Стальной блеск мечты (СИ) - Аларина Евгения - Страница 5

— Ну же, открывай, — поторопила девушку её светлость.

Юнис сбросила с себя оцепенение — ну что такое, в самом деле, она ведь уже не маленькая девочка, чтобы верить в глупые сказки — и решительно откинула крышку футляра. Внутри оказалась шпага, на взгляд Юнис довольно невзрачная по сравнению с теми великолепными, украшенными камнями и гравировками, что в изобилии имелись в оружейной комнате поместья.

— Это шпага? — графская воспитанница подняла удивлённый взгляд на свою визави, ожидая объяснений.

— Ну, уж, наверное, не палаш, — саркастически ответствовала герцогиня. Её цепкий взгляд пронзал Юнис, словно бы Эличе Венадио ожидала от девушки какой-то определённой реакции.

— Но для чего? Простите, я не понимаю, что всё это значит.

— Честон Пиллар оставил мне эту вещь некоторое время назад, — снизошла до объяснений её светлость. — Владетельный граф хотел, чтобы я передала её тебе в должный момент в случае, если он сам не сможет этого сделать. Полагаю, этот момент настал. Кроме того, девочка, — продолжала она, — твой опекун оставил вот это письмо, которое, я полагаю, многое тебе объяснит. Открой его и прочитай вон там, у окна. Будь внимательна, перечти столько раз, сколько потребуется и подумай хорошенько обо всём, что там сказано. Я подожду здесь, пока ты закончишь, и попробую ответить на все вопросы, что придут тебе в голову.

Донельзя удивлённая и взволнованная, Юнис приняла из рук старухи запечатанный конверт, надписанный столь хорошо знакомым ей почерком. Повинуясь указаниям Эличе Венадио, она отошла к окну и вскрыла письмо. Ей не потребовалось много времени, чтобы прочесть одну-единственную страницу, что лежала внутри конверта.

«Милая моя Юнис,

Если ты читаешь это послание, значит тому необычайно серьёзному разговору, что я откладывал до твоего совершеннолетия, уже никогда не суждено состояться. Что ж, в этом письме я постараюсь рассказать тебе всё самое важное, чего не успел поведать лично.

Первое: я очень люблю тебя. Надеюсь, за все те годы, что мы прожили вместе, у тебя не нашлось ни малейшего повода в этом усомниться.

Второе: моя любовь к тебе нисколько не удивительна, ведь ты — моя плоть от плоти, моё дитя. Да, глаза не обманывают тебя, я, Честон Пиллар — твой любящий отец и хочу, чтобы ты, наконец, об этом узнала.

Ты можешь спросить, как же мои рассказы будто ты — дочь моего боевого товарища? Поверь, в тех словах нет ни единой капли неправды.

Женщину, которая тебя родила, звали Айстэ. Она была самой доброй и отважной среди всех, кого я знал. Благодаря своей храбрости и воинским умениям, Айстэ по праву стала лучшей среди моих сержантов. Я знаю, она добилась бы много большего, если бы не происхождение: по злой прихоти судьбы она была клеймёной. Несмотря на это, я любил Айстэ всем сердцем, и когда у нас родилась ты, моей радости не было предела. Увы, счастье оказалось недолговечным: твоя мать погибла, когда тебе не исполнилось ещё и четырёх. Даже сейчас, по прошествии многих лет, когда я пишу эти строки, мне больно вспоминать о ней и о том, что я потерял с её уходом.

В память о моей Айстэ я сохранил её шпагу и теперь передаю это оружие тебе. Это весьма ценная вещь, но я хочу, чтобы она стала для тебя в первую очередь символом, напоминанием о твоих родителях, которое всегда будет с тобою.

Я хотел бы оставить тебе много больше: свой титул и вместе с ним весь домен Пиллар. Если бы только это было в моей власти, я, не колеблясь ни минуты, сделал бы тебя своей наследницей. Видят боги, я предпринял все мыслимые усилия, но, увы, это оказалось совершенно невозможно. Более того, само твоё происхождение должно оставаться тайной. Мне остаётся утешаться только тем, что средств, которые я завещал тебе, будет достаточно, чтобы ты ни в чём не знала нужды.

Кроме того, я оставляю тебе лишь один завет: будь счастлива, моя дорогая девочка, и всегда помни, что я любил тебя больше всех на свете».

