Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мастер проклятий (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 29


29
Изменить размер шрифта:

Пора! Я хватаюсь за ручку и начинаю крутить ее так быстро, как только могу. В моей прошлой жизни пулеметы Гатлинга получили прозвище «мясорубка». Не за свою боевую мощь, а именно за эту ручку, которая так напоминает аналогичную часть мясорубки. Вот и я кручу эту самую ручку, как когда-то в далеком детстве, когда помогал матери готовить ужин. Прицельное приспособление практически бесполезно — в первые же секунды нас накрывает едкое облако сгоревшего дыма, так что я совсем не вижу, что происходит внизу. Я и дышать-то толком не могу. А остановиться страшно. Мы привезли с собой две тысячи патронов — именно столько было на той вышке. Это примерно три минуты непрерывного огня. Можно было остановиться, подождать несколько секунд, когда облако порохового дыма хоть немного рассеется, и будет отнесено в сторону легким ветерком, но мне это даже в голову не пришло. Очень, очень глупо, но я как заведенный крутил ручку все эти три минуты, до тех пор, пока последний патрон не ссыпался в короб, и пулемет не перестал оглушительно грохотать. Только после этого я, наконец, с некоторым усилием отцепился от ручки. Тишина навалилась оглушающая — мне показалось, что я оглох. В самом деле, ну должны же быть выстрелы, крики?

Дым, наконец, немного рассеялся и стало ясно, что я не оглох. Просто никто не стреляет, потому что не в кого. Из трехсот чистых не осталось никого. Там и тел-то относительно целых было не слишком много.

— Тебе, Кера. — пожелал я на автомате.

— Они и так мои, — мотнула головой девушка. — Ведь я участвовала. Как же это сладко! Жаль только, что быстро закончилось.

Мельком глянув на собеседницу, я обнаружил, что она аж дрожит от удовольствия. Даже странно, но я совсем не почувствовал отвращения. Ни к себе, который только что уничтожил триста человек, ни к богине, которая так откровенно блаженствует от ощущения близких смертей. Было удовлетворение от хорошо сделанной работы, вот и все.

Пулемет оставлять было жалко до слез, но что с него толку без патронов? Да и тащить его дальше, туда, где мы пробирались со стариком, тоже не было смысла — даже с помощью двужильной Керы его не протащить теми тропами. Там бы самим пройти.

Кое-как, с помощью богини, мне удалось спуститься к поселку. Адреналин давно выветрился из крови, лихорадочное возбуждение сменилось апатией, боль снова сопровождала каждое движение. Старик встретил нас на середине пути и пристроился с другой стороны, помогая идти.

— Знаешь, Диего, — неожиданно сказал Мануэль. — Я слышал, тот, кто заключит договор с Керой, будет проклят. И это проклятие перекинется на всех, кто будет рядом. Но нам-то бояться нечего. Мы и так все прокляты. Вся наша несчастная империя.

— Ничего не имею против, — мрачно ухмыльнувшись, согласился я. — Проклятия — это моя тема.

— Да уж, я как раз к этому и веду. От этих машинок хотели отказаться после того, как попробовали. Говорили, что они неэффективны. Я сам общался с очень опытными легионерами, не доверять которым не было резона, и все однозначно описывали эти картечницы как баловство. Шума много, страшно, а толку никакого. Оказывается, они просто не умели ими правильно пользоваться. Конечно, куда им до мальчишки, который даже в армии не служил!

Я промолчал. Придумывать объяснения не хотелось, да и зачем? Уверен, Мануэль сам придумает что-нибудь удобоваримое — людям свойственно искать простые объяснения непонятному, так что волноваться за тайну своего нездешнего происхождения я не собирался. Честно говоря, мне было просто наплевать. Впрочем, я действительно оказался прав, что не стал суетиться. Поняв, что я не расположен делиться сведениями, старик отстал, а в дальнейшем принял мои «тактические находки» за еще одну грань моей манны.

