети тебя не касаются. Ты разделась? Я выключаю свет.

— Ваше величество, — внутри я тряслась как осиновый лист, понимая, что испытываю терпение, но видно не так много знал о женской физиологии Его величество, — мне надо… Понимаете.

— Что? — раздраженно он повернулся ко мне, вызывая смущение, потому что спать император предпочитал голым.

— Просто дни такие.

— Черт, Азиэль, ну не настолько же надо бояться. Эрг положил в шкаф все, что нужно женщинам. Покупали рабыни. Ванная комната там, поторопись.

Поборов стыд, подошла к шкафу, где действительно нашла все необходимое в запечатанном виде. Через десять минут я присоединилась к императору, но не торопилась лечь, боясь разбудить задремавшего мужчину. Расчесав волосы. осторожно заплела их в длинную косу, чтобы утром не спутались.

— Знаешь, это неплохо успокаивает, когда женщина расчесывает волосы. Может дело все в необычном для нашей страны цвете? — голос императора уже не пугал, но я тут же повернулась к нему лицом:

— Извините, я думала, вы спите.

— Я жду, а ты не торопишься. Когда закончится менструация?

— Через четыре дня, — вспыхнула я.

— Долго. Ложись, Аззи. И запомни, если я захочу сделать подарок, то скажу тебе об этом заранее.

Утром я проснулась у себя. Одна, укутанная в собственное одеяло. Поскольку больничный еще не закрыли, то на работу не надо идти. Прямо в пижаме я дошла до кухни, чтобы сварить себе кашу, и замерла. Там сидел Эрг Дюэль, а на столе был завтрак.

— У меня поручение от императора, однако я хотел бы поговорить. Угостишь завтраком?

— Я же не могу отказать, тем более вы его сами приготовили.

— У Ямиль лучше всего получаются простые блюда. Расскажи, зачем тебе книги?

— Я хочу понять про геммологов и предполагаемую родину. Его величество сказал, что вы принесете их.

Премьер-министр задумчиво кивнул и пододвинул стопку из нескольких томиков:

— Пятитомник истории Ирдарха, это прямо из библиотеки правителя. Здесь пара философских трудов геммологов. К сожалению, практического тебе ничего не могу предложить, они не оставляют записи. Странная ты, Аззи. Почему не попросила свободы?

— Его величество сразу сказал, что не отпустит.

— Надеешься тогда иначе сыграть?

— Нет, господин Дюэль. Я понимаю, что придет время, и интерес императора угаснет. Я пытаюсь выжить, и если навыки геммолога мне помогут, то я сделаю все возможное для этого.

— Аззи, ты понимаешь, что шантажировать не получится?

— Да, — я встала чтобы убрать тарелку.

Достала чашки, заварила свежий чай. Наведя себе слабый напиток, поставила настаиваться для премьер-министра.

— Тогда зачем?

— Я хочу жить. Чай как вы любите.

— Спасибо, Аззи, — премьер-министр помолчал, затем добавил, — шкатулка с ядами зачарована. Ее можешь увидеть лишь ты, да мы с Его величеством. Так что не бойся, никто не сможет в ней ничего подменить. Я сейчас проверил твое состояние, император опять вложил много сил, чтобы ускорить твое выздоровление. Вечером он придет. Там еще одна книжка, мой личный подарок. Не спеши обижаться, женщины из Гарустажа знают толк в искусстве обольщения мужчины, но кроме пособия по соблазнению, там много практических советов. Отдыхай, Аззи.

Глава 6.

