Тринадцать ящиков Пандоры - Кошик Рафал - Страница 32

— Нет, — признался Жордан. — Помню только, что я ехал в замок Лимейрак. Потому что я в Лимейраке, верно?

Виконт кивнул.

— Мы спасли вас и вашего товарища. Вам обоим повезло. Увы, возница погиб. Едва погода позволит, мы вытянем его тело и устроим несчастному христианское погребение. Но наверняка будет дождить до самой Маргариты. Сегодня — шестое июня, — добавил он, словно поясняя.

Жордан поискал в воспоминаниях имя возницы и его лицо. Не нашел ни того, ни другого, но пока что отставил эту проблему в сторону.

— Кого вы имеете в виду, когда говорите о «моем товарище»?

— Человека, которого мы нашли вместе с вами в экипаже. Выглядит как ваш брат-близнец. Те же черты лица, такая же одежда. Два часа назад он пришел в себя.

— И говорит, что тоже носит имя Доменик Жордан?

Симон де Лимейрак кивнул. Его рука снова потянулась к пистолету и снова отдернулась. Синие глаза оставались внимательны.

— Вы уверены, что у вас нет брата-близнеца?

— Уверен. Кроме того, — на этот раз Жордан позволил себе легкую улыбку, искривившую его губы, — даже будь таковой у меня, мы наверняка не носили бы одинаковое имя.

— И вы не знаете, откуда… этот второй взялся в вашем экипаже?

Жордан снова призвал воспоминания, на этот раз более ранние. До прошлой недели все было понятно. Он помнил, как праздновал завершение учебы на медика, а потом, когда приятель по комнате с тяжелой головой приходил в себя после похмелья, сам он сидел за столом и холодно взвешивал, что должен сделать со своим будущим. До этого момента он жил на стипендию от епископа Малартра, а теперь мог либо открыть практику, либо остаться в университете как ассистент профессора Пармена — или поискать себе другую работу. О том, что к работе врачом он не способен, Жордан знал давно — ему не хватало терпения и сочувствия, необходимых у кровати больного, не говоря уж о том, что банальные болезни абсолютно его не интересовали. Предложение Пармена звучало интригующе, но тут проблема была в небольшом университетском содержании — а Доменик Жордан, хотя и не имел до этого времени возможности испробовать роскошную жизнь, успел понять, что любит вещи наилучшего качества, такие, за которые приходится немало платить. Он уговаривал себя, что сумел бы порвать с этой слабостью, но… предпочитал этого не делать. Именно тогда истинным подарком судьбы стало приглашение от епископа, который показал Жордану письмо Симона де Лимейрака, а после предложил поездку в горы, недвусмысленно давая понять, что если протеже справится, то в будущем его будет ожидать больше подобных опасных, но щедро оплачиваемых поручений. Опасность не была для Жордана непреодолимой помехой, а перспектива решения загадки притягивала еще сильнее, чем вид пузатого кошеля, так что предложение Его Преосвященства он принял с юношеским энтузиазмом, которого сейчас, немного подостыв, он, сказать честно, несколько стыдился.

Дальше, увы, в воспоминаниях обнаруживалось все больше черных дыр. Путешествие из Алестры было чередою несвязных друг с другом образов: дымные внутренности корчмы, где они остановились на обед, красный нос возницы (как же его звали-то?), рассказывавшего совершенно не интересную историю, — или же луга, покрытые фиолетовыми цветами лаванды. А еще солнце, врывавшееся в окна экипажа и длинными полосами ложившееся на обитое плюшем сиденье напротив — пустое, поскольку Доменик Жордан мог поклясться, что большую часть пути он преодолел в одиночестве. Если кто и сопровождал его, то присоединился на последнем этапе пути, которого он совершенно не помнил. От попытки вспомнить голова разболелась еще сильнее. Что-то произошло тогда, что-то важное — в этом он был уверен. На миг увидел он еще одну картинку: струи дождя, бьющего в стекла, и темная фигура, маячившая за окном экипажа, но все исчезло раньше, чем он успел ухватить смысл этого воспоминания.

Он взглянул на Симона де Лимейрака, который с истинно горским терпением ждал ответа.

— Увы, нет. А что говорит мой двойник?

Виконт чуть скривился.