Вот и всё. Маршал Пиллар не был любителем сочинять длинные эпистолы.

Внизу письма была указана дата, и Юнис сообразила, что послание написано вскоре после злосчастной ссоры графа с молодым королём. А ещё ниже стояла витиеватая подпись Честона Пиллара. Её отца.

Слёзы навернулись на глаза девушки. Юнис вдруг невыразимо остро осознала, как сильно ей хотелось назвать графа отцом вместо холодного казённого слова «опекун». Предательская капля упала на лист, заставив подпись немного расплыться. Юнис торопливо достала платок и вытерла слёзы, ещё не хватало расплакаться сейчас, когда госпожа Венадио всё ещё здесь. Но выходит, старая герцогиня вовсе не злая колдунья, а, напротив, — добрая фея. Интересно, что связывало её с отцом, и почему он решил передать свой последний подарок через эту женщину? Как бы то ни было, она принесла не проклятье, а настоящий дар. Или нет… Кажется, что-что тревожное было в послании, нечто важное, что ускользнуло от внимания девушки в первый раз. В полном соответствии с указаниями герцогини, Юнис перечитала письмо снова. Слова отца о горячей любви к ней тронули сердце девушки, но вот когда речь зашла об этой неведомой Айстэ, Юнис неожиданно почувствовала укол раздражения. Она ничего не знала о той, давно умершей женщине, язык не поворачивался назвать её матерью. А вот мысль о том, что отец предпочел Айстэ графине Соланж, своей законной жене, оказалась для девушки неприятной. Ей-то всегда казалось, что в семье графов Пиллар царят настоящие любовь и гармония.

Вдруг взгляд Юнис наткнулся на не совсем понятный момент в послании. «Она была клеймёной,» — что бы это значило? Память подсовывала какие-то смутные ассоциации, но ни одна из них не давала удовлетворительного ответа. Девушка в растерянности оглянулась на её светлость. Та словно предвидела, что Юнис не поймёт чего-то из слов отца.

— Так что же, хочешь ли ты о чём-нибудь спросить? — подтолкнула её герцогиня.

Юнис замялась.

— Мне так стыдно, что я этого не знаю, но я не помню, чтобы у нас в доме когда-нибудь о таком говорили. Вы не могли бы объяснить, кто такие клеймёные?

— Должно быть, ты видела клеймёных, просто никогда не обращала внимания, а между тем, в столице их довольно много. Речь идёт о людях, которые не принадлежат себе, но являются собственностью короны. Формально в нашей стране они ниже по положению, чем даже последний нищий. Как правило, их можно узнать по клейму, выжженному на левой руке. Они живут за казённый счёт и выполняют разные полезные обществу работы, а все их заработки пополняют казну, — пояснила герцогиня и, усмехнувшись, добавила, — не считая, конечно, того, что оседает в карманах нечистых на руку чиновников.

— Должно быть, это самые несчастные люди на свете! — воскликнула Юнис.

— Не стоит судить так однозначно, девочка. Кто-то, наверняка, вполне доволен своей судьбой. Как минимум, у них всегда есть кусок хлеба и крыша над головой. Многим крестьянам в неурожайный год или ремесленникам, оказавшимся без заказов, приходится гораздо хуже.

— И всё равно многие, наверное, не хотят терпеть такую жизнь и убегают? — предположила Юнис.

— Нет, милая моя. Побег для них совершенно невозможен. Клеймо, которое им ставят, имеет магическое происхождение. Это своего рода заклинание. Любой, кто в чём-либо провинится, может быть подвергнут суровому наказанию, даже сумей он убежать далеко от своих хозяев. Потому-то к услугам этих людей так охотно прибегают многие из нас, аристократов: всегда можно быть уверенным в лояльности слуги, или, по крайней мере, в неотвратимости наказания за проступок. А ещё потому, что среди них порой встречаются выдающиеся мастера своего дела.

— Но как становятся клеймёными?

— Получить клеймо можно в двух случаях. Во-первых, это суровое наказание, которое суд может назначить за тяжкие преступления. И в то же время, это обычная участь для ребёнка клеймёных родителей. По закону, если у такой женщины рождается дитя, его положение должно быть таким же, как у матери.

Услышав последние слова, Юнис застыла, как громом пораженная. На языке у девушки вертелся вопрос, который обязательно следовало задать, вот только было слишком страшно узнать ответ.