Жена для звездного варвара - Ярошинская Ольга - Страница 61

— Он любит тебя как родную мать.

— И это каждый день радует мое сердце, — ответила она. — Рутгер, как ты себя чувствуешь? Что болит?

— Я умираю, — ответил он спокойно. — Теперь уже точно. Покрывало богини опускается надо мной. В глазах темнеет.

Инфинита взволнованно повернулась к нему.

— Ты простишь меня? — спросил он, вглядываясь в ее лицо. — Я причинил тебе столько боли.

— Я не держу на тебя зла.

В комнату, постучав, вошла Карин и следом за ней — Энтропия.

— Капитан очень плох, — быстро сказала Инфинита. — Дай ему что-нибудь укрепляющее. Может, стоит перенести его на алтарь? Зельде помогло!

— Не надо. — Рутгер снова сжал ее пальцы в ладони, липкой от пота. — Не надо меня никуда носить. Дайте мне спокойно умереть.

Он часто и хрипло задышал, стискивая ее пальцы так сильно, что Инфинита поморщилась.

— Внутри так жжет, — пожаловался он, крупные слезы сбежали из глаз по вискам, оставив влажные дорожки на морщинистой коже. — Жена моя, прикажи переплести мне волосы. Пусть сделают одну косу вместо двух.

— Две женщины подарили тебе сыновей, зачем что-то менять? — спросила она.

— Я не помню ту… — ответил он. — Ты была моей единственной женой.

Рутгер повернул голову, с трудом приподнялся, посмотрел на Инфиниту.

— Я будто вижу тебя настоящую теперь, — прошептал он. Струйка крови скатилась с уголка его губ и измарала бороду. — Прости…

— Назови преемника, Рутгер! — взволнованно воскликнула она. — Рутгер!

Карин бросилась к капитану, откупорила какую-то бутылочку, едкий запах из которой мигом пропитал всю спальню, вытеснив запахи и лекарств, и пота, и болезни. Но Рутгер откинулся назад на подушки, дернулся, замер, и его глаза будто выгорели, утратив свою яркость и став светло-голубыми, как у Энтропии.

— Брат! — громко выкрикнула та, тоже бросаясь к кровати. — Брат мой!

Инфинита встала и отступила на несколько шагов от кровати, а Энтропия бросилась на грудь Рутгеру и зарыдала.

— Капитан умер, — констатировала Карин через минуту. — Я подготовлю тело к погребению. Скажу служанкам переплести волосы в одну косу.

— Не надо, — ответила Инфинита. — Пусть останутся две.

ГЛАВА 23

Валд вернулся лишь следующим вечером с последним отрядом воинов, когда красное солнце уже зацепилось за верхушки пальм, бросающих лохматые тени на розовый песок, а я сгрызла себе все ногти в ожидании. Весь в саже, как черт, только синие глаза горят на перепачканном лице, один рукав оборван, правая ладонь обмотана каким-то лоскутом, грязный, страшный, дикий — он вдруг показался мне таким родным! Напряжение, сковывающее меня второй день, отпустило, и я расплакалась от облегчения, бросилась к Валду навстречу, и он подхватил меня в объятия.

— Все хорошо, жена, — улыбнулся он, сверкнув белыми зубами. — Не плачь.

Он попытался стереть мои слезы, виновато улыбнулся. Я вытерла щеку сама и посмотрела на ладонь, на которой осталась сажа.

— Ты цел? Ты в порядке? — спросила я, быстро и обеспокоенно разглядывая его и пытаясь понять, есть ли раны под слоем копоти.

— Пара царапин, — пожал он плечами.

Я выдохнула и снова обняла мужа, и поцеловала со всей полнотой чувств, что испытывала к нему сейчас.

— Потише, Эва, — пробормотал он. — Когда ты так меня целуешь, я не могу не реагировать. А тут даже кустов нет поблизости. Давай доберемся до спальни.

— Я люблю тебя, — выпалила я неожиданно для себя самой, замерла и поняла, что да — люблю. Я переживала об исходе миссии, но волнение за варвара терзало меня даже сильнее. Я пыталась думать обо всем человечестве, а в итоге представляла синие глаза мужа и его улыбку.

Валд ненадолго задержал дыхание после моего признания, а потом поцеловал меня сам — так, словно вокруг не было ни воинов, ни женщин, встречающих их, — никого.

— И я тебя люблю, жена, — сказал он, когда наши губы наконец разъединились. — Все, пойдем. Хочу смыть с себя вонь пожара и остаться с тобой наедине.

