Мирная стратегия. Дилогия (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 91

Теперь у меня наконец‑то деньги должны выйти в плюс… ну или в небольшой минус, так точно не скажу. Если и минус, то теперь прибыль от новых запущенных коммерческих точек, которые начинают понемногу восстанавливаться после недавнего кризиса, должна все возместить. У меня до ситуации с Дей‑ко баланс стабильно возрастал… точнее, возрастал бы, если бы не приходилось тратить на что‑то новое.

Этак скоро я смогу все же начать строительство нового модуля! Наконец‑то!

Тут наконец я начинаю кроме облегчения чувствовать первую радость. И на волне эйории говорю:

– По‑моему, это нужно отметить! Бриа, как вы насчет визита в «Глаз бога»? Там чудесный вид!

Ну в самом деле, чем кафе в игре может привлечь посетителей – не едой же.

И только когда мы идем по коридору, до меня доходит, что это я впервые пригласил девушку в кафе. Ну пусть не настоящую девушку, и пусть не на свидание, а отметить деловое достижение – фактически на мини‑совещание! – но все‑таки!

…– На самом деле финансовые перспективы станции выглядят малопривлекательно, – говорит Бриа.

Она выглядит дивно хорошо в свете разноцветных огней, очерчивающих внешние модули станции: из того иллюминатора, у которого мы сидим, виден ярко‑зеленый переливчатый модуль тораи. Иногда мне кажется, что если присмотреться, можно уловить в глубине мельтешение кальмароподобных теней, но это, конечно, иллюзия. Тораи там всего пять штук, из них только старший, Ардено Нолькарро, по‑настоящему большой. Но даже он велик не настолько, чтобы его можно было разглядеть под прозрачным куполом сквозь толщу воды с такого расстояния.

Перед Бриа стоит высокий пятнистый стакан с каким‑то сложносочиненным напитком. От души надеюсь, что дизайнеры здесь руководствовались не реально существующими позициями в меню какого‑то настоящего бара, а своими представлениями о прекрасном. Которые, надо сказать, с моими не совпадают ничуть: край бокала украшен какими‑то паучьими лапками, щупальцами и прочей мерзостью. Сразу как‑то вспоминается, что Бриа у нас инопланетянка.

– Почему? – спрашиваю я. – Мы должны вскоре выйти из банкротства…

– Так‑то оно так, но наше сальдо не сильно хорошее, – вздыхает Бриа. – Приход не слишком превышает расход. Этак пройдет несколько недель, прежде чем вы сумеете накопить на новый модуль.

– Ну допустим, – неохотно говорю я. – Но катастрофы в этом нет. Если даже моя репутация все это время будет падать, то ведь она и расти одновременно будет. Тем более, на нее положительно влияет мой проект с саргами, он как раз должен запуститься…

Бриа качает головой.

– Ваша репутация и даже пополнение станционного счета – это одно дело, – говорит она. – А работа над миссией станции – совсем другое.

– Миссия станции? – удивленно спрашиваю я.

Бриа смотрит на меня очень серьезно, внимательно. Но не так серьезно и внимательно, как это было, когда она мне рассказывала свой гениальный план по разблокировке станционного счета. Теперь в ней чувствуется странное горение, внутренний надлом… Не знаю, как лучше объяснить.

И все это причудливым образом сочеталось с ее милотой… кавайностью, как говорят анименики. Мне внезапно показалось, что я – та самая мифическая целевая аудитория, против которой ведут многолетнюю войну маркетологи всех мастей, и неизменно побеждают. Жуткое ощущение.

– Вы же помните, что Узел создавался ради того, чтобы подготовить расы к межзвездной экспансии, – говорит она.

– Ну… да, – отвечаю я.

– Это далеко не первая попытка… – она смотрит в окно, как будто там есть что‑то интересное помимо модуля тораи. На самом деле нет: газовый гигант сейчас с другой стороны и слишком далеко, выглядит невразумительно. Но пусть.

