Следственная некромантия (СИ) - Либрем Альма - Страница 77

- Делай всё, что считаешь нужным, - выдохнул он, поймав Лили за ладони.

Она кивнула, крепче сжимая пальцы мужа, и запрокинула голову назад, шумно втягивая воздух – а вместе с ним и витавшую в воздухе магию.

- Ты сможешь, - прошептала она напоследок. – Ты целитель, Ирвин. В этом твой дар.

Он только сжал зубы – и отбросил в сторону все ограничения, годами навешиваемые на собственную магию. Заставил себя вспомнить о том, что магия не имеет цвета, не имеет вкуса, не бывает доброй или злой. Всё зависит от того, кто владеет ею. От человека.

А сила, разлитая здесь двенадцатью некромантами и одной молодой звездой, нейтральная. И если он целитель, если он действительно хоть что-то умеет, то способен втянуть в себя всё это – и передать Лили переработанным, чистым, лишённым посторонних домыслов.

Сделать так, чтобы поток чужой силы не покалечил её, как Танмора, а подчинился.

Глава двадцать седьмая

Ирвин застыл и закрыл глаза. На какое-то мгновение мир вокруг него вновь перестал существовать – он чувствовал только клокотавшую в воздухе магию. Перенасыщенные силой облака грозились обрушиться потоками мелких искр им на головы, и Ирвин знал, насколько болезненными будут мелкие ожоги, как чужеродная энергия переплавит своих жертв, испепелит их, превратит в пыль…

Он крепче сжал ладони Лили и, стараясь не задумываться о том, что будет дальше, потянулся к магии. Да, она была чужая. Да, она была не свойственна ему, как целителю. Да, она могла его убить.

Ирвин заставил почувствовать себя не магом, обладающим неким конкретным даром, а абстрактным существом, чем-то эфемерным, способным только вдыхать и выдыхать энергию. Он знал, что Лили не сможет позвать к себе чужую силу, ведь некроманты не склонны подпитываться из внешних источников – за редким исключением.

Облако, уже почти добравшееся до своих создателей, внезапно застыло. Оно будто ощутило громкий призыв Ирвина, затормозило, можно сказать – почти что задумалось. Магия вывернулась, словно дикий кот, не позволяющий, чтобы его погладили Призванная для того, чтобы кому-нибудь принадлежать, на свободе сила тоже чувствовала себя чужеродной и мечтала воссоединиться с кем-либо.

Ирвин услышал крик – возможно, прозвучавший на подсознательном уровне. Некроманты звали вытекающую из них силу. Объединившись в круг для того, чтобы вновь соединиться с утерянным, они теперь раскрыли все свои резервы, и магия вытекала на свободу, пытаясь приобрести какую-нибудь форму.

Самое удивительное, что магия действительно тянулась к чему-то, что порывалась оживить. Сияющего поражало то, что, сколько б сил ни теряли некроманты, этого всё равно было слишком мало для совершения задуманного. Но пока эта дюжина могла бороться, что б ни ожило с помощью отпущенной на свободу магии, принадлежало бы им, было бы в их плену.

Ирвин попытался рвануть магию на себя, но та не поддавалась. Она была слишком умной, подвижной, живой, чтобы так легко сдаться, опять стать частью человека. Возможно, неуёмная сила обрела что-то вроде гибридного сознания, и именно оно без конца то рвалось в небеса, то стелилось по земле, просачиваясь сквозь чужие сети, расставленные едва ли не повсюду.

Сияющий попытался окутать поток силы мелкими нитками собственной, заключить её в плен, втянуть в себя, но та не сдавалась. Она рвалась на свободу с такой силой, что спустя несколько мгновений тонкие нити лопнули, выпуская всё то, что таилось внутри. С каждым мгновением энергии становилось всё больше, и нельзя было разглядеть небеса за сплошной завесой из полыхающей искристой пелены.

Некроманты тоже выплетали сеть, куда более действенную, подтягивающую клубящуюся силу с каждой секундой всё ближе и ближе. Ирвин понимал, что ещё несколько мгновений – и битва будет проиграна окончательно. Пострадают не только они, а и все вокруг – дети, жители столицы, может быть, вообще все на континенте. Магическая волна способна покрыть собой огромные площади в поисках предмета, в который могла бы влиться – и пока не найдёт, не остановится. Хорошо, если она вольётся в какое-то кладбище… а если помчится по океану и, не сыскав вреди глубинных вод нужные кости, выпрыгнет на берег Объединённой Державы?

