Вечерняя звезда для Авантюрина (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна - Страница 39

Теперь пришёл черёд удивляться Рину. Парень окинул хозяина удивлённым взглядом, покосился на тихонечко хихикающую в кулачок Релли и пояснил:

— Вы отец моей пары. Естественно, что мы должны были приехать, чтобы познакомиться. А у вас что, так не делают?

— У нас выражают почтение только вождю племени, — пояснила всё ещё хихикающая Релли, видя, что отец вообще дара речи лишился. — После того, как формируется пара, рвутся все старые связи. Родителей больше никто не навещает, только если самец позволит.

Рин кашлянул, ярко представив, что стало бы с тем же Валтором, посмей он сказать, что после свадьбы Роза перестанет видеться с родителями. Мда, убивали бы парня долго и мучительно. Причём не родители, Роза сама бы управилась, без всяких помощников.

— Видите ли, у нас в семье всё по-другому, — Авантюрин снова хмыкнул и широко улыбнулся. — Надеюсь, Ваша семья в полном здравии?

Оридел заторможено кивнул, но потом всё-таки взял себя в руки и торжественно пригласил гостей в дом. Тому, что Рин пропустил Релли в дом первой и даже открыл для неё дверь, глава семьи уже почти не удивился. В самом деле, что тут такого? Может, он просто не любит первым входить в незнакомые места.

***

Вечерняя звезда. Ой, не могу, лопну со смеху, не иначе! Век не забуду, какими глазами отец смотрел на Рина! А мама вообще дар речи потеряла, когда Рин ей руку поцеловал. Честно говоря, я как-то раньше не замечала, что наши с Рином семьи настолько отличаются. У нас, например, женщина всего лишь самка, в лучшем случае, пара, то есть сама по себе, без мужчины рядом, ничего из себя не представляет. А у Рина каждый член семьи уникальная и неповторимая личность, со своими взглядами, суждениями и желаниями! У нас женщина без разрешения мужчины слова не может молвить, а у Рина может даже спорить, отстаивая свою точку зрения. А теперь объясните, как вот это всё моим родителям рассказать?! Они же ни за что не поверят! А как мама косилась на мои пряди, те самые, которые указывают на то, что я принадлежу Рину душой и телом. Мамочка даже шёпотом спросила, сколько мы с принцем вместе, а Рин услышал и ответил. Вот честное слово, лучше бы соврал! У родителей глаза на лоб полезли, Элька чуть со скамьи не рухнула, когда услышала, что мы вместе даже меньше года. У мамочки, конечно, тоже прядки с обеих сторон, но они тоньше и бледнее моих, хотя мои родители уже почти тридцать лет вместе. А с другой стороны, я ни разу не видела, чтобы папа маму утешал или целовал. Наедине возможно, а вот чтобы так, при всех, обнять или за руку взять, за прядку дёрнуть или шейку пощекотать, никогда! А Рин на ласку и нежность не скупится, как к нему не привязаться! Элька, глядя на моего избранника, наверное, впервые в жизни решила, что стать самкой не так уж и плохо. Надо будет потом сестрёнке объяснить, что я для Рина не самка, а любимая женщина, пара, единственная и неповторимая. Или не стоит, в нашем племени ведь такое не поощряется? Самка должна целиком и полностью зависеть от своего самца, а вот он вполне может позволять себе и не привязываться душой к одной единственной. И даже телесную верность хранить не обязан. Да уж, суровые у нас в племени законы, особенно жестоки к женщине.

Я вздохнула, загрустила, и Рин моментально обнял меня, притиснул к себе, шепнув на ухо:

— Устала?

Я посмотрела в родные золотисто-карие глаза, помялась немного, а потом честно призналась:

— Хочу к подружкам сбегать. Отпустишь?

— Конечно, — Рин широко улыбнулся, озорно сверкнул глазами. — А подружки хорошенькие?

Я нарочито грозно нахмурилась, одну руку упёрла в бок, словно сварливая торговка, а пальчик другой угрожающе наставила на Рина и выпалила:

— Это ещё что такое?! Не успел парой стать, а уже на подружек заглядываешься?! Смотри у меня!

— Не вели казнить! — бухнулся на колени Авантюрин, в притворном ужасе закрывая голову.

Мама выпустила из рук глиняную чашку, у братца моего кусок мяса с вилки шмякнулся обратно в миску, а лица отца и сестры вытянулись словно старые портянки.

— То-то жа! — басовито пророкотала я, подражая героине одной особенно любимой Риской сказки, и звонко расхохоталась.

