Увечный поручик или приключения советского сержанта в 19 веке (СИ) - Алексеев Дмитрий Анатольевич - Страница 23

— Радуйся жизни, тем более, мужа мы тебе нашли.

Тут уже рассмеялись все, включая Катерину.

Глава 36

Большинству отцов хочется видеть сыновей продолжателями своего дела, особенно удачного и прибыльного, ну или хотя бы единомышленниками. Увы, в жизни чаще всего сыновья получаются противоположностью родителя, а иногда и врагами.

Мошков Александр Николаевич родился и воспитывался в семье священника, который достиг сана протоиерея и настоятеля Храма Троицы Живоначальной в Твери и, естественно, ожидал продолжения династии от единственного сына; троих дочерей он в расчет не принимал. Однако тот отказался поступать в духовную семинарию после окончания духовной школы и попросился в гимназию, так как имел пристрастие к математике и физике. Отец не стал перечить сыну, видя, что священника из него не выйдет, но старался привить в его сознание законы божьи, в чем и преуспел: сын совершенно не стремился к земным наслаждениям, а поклонялся только наукам. После поступления в Петербургский практический институт семейные связи почти прекратились, тем более что сестры Александра находились при родителях и скрашивали их досуг многочисленными внуками.

Уже в институте Мошков стал заниматься на факультативе, а затем вошел в группу Аркадьева и со всей страстью отдался делу, не обращаясь к телесным искушениям. Поэтому ему очень понравилась увлеченность медициной Кати Нориной, и он решился помочь, хотя вряд ли бы решился на это, если бы не предложение Евгения. После вроде бы шуточного происшествия отступать было некрасиво и 3 января 1882 года он поехал на квартиру к Кате, узнав адрес у несерьезно хохочущего Присса.

Она снимала комнату в недорогом доходном доме на Аптекарском острове, и Саша увидел его издалека. Он отпустил «ваньку» и прошелся пешком, чтобы успокоится — все-таки дураком выглядеть не хотелось. Мошков подошел к двери, все больше чувствуя абсурдность ситуации, но собрался и постучал, надеясь, что дома ее нет.

Однако дверь открылась и в дверях показалось насмешливое лицо Кати:

— Здравствуйте, господин инженер. Пришли извиниться за необдуманную шутку, правильно я поняла?

— Не угадали, сударыня. Приехал узнать, на какой день назначим венчание, — Саше стало легко и весело и хотелось подразнить самоуверенную докторшу.

— Ну заходите, обсудим, — Катерина дождалась, когда он снимет пальто и шляпу, потом вздохнула. — Саша, ты должен понять, что для меня это главное решение и я боюсь проиграть.

— Ты зря во мне сомневаешься, я твой единомышленник и все понимаю, поэтому немедленно дам тебе развод, когда ты встретишь своего … ну, судьбу, в общем.

— Спасибо, надеюсь ты искренен, но все-таки давай напишем об этом бумагу и подпишем у двух свидетелей. Не обидишься?

Они еще долго обсуждали предстоящий шаг и решили, что чем меньше людей это узнают, тем спокойнее. Катя даже решила не посвящать в это своих родителей, а Саша с родственниками и так не общался. После обсуждения, на правах жениха, он предложил покататься по Неве на санях, чем они и занялись, пока не замерзли.

Друзья восприняли сообщение о венчании как продолжение новогодней шутки, но тем не менее 15 января Александр и Екатерина обвенчались в церкви на окраине Петербурга, а свидетелями стали граф и графиня Аркадьевы. Нешумное празднование устроили в ресторане Круглова, после чего довольные новобрачные разъехались по своим квартирам. Уже через месяц Катерину приняли врачом в Женскую Обуховскую больницу.

Евгений не интересовался жизнью родственников Анны Семеновны, правда, раз в год она вывозила его на свидание с ними. В этот раз тоже пришлось ехать и делать вид, что очень доволен. Старшая сестра Мария Семеновна была чертами похожа на свою сестру, но массивней телом и намного слащавей. Ее муж, Пафнутий Георгиевич Стрельцов, имел чин коллежского асессора, приличный живот и всегда довольный вид. С ними было страшно скучно, поэтому Анна Семеновна больше занималась с племянниками, Аглаей и Борисом, гимназистами старших классов. После таких обязательных визитов Женя невольно переживал: «Ну вот, еще один бесполезный день вычеркнут из жизни».

