Стальной блеск мечты (СИ) - Аларина Евгения - Страница 3

Спустя две недели после ночного визита неудачливого вора, когда хлопоты, связанные с неприятным эпизодом, наконец, закончились, а другие, предстоящие по поводу скорого отъезда в столицу, всё ещё маячили впереди, в доме графов Пиллар неожиданно снова поднялась суматоха. Одним прекрасным августовским днём нарочный доставил в поместье письмо, вызвавшее некоторое удивление госпожи Соланж. Графиня, хоть и состояла в переписке со многими аристократами, не в последнюю очередь имея в виду грядущий сезон, отнюдь не ожидала послания именно от этого корреспондента.

А между тем отправительница письма — вдовствующая герцогиня Эличе Венадио — сообщала, что не далее, как послезавтра хотела бы ненадолго посетить Ажурный дом, если, конечно, его хозяйка сочтёт такую возможность удобной для себя. Столь неожиданный визит владетельной особы и сам по себе был весьма необычен: земли Венадио располагались не близко, и герцогиня Эличе вряд ли могла бы оказаться в окрестностях Пиллара проездом. Но больше всего Соланж удивило продолжение послания. Вдовствующая герцогиня ясно давала понять, что непременно желает во время своего визита увидеть девицу Юнис. Это настойчивое пожелание настораживало больше всего.

Эличе Венадио не числилась среди особ, близких к графам Пиллар. Нет, разумеется, представители обоих семейств были прекрасно знакомы, как и положено владетельным дворянам. В долгой истории отношений двух фамилий, ведущих свою родословную ещё со времён Обретения, случались как счастливые браки, так и кровавые распри, но в настоящий момент, насколько могла судить Соланж, особых связей между двумя семьями не прослеживалось. Супруг Эличе, герцог Фальер Венадио, достиг вершин военной карьеры и удостоился маршальского жезла ещё в те времена, когда Честон Пиллар был молодым, подающим надежды офицером. Их отношения имели скорее характер наставничества, чем тесной дружбы. То же самое можно было сказать и о супругах аристократов: общение герцогини Эличе и графини Соланж никогда не выходило за рамки обыкновенно принятого в свете.

Поздно женившийся герцог Фальер умер прежде, чем старший из двух его сыновей достиг совершеннолетия, что оставляло некоторые вопросы о дальнейшей судьбе домена. Эличе, урожденная Лассель, как и сама Соланж происходила из рода древнего и знатного, но всё-таки значительно уступавшего семье мужа. Несмотря на это обстоятельство, вдова владетельного герцога не только сумела стать регентом при юном наследнике, невзирая на отчаянное противодействие со стороны могущественной родни её супруга, но и впоследствиисохранила непоколебимое влияние на ставших уже взрослыми сыновей. Ныне, когда её светлость неумолимо приближалась к шестидесятилетию, а наследника маршала уже давно перестали величать молодым герцогом Венадио, власть в семье по-прежнему безраздельно принадлежала госпоже Эличе. Впрочем, не только в семье. Герцогиня старалась, что называется, держать руку на пульсе и всегда числилась среди если и не самых активных, то более чем влиятельных фигур на политической арене королевства. Учитывая сей факт, намерение владетельной особы переговорить с вдовой графа Пиллара нельзя было назвать совсем уж удивительным. Вот только при чём здесь Юнис?

По воспоминаниям Соланж, герцогиня Венадио прежде лишь однажды видела девочку, которой тогда не было ещё и шести. То был первый год, когда Юнис взяли на сезон в столицу, и Честон Пиллар нарочно наносил визиты знакомым аристократам с целью продемонстрировать свою воспитанницу свету. Разумеется, нельзя было исключать возможности случайных встреч на каком-нибудь многолюдном мероприятии, но в целом Соланж не могла припомнить, чтобы её приёмная дочь и вдовствующая герцогиня сколь-нибудь активно общались прежде.

И вот неожиданно эта могущественная женщина чего-то хочет от Юнис, не делая при том ни малейших намёков, что это может быть за дело. Графиня перебирала в памяти всё, что знала о нежданной гостье, надеясь хоть как-то прояснить эту загадку, но тщетно. Снедаемая одновременно любопытством и тревогой, Соланж принялась готовиться к прибытию важной особы. О том, чтобы под тем или иным предлогом отказать Эличе Венадио в приёме, не могло быть и речи.