– Да, знаю, – киваю. – Были еще три станции Узел…

– О! – она смеется. – Если бы три! На самом деле попытки добиться сотрудничества рас над каким‑то проектом десятками запускались… и все без толку! У нас нет экономического стимула сотрудничать как такового… Ну да, торговля кое‑какими полезностями слегка облегчает жизнь, но без этого всего можно обойтись. Страха тоже нет. Короткие стычки между нашими расами случались, особенно когда кто‑то, кто считал себя значительно выше… по технике, например, или в культурном отношении… решал, что ему ничего не стоит пограбить тех, кто пониже. Но всем ясно, что в крупную войну это никогда не перерастет – невыгодно, – она вздохнула с таким видом, как будто ее очень огорчало отсутствие глобальной войне в перспективе. – И когда нет ни страха, ни особой пользы – что остается? Катастрофа, конечно, нас подстегнула, но ее надолго не хватит.

– Вы уже говорили, – киваю.

– Да? – она удивляется, потом радуется. – Ну да, точно, говорила! – Бриа чему‑то улыбается. – В общем, Узел и ему подобные проекты наш последний шанс.

– Защититься от вымирания с помощью экспансии? – спрашиваю я. – Но неужели каждая раса в одиночку не может расселиться? Вон у Превосходных сколько колоний, да и у других рас, как правило, несколько планет…

– Да, – кивает Бриа, – а омикра, говорят, вообще живут во всех мирах, особенно там, где их пока не видели. В одиночку мы расселиться, конечно, можем, но… – она закусывает губу. – Капитан, вас никогда не интересовало, почему большая часть известных рас дышат кислородом и имеют примерно сходную психологию? А большая часть еще и гуманоиды.

Открываю рот, чтобы сказать «потому что так проще для игроков, да и экранизировать тоже проще, если что» – и закрываю. Бриа явно хочет услышать от меня ответ внутри игры.

– Только такие расы смогли договориться между собой и найти общий язык? – спрашиваю я. – С остальными… ну, какими‑нибуд метанодышащими или разумными кристаллами нам просто нечего делить? Нет общих интересов и тем для разговора?

– Если бы… – Бриа вздыхает. – Знаете, это не сказать чтобы засекречено, но и не особо афишируется… есть мнение, что тот психологический тип, который распространен в нашей галактике сегодня – ущербный. Именно поэтому мы остановились в развитии и начинаем деградировать.

– Что вы имеете в виду? – не понимаю я.

– Ну как же, – объясняет Бриа. – На самом деле мы все – то есть я имею в виду все наши космические государства – неоднократно находили следы других рас.

– Предтечи! – осеняет меня.

Ну конечно! Я столько фантастики за свою жизнь перелопатил, и практически везде были Предтечи. Чаще всего какая‑нибудь древняя раса, которая давно испарилась из нашей Галактики, оставив только следы своего присутствия – чаще всего удобные склады, набитые какой‑нибудь непознаваемой техникой, из которой героям чудом удавалось что‑нибудь раскочегарить, ну или супертопливом. В некоторых случаях – какая‑нибудь сильно более продвинутая чем все остальные раса с древней историей, чьи представители все знают, все умеют и изъясняются загадками. Вроде варлонцев из «Вавилона‑5», эрайзиан из саги о линзменах, Странников у Стругацких и Булычева, всяких‑разных Предтеч в «Масс‑эффекте»…

Даже удивительно, что в игре мне ничего подобного пока не попалось.

Бриа качает головой.

– Нет, не предтечи. Возраст их цивилизаций примерно равен нашим… ну, плюс‑минус несколько десятков тысяч лет, несущественно. Особенно в космических масштабах. Это и логично: у самых старых звезд не могли возникнуть планеты с пригодной для жизни средой, поэтому все цивилизации должны были начать формироваться отнюдь не с рождения вселенной.

– Они что, уничтожили друг друга? – спрашиваю я. – И поэтому их здесь нет?

– Никто не знает, – говорит Бриа. – Может быть, некоторые и в самом деле сражались – хотя мы сейчас не можем даже предположить, за что. Согласно общепризнанной версии, в космосе просто не может быть ресурсов, за которые было бы экономически оправдано драться – по крайней мере, если ты владеешь технологией создания аномалий пространства. А они‑то явно владели. Но лично мне близка версия Абдуркана Рахмана… – она делает паузу.