Надеждам на возвращение прежней страсти в отношениях не суждено сбыться и любовь мачехи и пасынка Аркадьевых стала напоминать жизнь обычной супружеской пары со стажем, где основой было духовное общение и нечастое половое. К счастью, Евгений оставался фанатиком работы и прагматиком по жизни, поэтому его это устраивало. И Анна Семеновна, и Серафима не любили петербургскую погоду и чужие комнаты, поэтому им быстро надоела мишура столичной жизни и они засобирались домой, хотя до дома нужно еще посетить Москву и Саратов.

Вскоре после их отъезда пришло письмо от Фридриха Мюллера. Обычный отчет за месяц заканчивался неприятной вестью: умер старик Пряхин, который любил выпить, но был лучшим и единственным опытным садоводом в Вяземском и теперь за большим садом ухода не стало. Сам Фридрих не имел опыта работы с деревьями, да и заниматься этим нужно не отвлекаясь.

«Где же я вам нового Мичурина возьму? — расстроился Евгений. — Стоп-стоп! Так ведь сам Мичурин сейчас живет где-то рядом!»

Евгений лихорадочно соображал: в школе он делал доклад именно по жизни Мичурина и помнил, что тот жил почти в нищете

всю жизнь в Козлове Тамбовской губернии.

— Такой шанс упускать нельзя, — заключил Евгений и, предупредив своих инженеров об отлучке на неделю, выехал в Козлов.

Глава 37

Иван Владимирович Мичурин родился в семье мелкопоместных дворян, которые постоянно занимались садоводством. Эта страсть передалась и маленькому Ване, с детских лет научившемуся ухаживать за деревьями и ставить опыты. Ранняя смерть родителей и неоконченная гимназия чуть не поставили крест на мечтах юного селекционера. Он устроился на малооплачиваемую должность конторщика, потом на другую, но денег катастрофически не хватало.

Женитьба в 19 лет, а затем рождение двух детей, заставляли постоянно искать приработок. Удивительно, но при невероятной занятости, он успевал заниматься любимым делом — созданием новых сортов. Он взял в аренду участок в 5 соток и непрерывно экспериментировал, но долги росли, а просвета не видно.

Евгений приехал в Козлов в начале февраля и занялся поисками Мичурина. Поначалу ему не везло, но затем он вспомним, что Мичурин работал на железной дороге. К счастью, в этом ведомстве царил какой-то порядок, и он получил адрес будущего академика.

Аркадьев смотрел на сидящего напротив тощего молодого мужчину и пытался понять, как он в будущем сумел вылезти из нищеты. Вид Мичурина ясно указывал на фанатика идеи, поэтому Евгений начал без предисловий:

— В моем имении в Курской губернии молодой сад на площади 200 десятин с возможностью расширения. Предлагаю вам заняться селекцией новых сортов, иначе говоря, я отдаю его в полное ваше распоряжение. Оплата 100 рублей в месяц плюс бесплатное жилье. Сколько времени вам нужно, чтобы переехать?

Иван Владимирович растерянно переводил взгляд с Евгения на жену; предложение его явно шокировало.

— Мне нужно уволится с работы, да и хотелось бы часть саженцев захватить, — растерянно сообщил он после долгой паузы.

— Хорошо, вот письмо управляющему Мюллеру в Вяземском, я отдельно еще напишу ему сегодня, о приезде сообщите телеграфом и вас с семьей встретят. Пока вам даю 500 рублей на переезд, потом напишите мне в Петербург.

Евгений написал все адреса, а также подробно обрисовал маршрут. Убедившись, что Иван Владимирович все понял, Аркадьев попрощался и в тот же день уехал в Питер, оставив семейство Мичуриных в полной прострации.

Через неделю они выходили из поезда в Курске, нагруженные вещами и посадочным материалом. Захар сразу определил, что это и есть новый садовод с семьей, так что уже через десять минут они ехали по заснеженному Курску, стараясь рассмотреть город. Детям 5 и 7 лет особенно было интересно, и они непрерывно забрасывали родителей вопросами.