№333, или Притворись, что любишь 2 (СИ) - Рымарь Диана - Страница 64

«Вдруг и правда привиделось…»

Войтов садится напротив, наслаждается эффектом, который на меня производит накрытый по всем садистским правилам стол.

— Скажи, милая, кому ты звонила вчера? — вдруг спрашивает он.

«Не привиделось!»

Я немею и сразу понимаю, по какому поводу сегодня банкет. Роман решил отыграться на полную катушку.

«Попробуй, Жданочка, выкрутись как-нибудь на этот раз!»

— В принципе, мне ответ не нужен … — Войтов щурит глаза. — Видишь ли, я заметил, как ты подкладывала телефон обратно в сумку продавщицы. После того как отправил тебя в машину, потрудился проверить ее сотовый и выяснил номер…

«Но как он смог это сделать, ведь батарейка села?! Может быть, телефон через некоторое время всё же включился? Или он поставил его на подзарядку?»

Пока решаю, что сказать, Войтов выходит из себя и орет:

— Чем он лучше меня? Чем тебя взял? Нищее жулье! Какой-то пиарщик… Он и на аукционе, небось, случайно оказался! Прежде чем тебя забрать, я выяснил, что он из себя представляет. Ему повезло, что он — мелкая сошка… Если бы он представлял хоть какую-то угрозу, я бы его прибил! Он тебя выгнал, Элена, а ты ему звонила… У тебя совсем нет гордости?

— Я звонила, чтобы похвастать! — неожиданно для самой себя выдаю.

— Что?

— Как ты сам заметил, он меня выгнал! Прости, Рома, но мне так хотелось утереть ему нос! Сказать, что выхожу замуж, что без него мне чудесно…

Изображаю на лице жуткую вину, подношу руки к груди и продолжаю сочинять на ходу:

— Да, я виновата, я всего лишь слабая женщина, не лишенная тщеславия… Он очень меня обидел, и я хотела показать, как счастлива сейчас…

Войтов хмурится, пристально меня оглядывает.

— Значит, просто звонила похвастать, что выходишь замуж?

Не знаю, верит ли, но больше обвинениями не сыплет. И вдруг кивает на блюдо с уткой:

— Тебе надо поесть, Элена, тебе нужны силы…

«Неужели поверил?»

Тут же продолжаю жалобно:

— Рома, ты меня простишь?

— Со временем… — тянет он. — Ешь!

Неужели и правда позволит спокойно поужинать? Удивительное дело! Кладу в рот кусочек, медленно разжевываю. Вкус немного странный, но вполне съедобно. Сам Войтов к блюду не прикасается, лишь пьет маленькими глотками вино и буравит меня тяжелым взглядом.

Решаю лишний раз его не злить, продолжаю запихивать в рот мясо.

Спустя несколько минут вдруг чувствую на языке онемение.

— Рома?

Шевелю языком, а он как-то странно двигается во рту, и губы, кажется, тоже немеют.

— Выпей воды… — советует Войтов.

Тянусь к бокалу, но рука так же странно реагирует на позывные мозга, как и язык. Словно рука моя и не моя одновременно.

— Что ты сделал? — тяну неслушающимся языком.

Он не отвечает, лишь смотрит свысока и продолжает поглощать вино.

Пытаюсь встать, но ноги не слушаются.

— Рома? — почти кричу.

— Это Майс… — невозмутимо отвечает он. — Специальный наркотик, который временно парализует, но позволяет всё видеть, слышать и даже чувствовать… Эффект сохранится часа два-три. Я заметил, что ты не пьешь вино, поэтому добавил средство в соус для утки.

— Что?! — это уже ору, теперь стесняться нечего.

Он игнорирует мое возмущение и продолжает надменным тоном:

— Я ведь хотел с тобой по-хорошему, по-человечески… Но ты лгунья! И никакого человеческого отношения не заслуживаешь… Ложь — это порок, Элена! И он заслуживает тяжелого наказания… Через несколько минут, когда Майс тебя парализует полностью, я тобой займусь!

— Рань-ше об-хо-дил-ся без нарко… — не могу нормально закончить фразу, язык будто неродной.

— Случай в горах меня многому научил, Элена! Ты чуть не сгубила нас обоих… и я больше не позволю тебе портить игру своим глупым сопротивлением…

— Вы-клю… про-шу…

«Выключи меня, выключи, сукин ты сын! Сжалься!»