Тогда он сменил тактику. Некроманты пытались захватить свою же магию силой, а Ирвин расслабился и, всё ещё крепко сжимая руки Лили, скорее мысленно, чем физически позволил себе потянуться к некромантскому волшебству.

Он звал силу. Не приказывал ей, не велел вновь потерять свободу – предлагал очиститься, избавиться от уз, наброшенных бывшими хозяевами, сбросить с себя эфемерные цепи. Он предлагал магии себя как сосуд, некое универсальное вместилище, способное не просто впустить чары глубже, а и дать им свободу действия.

Ирвин будто жертвовал своей плотью и кровью ради спокойствия чужого дара, и тот оказался на удивление податлив. Магия вновь была кошкой, ластящейся к ногам того, кто её кормит, кто готов почесать за ухом и подарить немного ласки.

Сияющий отпустил одну руку своей жены, чтобы дотянуться до магического облака, запустить в него пальцы, позволить себе почувствовать приятную, мягкую текстуру, вздрогнуть от лёгкого покалывания мелких искорок.

Магии это понравилось. Она вновь протекала сквозь щели в сети, только уже не Ирвиновой, а той, что была выстроена некромантами, опять стелилась, ласково прижималась к новому хозяину, обещавшему не бить, не заставлять подчиняться, а оберегать, подарить полную свободу, не ограничивать дурацкими правилами, не прятать в артефактах… Ирвин словно говорил с чужими чарами, умолял их подчиниться, повиноваться, прислушаться к нему – ради их же блага!

Магия верила. Она собралась в плотный шар с длинным шлейфом и обрушилась на Ирвина с такой силой, что тот едва устоял на ногах.

Казалось, он сгорал. Всё внутри было сплошным ожогом, захлёбывалось в огне сердце. Тело сопротивлялось, напоминая Ирвину, что он – всего лишь целитель. Не некромант. Он не способен обладать этим.

Ирвин мысленно потянулся к Лили, толкнул куда более родственную ей силу в направлении девушки, но та не поддавалась. Ведь именно он, по мнению вдруг ставшей разумной магии, обещал себя в качестве жертвы. Он должен был носить это в себе, а не посторонняя девушка… И как бы Лили ни пыталась раскрыться навстречу силе, ничего не получалось, магия билась о её тело и возвращалась обратно, причиняя Ирвину ещё больше боли.

…Пожал погасил только льдистый холод браслета. Ирвин чувствовал, как странная магия, неизведанная, нисколечко не напоминавшая всё то, с чем он прежде имел дело, окутывала его с ног до головы. Облегчение было временным, точечным, но теперь Сияющий понял, что шанс есть. Крохотный, смешной, но есть!

Зазвенел, поддаваясь призыву, браслет, и Ирвин решился. Если не рискнёт сейчас, разве он сможет дожить до следующего шанса? Неизвестно.

Он позволил силе рвануться вперёд и подтолкнул её в направлении браслета – чтобы подарить Лили ту магию, на которую из них двоих лишь она имела полное право.

В отличие от Ирвина, браслет подарил Лили не ощущение прохлады, не спасительную льдистую сеть, не позволяющую внутреннему пламени разорвать его на мелкие кусочки, а, наоборот, тепло. Оно разлилось по всему телу, сначала едва ощутимое, но с каждой секундой всё более сильное, пока Лили не показалось, что её швырнули в раскалённую лаву. Она дёрнула руку, пытаясь разорвать контакт, но вовремя остановила себя – осознала, что не имеет ни малейшего права сейчас подвести Ирвина. Надо было сражаться. Сражаться до последнего, потому что либо победительницей будет Лили, либо… смерть.

Ей не хотелось умирать. Напротив! Внезапно дикое желание жить охватило её, настолько сильное, что перед глазами даже вспыхнули все возможные будущие перспективы. Ведь она, оказывается, может быть любимой женой, родить супругу детей, которые необязательно станут некромантами, заняться наукой, не дожидаясь осуждения и подвоха каждые несколько секунд… Не бояться профессора Куоки, не терпеть чужие придирки, потому что от толпы никак не спасёшься, будь ты даже самая сильная ведьма…