Это был день сильных моральных и душевных потрясений. Воспитанная в строгости, с высокими нравственными требованиями о морали, я за день раз тридцать подскакивала и откидывала от себя странную книжку. Началось все мирно, интересные советы по уходу за собой, небольшие хитрости юга. Я зачиталась, отмечая про себя, что можно сделать прямо сейчас, а для чего надо сходить в лавку или на рынок. Один из советов по уходу за волосами я испытала сразу, и накрутив тюрбан для маски, я заварила травяной чай. Перевернула страницу и подскочила. Откровенный рисунок особенностей мужского тела, фотографии и текст… Внутри меня боролись девичья гордость и необходимость, смешанная с любопытством. Не раз я отпрыгивала от бесстыдной книги и металась по комнате, давясь слезами. Нет, я не хочу так, это же… это совершенно недопустимо! В один из таких приступов себя жаления я увидела себя в зеркале. Бледная, с накрученным полотенцем, из под халата торчали острые косточки ключиц. Лихорадочно горевшие глаза светились безумием. Потянувшись к полотенцу, я стащила его, волосы рассыпались слипшимися прядями по плечами, заляпывая светлую ткань одежды темными пятнами и разводами. Кажется, поздно кичится гордостью. Между репутацией и жизнью я выбрала последнее, хотя сложно это назвать осознанным выбором. Реалии жизни таковы, что мне приходится подстраиваться под обстоятельства. И если отбросить все терзания душевные, то что получаем в чистом остатке? То, что выжить я смогу, лишь сохранив мужской интерес императора как можно дольше. Можно оскорбиться подарком Дюэля, а можно поблагодарить за то, что мужчина попытался помочь мне. Я подошла ближе к зеркалу. Болезнь и треволнения, душевные страдания вымотали меня, я осунулась, кожа потускнела и даже воспалилась. Это работа и это единственный мой шанс выжить. Мое тело и… Я оглянулась на стопку книг. Я не разделяла осторожных надежд императора на возможность мне стать полноценным геммологом, однако упускать такой шанс еще дольше сохранять его интерес — глупо и самоубийственно.

— Ты шлюха, ты игрушка. Хочешь жить — делай, учись, не перечь и делай, — с едва скрытым удовольствие от унижения самой себя я выплюнула грубые слова вслух. С какой-то злостью смакуя.

Увы, слова не помогали, внутренняя брезгливость к самой себе лишь подкидывала дровишки в костер собственной жалости. Вспомнив, что я вчера делала, опрометью выскочила в ванну, полоская с маниакальной одержимостью рот. Понимала, что это психологическое, но тщетно пыталась сохранить чистоту, хотя бы остатки самоуважения.

Через час я сидела в кресле с бокалом красного вина, кожа горела от того как тщательно ее скребла, пытаясь смыть запах ночи. Хотелось напиться и забыться. Рука сама потянулась к книге, словно мне необходима еще доза откровенного наркотика, чтобы осознать собственную никчемность. Бокал качнулся и упал. Звон стекла отрезвил. Смотрела как рубиновая жидкость, словно кровь растекалась под ногами.

Да что со мной? Накрыло? Я осознала? Своими терзаниями я разрушаю себя изнутри. Остановись, Азиэль, очнись. Поздно!!! Ты ничего не можешь поменять. Хотя нет. Ванна, нож, вены и освобождение от похоти императора. Вот только… Смерть необратима. Не думаю, что кто-нибудь поплачет, или на минуту они почувствуют угрызения совести. Они продолжат жить дальше, найдут новую, более сговорчивую девушку и не перестанут наслаждаться жизнь, дышать, идти к цели.

— Не сдамся, — шептала я, глотая слезы, — не дамся. Я выживу, хотя бы чтобы доказать себе, что я сильная.

Ручеек вина застыл. Я в последний раз вытерла слезы и снова отправилась в ванну. Смывая ледяной струей остатки истерики, я словно отрезала прошлую жизнь, прошлые знания, прошлые ценности, стирая для себя грани приличий. Император — мой хозяин, а значит, будет все как он хочет, я должна суметь его ублажить, тогда вероятность того. что он сдержит слово максимально. Тело, это тело, важно так как я себя ощущаю. а значит, отбросив в сторону все рамки и вбитые в приюте нормы, я должна суметь остаться собой.

На тело наносился крем, смягчая поврежденные мочалкой участки, волосы осторожно расчесались, старательно подсушивая.

Когда вечером появился премьер-министр, я была уже тщательным образом собрана. Высокая прическа, на шее нитка жемчуга и коктейльное платье из темно-синего атласа чей воротник мягко обнимал плечи, открывая зону декольте. Пышная юбка еще больше подчеркивала тонкую талию, а перчатки и туфли в тон довершили образ. Эрг Дюэль нахмурился, внимательно смотря на меня:

— Аззи, что случилось?

— Все хорошо, господин Дюэль, можно я возьму с собой книги?