Герцогиня прибыла в карете, запряжённой шестёркой великолепных лошадей. Помимо одетых в нарядные ливреи кучера, форейтора и двух лакеев на запятках, экипаж сопровождал отряд из нескольких всадников. Это были не просто вооружённые слуги, но бравые кавалеристы из гусарского полка герцога Венадио. В подобном эскорте отнюдь не было нужды, ведь дороги в этой части Броктона считались абсолютно безопасными, и, тем не менее, Эличе Венадио обыкновенно пользовалась случаем напомнить окружающим о своих привилегиях. Графы Пиллар, как правило, формировали собственный полк только в случае военной нужды, а в остальное время позволяли своим людям заниматься мирным крестьянским трудом. Венадио, напротив, пользовались правом владетельных дворян постоянно содержать армейские подразделения, набранные из жителей своих доменов. Эта привычка, безусловно, весьма дорогостоящая, заодно служила лишней демонстрацией богатства герцогской фамилии.

В Ажурном доме всё было готово к тому, чтобы принять гостью по высшему разряду. В стенах поместья Пилларов доводилось бывать самым блестящим аристократам королевства, и Соланж не ударила в грязь лицом, несмотря на прискорбно короткий срок, отведённый на подготовку. Впрочем, торжественный обед по случаю визита знатной особы, при всём своём великолепии, производил, пожалуй, несколько странное впечатление. Присутствие за столом одних лишь женщин наложило отпечаток определённой скромности на всё застолье. Вино здесь отнюдь не лилось рекой, а большинству из отменно приготовленных блюд суждено было остаться почти нетронутыми, поскольку прекрасному полу пристала известная умеренность в еде.

После обеда герцогиня возжелала немного пройтись по Ажурному дому в сопровождении его хозяйки, и, разумеется, Соланж поспешила удовлетворить её просьбу. Женщины неспешно прогуливались, любуясь внутренним убранством поместья, до поры до времени разговор шёл о разных малозначащих пустяках. После того, как были осмотрены две гостиные, музыкальный салон, чайная и ещё несколько комнат, собеседницы оказались в фамильной портретной галерее. Именитые представители семейства Пиллар в причудливых старинных одеждах строго глядели со своих полотен на двух дефилирующих дам. Внезапно герцогиня Венадио остановилась перед одной из картин: конным портретом молодого человека, облачённого в рыцарские доспехи.

— Напомните мне, дорогая, кто здесь изображён, — попросила герцогиня. — Если я не ошибаюсь, с этим юношей связана какая-то любопытная история.

По её тону Соланж заключила, что время светских бесед закончилось и настал черёд серьёзного разговора о делах. Графиня напрягла память, вспоминая жизнеописание молодого рыцаря. После замужества она приложила немало стараний к изучению родословной мужа, но это было четверть века назад, и многие факты с тех пор забылись за ненадобностью. А ведь Эличе Венадио, несомненно, хотела что-то показать своим интересом именно к этому портрету, и было бы совсем некстати неверно понять этот намёк.

— Это Хален, прозванный Знаменосцем, второй сын Эгдена Пиллара, — отвечала Соланж, восстановив в памяти детали давней истории. — Старый граф Эгден был уже совсем немощен, когда Броктон оказался втянут в конфликт, известный как Война алхимиков, поэтому вести войско Пилларов надлежало его старшему сыну Хакету. Последний, однако, хитростью сделал так, чтобы вместо него на войну отправился младший из братьев. Несмотря на свои юные годы, Хален не только с честью выполнил свой долг, но снискал славу доблестного воина и умелого полководца. Между тем, пока длились боевые действия, престарелый граф скончался и старший сын, как положено, унаследовал его титул. Но власть его продлилась недолго. Вскоре война кончилась, и Хален вернулся в отчий дом во главе войска Пилларов. Солдаты, верные командиру, который проливал вместе с ними кровь, отказались подчиняться новому графу, которого все считали презренным трусом. Народ Пиллара взбунтовался, требуя, чтобы их правителем был признан Хален, и царствовавший в то время король Адальберг I согласился с тем, что титул должен принадлежать достойнейшему. Хакета с позором изгнали, а его младший брат стал графом Пилларом.