Я заметила позади Магнуса и поначалу даже не узнала его. И не потому, что он был весь в саже, а светлые волосы превратились в грязную слипшуюся паклю. В нем будто что-то переменилось. Теперь он смотрел на меня без злого азарта. Скорее — с легкой грустью.

— Привет, Эва, — сказал он. — А меня поцелуешь? Я тоже победил пауков.

— Ты хорошо сражался, — подтвердил Валд. — Но целовать тебя будет какая-нибудь другая женщина.

— И, пожалуй, не сегодня, — до странного легко согласился тот. — Устал, как карраш после загона.

Магнус подошел к ступеням в пирамиду и остановился перед Энтропией, заслонившей ему путь. Взгляд ее метнулся к Валду и вспыхнул яростью. Верхняя губа вздернулась вверх, точно у капитана Рутгера, когда тот злился. Рядом с ней появилась и Инфинита, с черной лентой, увившей ее высокую прическу, и я сжала руку Валда, желая поддержать его перед новостью, которая должна была на него сейчас обрушиться.

— Сын, — тихо произнесла Инфинита. — Я рада, что ты цел.

Валд смотрел на черную ленту в ее волосах, и пальцы его дрогнули в моей ладони.

— Твой отец умер, — сказала Инфинита. — Мне очень жаль.

Она сбежала по ступенькам, обняла Валда, не волнуясь о платье, которое после этих объятий наверняка измарается так, что не отмоешь.

Магнус застыл рядом у ступеней, как столб, и в его взгляде, устремленном на мать, читалась… ненависть? Что происходит? Энтропия часто дышала, грудь ее вздымалась в глубоком декольте, украшенном черным кружевом.

— Это ты убил его! — патетически воскликнула вдруг Энни, указав пальцем на Валда. — Ты предал своего отца! Сердце моего брата не выдержало! Он умер, проклиная твое имя!

— Это неправда! — громко возразила Инфинита, быстро повернувшись к ней. — Неправда, сын! Я была там в последние минуты!

— Ты и Ампер всадили нож ему в спину! — Энтропия будто впала в истерику: взвыла, рухнула на колени, задрала лицо к небу. Запустив пальцы в волосы, потянула — однако не так сильно, чтобы выдрать, и стала качаться туда-сюда, как припадочная.

Магнус постоял у входа, даже не пытаясь утешить мать, а потом просто поднялся по ступеням и прошел мимо.

— Мой брат! Мой бедный брат! — продолжала стенать та. — Лишь я одна была его последним утешением, да племянник, который чтил его куда больше, чем родные сыновья!

— Уведите ее, — приказала Инфинита женщинам, и те, подхватив Энтропию под руки, подняли ее с пола.

— Это ты их настроила против отца, — выплюнула Энтропия в лицо моей свекрови. — Ты ненавидела его, потому что он так и не смог тебя полюбить! Ты отомстила ему! Ты… убила его!

— Не неси вздор, тетя! — сердито приказал Валд. — Мой отец давно болел, все это знают. Пришел его час. Пусть богиня будет милостива и возьмет его в свой небесный экипаж.

Валд приобнял мать, поддерживая, а я заметила цепкий и сосредоточенный взгляд Энтропии, так не вяжущийся с показной истерикой, и поежилась от скверных предчувствий.

— Когда похороны? — спросил Валд.

— Уже сегодня, — сказала Инфинита. — Рутгер умер вчера. Надо поторопиться. Его тело в хранилище, но откладывать незачем. Все уже готово, ждали только вас. Ампер давно вернулся и остальные. Иди приведи себя в порядок, сын, отдохни немного. А когда в море появятся все три дороги, проводим твоего отца.

Валд прямиком отправился в душ, скинув лохмотья на пол. Я собрала их и, подумав, вынесла за дверь и всучила какой-то служанке, сказав выбросить. Иначе запах пожара заполнил бы всю комнату. Потом вернулась в спальню и, раздевшись, вошла в душ к Валду. Он стоял, упершись руками в стену и подставив голову под теплые струи воды.

Я намылила мочалку, провела ею по его шее, плечам. Расплела спутавшуюся косичку, погладила широкую спину, а потом просто прижалась сзади, обняв Валда обеими руками, и закрыла глаза. Не знаю, сколько мы стояли так, но потом он будто стряхнул с себя оцепенение и повернулся ко мне.

Я мыла его и оттирала от копоти, пока вода, устремляющаяся в слив, не стала совершенно прозрачной, вытирала полотенцем. Серьезных ран на самом деле не оказалось, но с левой руки была содрана кожа — отметина как цветок: три лепестка сверху и снизу один. Я на миг почувствовала головокружение, поняв, как он это получил.