Рин тоже рассмеялся, ловко подхватил меня на руки, крутанул, прижал к себе и наградил звонким поцелуем, прошептав:

— Обожаю тебя!

— А я тебя.

— Всё, иди, а то подружки твои от любопытства лопнут, — Рин легко скользнул в сторону, а я, кивнув так и не пришедшим в себя от изумления родным, выскочила из дома.

Дорогу к дому Эвера, самца моей ненаглядной Валирры я помнила очень хорошо, хотя и ходила к ним крайне редко. И сейчас я торопилась, почти бежала к ним, отчаянно прогоняя от себя мысль о том, что Серебристая луна, так страшно поблекшая после обретения самца, может уже покоиться в могиле. Валирра ведь частенько говорила, что я единственная, ради кого она просыпается по утрам. И кто знает, что с ней стало, когда я сбежала из племени, чтобы поступить в Магическую Академию?

К моему искреннему облегчению, дверь мне открыла сама Валирра. Некоторое время женщина молча смотрела на меня, не узнавая, а потом громко охнула, всплеснула руками прошептала:

— Релли! Да ты ли это?!

— Кажется я, — смеясь ответила я и, не в силах сдержать радости, повисла у подруги на шее. — Праматерь волчица, Лирка, как же я рада тебя видеть!

Валирра несколько заторможено обняла меня, а потом снова отстранилась, внимательно изучая, словно я была каким-то новым, не известным ранее цветком. Взгляд моей подруги перебегал с моего лица на фигуру, потом опять на лицо и наконец застыл на каштановых с золотистым отливом локонах, знак принадлежности моей паре.

— Релли, — ахнула Валирра, не отводя взгляда от поразивших её локонов. — Да неужели…

— Да-да-да, у меня есть пара! И знаешь, Лир, он такой замечательный, весёлый заботливый… Светлые силы, он самый лучший мужчина на свете!

— Мужчина?! Хочешь сказать твоей парой стал обычный человек?! — Валирра в ужасе прижала ладони к щекам, тревожно оглянувшись назад.

— Да нет, Рин оборотень, а вообще, это всё не важно, — беззаботно отмахнулась я и закружилась, раскинув руки. — Лирка, он такой классный! И знаешь, то что пишут в романах — правда! И подгибающиеся коленки, и бабочки в животе от восторга, и когда ты снова и снова сгораешь и воскресаешь в объятиях любимого мужчины…

— Да неужели?! — хмыкнула моя подруга.

И столько горечи и боли было в этой короткой фразе, что моя эйфория поблекла и сошла на нет. Да, мне крупно повезло, Рин оказался Настоящим Мужчиной, заботливым и нежным, но, кажется, в нашем поселении я практически единственная счастливица, способная похвастаться таким избранником.

— Лир, прости меня, глупую, — прошептала я, обнимая подругу. — Правду говорят, счастье глаза слепит. Прости, я… Я забыла.

— Я бы всё отдала, чтобы тоже забыть, — прошелестела Валирра, снова испуганно обернулась, прислушалась, а потом напряжённым тоном предложила. — Слушай, мой самец спит, давай лучше в беседке поболтаем.

— У вас беседка есть?! — ахнула я, восторженно прижав кулачки к груди.

— Да, Эвер сделал, — равнодушно согласилась Серебристая луна.

Мы уютно устроились в изящной беседке, такой лёгкой и воздушной, словно она была сделана не из дерева, а сплетена из солнечных лучей. Не успела я даже рта раскрыть, как Лира, всплеснула руками и прощебетала:

— Ой, я же тебя ничем не угощаю! Подожди немного, сейчас молоко с пирожками принесу!

Я согласно кивнула, при мысли о Лириных пирожках рот наполнился слюной. Валирра лёгким ветерком метнулась к дому, а затем также быстро и бесшумно скользнула обратно, изящно поставив на небольшой столик запотевший кувшин и блюдо с румяными пирожками.

— Угощайся, — подружка придвинула мне большую кружку и села, со смесью любопытства и восхищения глядя на меня. — И рассказывай!

Я честно попыталась совместить болтовню с поеданием пирожков, но поперхнулась и с трудом откашлялась. После этого я молча пила холодное молоко и уплетала пирожки, а Валирра негромко и неохотно рассказывала о своей семейной жизни. Новости, откровенно говоря, были нерадостные. Моя подруга так и не смогла стать парой своему самцу, малышей у них также не было.