Опала на поводке (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 28

Последнее было откровенной ложью. Никто Героя не отчислит, так как японскому императору и всем заинтересованным родам вовсе не с руки придумывать новый способ подкладывания ряда аристократок под простолюдина. Пойдут на любые нарушения, даже откровенную ложь… просто потому, что все, чье мнение может волновать таких особ – в теме.

- Пусть отчисляют, - упрямо мотнул головой набычившийся ученик Якусейсшо, - Я снова буду жить с родителями!

Вот как. Я прострелил лежащему телу череп, выбил гильзу из барабана, продул гнездо и зарядил новый патрон. Осталось лишь достать определенным образом склеенный лист бумаги с моей фамилией и располовинить его. Одна часть в руки членам семьи, вторая – на входную дверь дома для полиции.

- Все, на выход, - мотнул головой я балбесу, - Здесь мы закончили.

Через пару часов Буря пошла на спад. За это время я расправился еще с десятком разных дурных тварей, получил чувствительный укус в колено, несколько крепких тумаков от упругого комка фиолетовой жижи и один очень неприятный удар в ухо от призрака, одетого в строительную робу. Пришлось упокоить еще одного телокрада – тот, захватив тело подростка, вел себя излишне бодро, все пытаясь встать на ноги, но этим оказал явную моральную поддержку своей семье – японцы наглядно увидев поведение телокрада, даже сумели высказать нам благодарность. Все это время Таканаши Кей молча тащился за мной с угрюмым видом.

Лично мне было его поведение безразлично. Таканаши - не Рейко, не Распутин и не Сент-Амор, чтобы его чувства меня заботили. Он, по сути, даже не человек, а работа, к которой я только приступил.

Мы стояли на одной из общественных посадочных площадок дирижабликов и ждали, когда нас заберут. Я задумчиво курил, даже не думая снимать свои окулусы, а Кей понурив нос сидел на лавочке и о чем-то думал.

- Теперь ты меня презираешь? – внезапно раздался его голос.

- Не совсем так, Таканаши-кун, - довольно вежливо ответил я, убаюканный сигаретой, недосыпом и револьвером запазухой, - Тебя не приучали годами к мысли выполнять свой долг. Не учили обращаться с оружием. Сказали «надо», прочитали пару лекций, дали в руки пистолет и вот, ты уже летишь стрелять людей. Я тебя не презираю, потому что это, по сути, был не твой долг. Как японца и гражданина тебя осуждать не за что.

- А я разве могу быть еще кем-то? – в подавленном голосе послышалось любопытство.

- Разумеется, - хмыкнул я, выбрасывая окурок в урну, - В первую очередь ты мужчина. Причем, заметь, взрослый! Вот здесь ты провалился.

- Я не струсил! – тут же послышалось ожесточенное. Я обернулся и встретился глазами с разозлившимся мальчишкой, - Просто не захотел! Просто принял решение!

- На поле боя отказ подчиняться приказу вышестоящего – смертная казнь, - зевнул я, наблюдая, как неторопливо садиться полицейский дирижаблик, - Но лично мне – плевать. Я жив, ты здоров, второй раз такого не повторится… а значит – закрыли тему.

Меня определенно ждал неприятный разговор с директором, который точно возлагал совершенно другие надежды на эту внезапную Бурю, но господину Суга точно нужно подробнее узнать о том, как исполняются контракты. В самых мрачных красках.

Я пожалуюсь папе!

Глава 11

- Милорд, я вынужден выразить протест, - насупившийся Уокер сидел напротив меня в моей карете, управляемой Баркером, и недовольно сверлил меня взглядом, - Лицам вашего возраста и положения категорически не пристало посещать подобные места.

- Мистер Уокер, умерьте ваше негодование, - ухмыльнулся я, пребывая в самом радужном настроении, - Я собираюсь отдаться куда более сладкой и глубокой страсти, чем та, которой славится Йошивара.

- Как скажете, сэр, - изобразил дворецкий похоронную мину на своем костистом лице.

- Сколько еще лет мой недостаток возраста будет так пагубно влиять на умы? – дурачась, я патетично возвел очи горе, - Мистер Уокер, я же прямо заявил с утра, что мы направляемся пополнить и обновить свой арсенал!

- В пользующемся самой дурной славой районе Токио, сэр?