Я не уверена, что смогла произнести эти слова достаточно понятно, однако значение до Войтова всё же доходит.

— Нет уж, милая… Выключать не буду! Ты прочувствуешь всё, что я с тобой сделаю! Всё до последней мелочи… Может быть, тогда научишься ценить хорошее отношение… Кстати, для сведения, свадьба будет! Даже если после сегодняшнего не сможешь встать с постели еще неделю! Ночью мне в голову пришла интересная мысль — фото ведь можно сделать и позже…

Пытаюсь что-то придумать, сказать, но из горла раздается лишь невнятное мычание, язык больше не слушается, ведь на него попало больше всего соуса. Постепенно паралич охватывает руки. Пытаюсь встать, но ноги становятся ватными. Представляю, как Роман скинет меня со стула, может, даже начнет пинать. В этот момент, видимо, в кровь впрыскивается некая доля адреналина, потому что в итоге мне всё же удается встать.

— Куда собралась? — усмехается Войтов.

Он даже не встает с места, лишь недоуменно на меня поглядывает. Полностью уверен в своем превосходстве.

А я просто не привыкла сдаваться…

Превозмогаю себя и всё же умудряюсь сделать шаг, другой, и конечности как будто начинают лучше меня слушаться. Бреду в спальню как могу быстро. Спальня — единственное место в этом адовом жилище, где есть внутренний замок. Ну, как замок — просто щеколда, пусть и железная. Так себе защита, но сейчас я согласна на любую.

— Всё равно не уйдешь! — откровенно смеется Войтов.

Я передвигаюсь с черепашьей скоростью, он может без труда меня достать, но не делает этого, играет как кошка с мышкой, насмехается над моими жалкими попытками спастись.

— Кстати, Элена, если ты собралась воспользоваться тем перочинным ножом, который прятала в своей косметичке, так я его изъял!

«Сука! Какая же ты невероятная сука!»

О, как бы я хотела сейчас сказать это вслух!

Наверное, проще было остаться на месте, позволить ему почувствовать власть, отдаться, по итогу я, скорее всего, получила бы меньше травм. Беспрекословное подчинение — это то, чего Войтов так сильно жаждет. Но слепая надежда избежать предстоящего ужаса пихает в спину, заставляет двигаться вперед. Кое-как добираюсь до своей комнаты, закрываю дверь на щеколду.

И в этот самый момент возле моей спальни всё же раздаются тяжелые шаги моего мучителя.

— Думаешь, спряталась? Я высажу эту дверь за две минуты!

«У меня есть целых две минуты, если он начнет штурм спальни прямо сейчас… — И тут в голову приходит новая мысль: — Может быть, удастся вырвать, и тогда наркотик прекратит действовать? Тогда смогу попытаться что-то сделать…»

Глупая надежда, но всё ж таки надежда! Бреду в ванную, закрываюсь на щеколду и там — вдруг это поможет выиграть время. Когда дохожу до ванны, руки окончательно немеют и прекращают слушаться. Жаль... Теперь не смогу вставить два пальца в рот. Открываю воду носом и припадаю к водяной струе. Если выпить много воды, человека же может вырвать, так? Тем более что сегодняшний ужин и без того стоит в желудке комом.

Осторожно сажусь на борт ванны, чтобы было проще дотянуться до водяной струи, и тут по всему телу проходит судорога, я резко падаю в эту самую ванну. Больно стукаюсь лбом и плечом, кое-как переворачиваюсь на спину, пытаюсь при помощи рук зацепиться за бортики и приподняться, но не могу этого сделать! Руки теперь совсем меня не слушаются, ноги тоже, я даже повернуться больше не могу.

Тем временем вода продолжает капать. И кажется… я закрыла собой слив!

— А ты стойкая, Элена… — орет из коридора Войтов. — Майс уже должен был подействовать. Но у меня хорошие новости — я никуда не спешу! Подожду минут десять, пока наркотик не завершит начатое, и потом войду!

Уровень воды в ванне медленно, но верно поднимается и через некоторое время достает мне до подбородка.

— Будь готова, Элена! — кричит Роман.

О да, я буду готова! Я буду полностью готова лечь в гроб, когда этот придурок решится открыть дверь.

«Прости меня, Натан! Прости, Аня…»

Я сделала всё, что могла…