Мы остались в той безымянной деревне до утра. Хотелось и дольше, тем более, что погони всерьез можно было не опасаться — общее мнение всех спасшихся было такое, что на поиски беглецов собрали чистых со всей ближайшей округи, так что новых ищеек можно не ждать еще несколько дней — некому нас пока искать. Однако уходить все-таки пришлось — покойные чистые продолжали отравлять существование окружающим и после смерти. Запах к утру в округе стоял такой, что глаза резало, несмотря на не слишком жаркую погоду. Хоронить это месиво ни желания, ни сил ни у кого не было, так что решили уходить сами, благо все, кроме меня, начали понемногу приходить в себя. Мне, впрочем, тоже стало немного легче, если не душевно, то физически, правда изменения к лучшему были пока настолько скромными, что сильно легче не стало. Старик и Кера по очереди помогали мне идти, а в сложных местах им это приходилось делать вместе, что не добавляло радости ни тому, ни другому. Откровенно говоря, они друг друга на дух не переносили, и собачились практически непрерывно. Поначалу я пытался гасить конфликты, потом одергивал, а потом просто перестал обращать внимание. Не пытаются друг друга убить, и ладно, а если им нравится слушать друг от друга оскорбления, так и кто я такой, чтобы мешать людям развлекаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кера иногда становилась будто сонная. Первый раз, заметив ее отрешенное выражение лица я немного испугался, начал тормошить, отчего на лице девушки проступил столь всепоглощающий ужас, что я сам отшатнулся и, естественно, рухнул на спину. Вспышка боли напрочь вымела любые мысли, потом меня поднимали и приводили в порядок, потом мы решили остановиться на привал, раз уж так получилось… Спросить, в чем дело удалось только вечером.

— Девочка пыталась проснуться, — спокойно объяснила мне богиня. — А ты ее напугал. Если заметишь такое еще — лучше не обращай внимания. Со временем пройдет, и она сможет общаться с другими людьми, но пока ей легче так, просто подглядывать.

Через три дня мы, наконец, добрались до оставленной машины. Три дня! От машины до поселка мы добрались за день. Трехкратная разница — это именно моя заслуга — я сам себе напоминал больного старика, и с каждым днем положение только ухудшалось. Спина не хотела заживать, последние сутки я вообще очень слабо воспринимал действительность. Началось воспаление, поднялась температура, я не всегда мог определить, реальность вокруг или очередные галлюцинации, навеянные лихорадкой. Под конец вторых суток после боя у поселка даже Кера обеспокоилась:

— Не вздумай подохнуть, смертный. — Шипела она мне на ухо. — Или давай поменяем договор. Я буду просто счастлива, когда ты сдохнешь, но заключала его в надежде, что ты продержишься хоть несколько лет! Просто скажи: «Кера, после моей смерти ты можешь оставаться воплощенной еще три года». Давай, всего три года, что тебе они? А за это я не стану тебя мучить, когда твоя душа перейдет в мою власть.

Я, конечно же, даже не подумал соглашаться. Не из вредности, просто страшно было, что она сможет натворить без контроля. Впрочем, я, как выяснилось, и не умирал. У Рубио, оказалось, есть отличное лечение для таких как я. Не дав толком отдохнуть, мрачный старик оповестил всех о том, что машина застряла, и ее нужно толкать. Причем толкать должен был именно я. Никаких странностей в такой необходимости я не обнаружил, так что послушно уперся в задний борт авто, и принялся толкать, враскачку. Вопрос, почему этим не должна заниматься Кера, или остальные наши спутники у меня не возник. Когда у тебя красная пелена перед глазами, а голоса спутников доносятся будто издалека, даже простые умозаключения становятся откровенно непосильными. Сказали толкай, я и толкал. Понятия не имею, сколько это продолжалось, однако в какой-то момент спина вдруг взорвалась болью, а потом по ней потекло что-то горячее. Только после этого Старик, наконец, разрешил мне прекратить, позволил улечься на живот и принялся смывать гной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сутки для меня пролетели незаметно, а вечером следующего дня я проснулся в более-менее нормальном состоянии. Дикая слабость никуда не исчезла, но в целом умирать уже не хотелось.

— Читал я один исторический труд, про норманнов, — старик, вороша палочкой угли, объяснял собравшимся вокруг костра беглецам свои методы врачевания. — Они всегда так лечили, если рана воспалилась. Сажали больного на весла, и заставляли грести. Рана прорывалась, вся грязь из нее выходила. Так и выживали.