- На самом деле, мистер Уокер, есть еще район Кабуки-чо. Он будет похуже, - закурил я новую сигарету, - Но уверяю вас - наши дела в ближайшем будущем вряд ли соприкоснутся с похотью, чревоугодием и ленью.

Йошивара была несколькими улочками, залитыми ярким светом фонарей и рекламных надписей, в обрамлении толстой, мрачной и угрюмой бахромы домов, среди которых гостям веселого квартала делать было нечего. В этой городской темноте места любопытным и представителям закона не существовало – здесь царили лишь правила местных, которые ревностно оберегали свой клочок жизненного пространства. Именно в таких откровенно мрачных трущобах и любила открывать свои филиалы загадочная организация под названием «Пещера Дракона». С чем это было связано – никто не знал… или не спешил делиться знанием.

«Пещера Дракона» была организацией, снабжающей своими товарами только Древние рода и правящих монархов. У последних, кстати, была привилегия – иметь представителя, вхожего в эти лавки, остальным же полагалось топать своими ногами. Треугольник, основанием направленный к поверхности, с вписанным в него треугольником, развернутым в обратную сторону – простой символ, за которым крылся доступ к самому элитному ассортименту товаров мира.

Добрались мы до магазина без приключений – проводник, полагающийся любому, кто собирался въехать в Йошивару в карете, долго ныл, пытаясь убедить нас в том, что в точке назначения, которую ему поставили, ничего нет, но был с треском посрамлен. Икая от вида вспыхнувшего рекламными огнями полуподвала и вида парочки вышедших встречать гостей мрачных молодцев, проводник припустил назад, сверкая голыми грязными пятками.

- Сэр Эмберхарт, - Акколидион склонился в приветственном полупоклоне, на что я ответил полагающимся кивком, - Вы пришли к нам сегодня… из Японии? Тем входом очень редко пользуются.

Акколидион представлял из себя лысое человекоподобное существо с невыразительным симметричным лицом. Одетый в мягкий серый костюм из шерсти, он, как обычно, ждал клиентов у стоящего посреди большого каменного зала камина. Так же там располагались кресла, чайный столик и ковёр – все, что нужно для деловой беседы. Стены в помещении были небеспричинно голыми, но вскоре это должно было измениться.

Представив Уокера хозяину магазина, я выдал дворецкому краткую лекцию о сути этого заведения. Обычный магазин, расположенный в ничто, замечательно подходящем для хранения товаров. Правильным образом подготовленные двери переносили покупателей в карман пространства, где их и встречал Акколидион. Всего лишь синергия от усилий пары-тройки Древних родов, половина тысячелетия опытов, проб и ошибок, прорва денег и материалов – и мы имеем подобный магазин, посещение которого не займет времени… вообще.

- Что вам сегодня угодно, сэр Алистер?

- Огнестрельное оружие для аристократов, мистер Акколидион.

Три стены из четырех с легким скрежетом стали проворачиваться на оси, демонстрируя другую свою сторону, с образцами оружия. Ружья, пистолеты, странные гибриды, опытные образцы – все это занимало десятки квадратных метров вертикальной поверхности, ожидая своего покупателя. Я хищно улыбнулся и прикурил первую сигарету из будущего множества – долгожданная психотерапия в виде абсолютной безопасности, совмещенной с морем огнестрела, наконец-то началась.

Вместо своего старого «Линьера», я довольно быстро подобрал его взрослого шестизарядного «брата» - шведский «Рагант-N3». Старенькая модель, использующая тридцать восьмой калибр, совершенно не отличалась убойной силой, но точность была выше всяких похвал. После того как на все трех единицах оружия Акколидион заменил курки с выступающих на пологие ребристые – «Рагант» стал практически идеальным оружием, по крайней мере, на то время, пока я не наберу массу тела.

А вот дальше мне пришлось как следует попотеть, выбирая и примеряясь. Настоящему уважающему себя сэру вообще предполагалось носить лишь один револьвер, имея к нему при этом не более дюжины дополнительных патронов, но я себе такого безрассудства позволить не мог. Конечно, я бы с удовольствием обменял таскаемый арсенал на пару высококлассных вояк, вооруженных до зубов, но наиболее разумных мер самозащиты меня лишила мнительность японского правительства и собственного отца. Приходилось выкручиваться.