— Что не помнит. И не знает, зачем он к нам ехал. Мне пришлось ему все объяснять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Боюсь, что и я в такой же ситуации, — признался Жордан. — Если бы вы могли повторить мне, что вы сказали тому человеку, я был бы очень благодарен.

Де Лимейрак тяжело вздохнул.

— Пусть так. Все началось со смерти молодого Юка, который работал на кухне. Нагловатый парнишка, но умелый кондитер. Мы нашли его в углу двора, недалеко от уборной, с разорванным горлом. Я тогда решил, что это одна из собак, которые порой убегают из псарни и бродят по замку. Но через пару дней погибла Элис, наша старая служанка. Горло ее тоже словно бы разорвало зубами животное. На сей раз убийство случилось в комнате на третьем этаже, поэтому и речи не могло быть о заплутавшей собаке. Мы сразу обыскали замок, однако не нашли никого чужого. Зато в одной из неиспользуемых комнат мы обнаружили следы святотатственных ритуалов. Мел, небрежно стертый с пола, пятна воска и колдовская книга, которую кто-то неудачно попытался сжечь в камине, — никакого сомнения в том, что именно мы отыскали, не было. Тогда я решил написать епископу Малартру, который некогда был у нас настоятелем, — он же пообещал, что пришлет сюда вас. Вы якобы разбираетесь в такого рода делах.

— А я заявился в двух лицах, — закончил Доменик Жордан, чуть удивленный солдатской четкостью этого доклада. — Очень неловкая ситуация, несомненно.

— Я рад, что вы понимаете, — проворчал де Лимейрак. — Понятия не имею, кто таков этот второй, но, пока это не выясним, ни один из вас не выйдет из своей комнаты. Вы получите в свое распоряжение слугу, который станет заботиться о ваших потребностях, но двери останутся закрыты на ключ. И утром я послал в Алестру гонца с новым письмом. Пусть епископ решает, что делать в этой ситуации.

Доменик машинально кивнул. Похоже, он только что сделался узником, но не обижался за это — на месте виконта он бы и сам поступил точно так же. Теперь следовало обдумать, как доказать, что он — настоящий Жордан, а не обманщик.

— Мои вещи остались в экипаже? — спросил он. — У меня была сумка, а в ней, среди прочего, документы и пара пистолетов.

— Мы забрали в замок все, что нашли. Личные вещи… Что ж, боюсь, пока что вам придется разделить их между собой. А оружие я не отдам ни одному из вас. Кстати сказать, второй тоже о нем спрашивал.

Доменик Жордан чуть скривился. Выглядело так, что его таинственный товарищ имеет перед ним преимущество. Раньше пришел в себя, а будучи первым, а не вторым, несомненно, проще произвести хорошее впечатление. Это уже не говоря о том, что у двойника было больше времени, чтобы сориентироваться в ситуации. «Два часа», — подумал Жордан. Немного, но сейчас и такая разница могла стоить жизни. Особенно если загадочный мужчина мужчиной вовсе не был, что казалось чрезвычайно вероятным.

— Понимаю, что вы неловко себя чувствуете, во второй раз ведя тот же разговор, — начал он небрежно, скрывая испуг. — Но прошу взглянуть на это с моей перспективы. Я привык считать себя оригиналом — такая вот слабость. А теперь вдруг встречаю копию себя самого. И искренне надеюсь, что мой двойник не сказал чего-то подобного.

— Именно что сказал. Спрашивал и о том, кто обитает в замке. Повторить вам?

— Охотно послушаю.

— Тут живем я, моя жена — дона Изабо — и четверо детей. Андре и Григор — близнецы, обоим по восемнадцать лет. Потом Лозанетта, моя единственная дочь, семнадцатилетняя. И на два года младший Жоан. Слуг у нас восьмеро, все они — хорошие, доверенные люди, часто работающие на нашу семью уже несколько поколений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я так полагаю, что никого из них вы не подозреваете в проведении магического ритуала?

— Несомненно — нет.

— В таком случае, кто убил Юка и Элис? — с интересом спросил Жордан.

— Понятия не имею. Это вы должны обо всем разузнать, не я. — Взгляд де Лимейрака не оставлял сомнений: он полагает гостя слишком молодым и неопытным, чтобы поручать ему настолько ответственное задание.