Меньшее зло (СИ) - Красников Андрей Андреевич - Страница 30

Самодурство Питерса, офицерские лычки, а также создание новой разведгруппы можно было отнести к одной и той же группе событий. Охрану Дэниэлса и сам факт переговоров – к другой. Появление Алисы – к третьей.

Или нет?

– Так…

Я добрался до кровати, лег прямо на отсыревшее одеяло, после чего уставился в потолок, изо всех сил напрягая мозги.

До этого момента мне казалось, что все вертится исключительно вокруг Алекса Фишера, но в глобальном смысле наиболее значимым эпизодом за последние дни являлось вовсе не мое повышение, а случившиеся впервые за несколько лет переговоры. Значит, собирать мозаику требовалось именно вокруг них.

Что произошло на самом первом этапе? Точнее, что могло произойти?

Обе стороны начали комплекс обеспечительных мероприятий. Служба безопасности перешла на усиленный режим работы, готовясь к ответственному заданию и проверяя всех подряд в пределах досягаемости. Возможно, как раз тогда Питерсу велели обратить внимание на подозрительного сержанта, что повлекло за собой профилактическую беседу и мою командировку в академию. Затем последовало назначение Дэниэлса. Не привыкший к таким вылазкам чиновник испугался и решил взять дополнительную охрану. Вот только при чем здесь Алиса? Обычное совпадение?

– Возможно…

Получившаяся версия казалась достаточно убедительной, но я все равно чувствовал, что упускаю какие-то важные детали – слишком уж много неизвестных переменных было в этом уравнении.

Дополнительная информация могла найтись в буферной зоне, но дорога туда оказалась наглухо перекрыта свалившимися мне на голову новобранцами.

– Дерьмо.

Как сильно спецслужбы заинтересовались Алексом Фишером? Связано ли изменение моих привычных маршрутов с этим интересом? Есть ли в отряде шпион? Был ли на самом деле напуган Дэниэлс? Возможно, параллельно с переговорами шла очередная проверка моей личности? Какую должность занимает Алиса? Какова истинная подоплека внезапной встречи?

Так и не сумев докопаться до истины, я накрылся одеялом, отвернулся к стене, после чего заснул, временно избавившись от скопившихся на душе тревог.

Увы, но совсем скоро к уже имеющимся странностям добавилась еще одна. И началось все с очередного вызова к Питерсу.

Этим утром в кабинете полковника собралось непривычно много людей – офицеры шестой и восьмой разведывательных рот, несколько сержантов, а также пара рядовых бойцов стояли вплотную друг к другу, гадая о том, что случилось и недоуменно рассматривая злого командира.

– Внимание, – рявкнул тот, убедившись, что все в сборе. – Сегодня ночью меня порадовали замечательными новостями. Хотите услышать?

Отвечать на этот вопрос никто не стал.

– Вижу, что хотите, – недобро оскалился Питерс. – Дело в том, что за последние два дня наши друзья развили очень бурную активность вдоль границы подконтрольной им территории. Командование обеспокоено. А вы знаете, что бывает в таких случаях?

Среди окружавших меня людей почувствовалось едва уловимое движение, но нарушить молчание опять никто не рискнул.

– Когда командование тревожится, у нас здесь начинают гореть задницы, – сообщил полковник давно известную всем истину. – Нам приказано в кратчайшие сроки провести масштабную разведку западного края Полосы. Масштабность подразумевает, что пойдут все. Срочность подразумевает, что первую половину маршрута вы проедете на машинах. Есть возражения?

– Нас перебьют, как обнаглевших крыс, шеф.

– Нет, Рихтер, вы спрячетесь в чертовом лесу, ночью пройдете сквозь Афины и без потерь разойдетесь по своим квадратам. Это приказ.

– Так точно, господин полковник.

– Еще вопросы?

В отличие от большинства присутствующих, я помнил несколько случаев, когда нашу часть переводили в авральный режим. Каждый раз это выглядело как отчаянная авантюра, каждый раз все заканчивалось потерями, а итоговая выгода стремилась к нулю. Но объяснить это высшему командованию было невозможно.

– Шеф, у меня в группе новички. Можно выйти в рейд самостоятельно?

– Нельзя, Фишер. У меня четкий приказ. Выкручивайся, как хочешь.

– Он их угробит, – снова подал голос Рихтер. – Может…

– Хватит разговоров, – еще больше рассердился Питерс. – Машины будут ждать в шесть вечера. Все свободны!

Подготовить вчерашних рекрутов к дальнему рейду за такой короткий срок я не мог, так что ограничился короткой лекцией, в ходе которой несколько раз повторил уже известные им вещи, а затем приказал как следует отдохнуть.

К сожалению, будущие разведчики напрочь игнорировали мое распоряжение. Вместо этого они проявили неуместное в данной ситуации любопытство, во всех подробностях обсудили предстоящую вылазку с сослуживцами, после чего окончательно растеряли боевой дух – вечером я увидел перед собой не слаженную боевую группу, а кучку перепуганных юнцов, готовящихся к неминуемой смерти.

– Ну? Что случилось?

– В казарме говорят, что нас вычислят и перестреляют, – набрался смелости Мюллер. – Что это самоубийство.

– Да, задание сложное, – согласился я. – Но мне интересно, чего ты ожидал, когда записывался в разведку? Повышенного жалованья, дополнительных отпусков и беззаботных прогулок по лесу?

– Я ожидал, что меня научат быть разведчиком, а уже после этого отправят на войну.

– Справедливо. Передать полковнику, что ты отказываешься выполнять свои обязанности?

– Хотите сделать из меня дезертира? Правильно о вас люди говорят.

– И что же они говорят? Расскажи.

– Не буду. Лучше составлю рапорт о том, что здесь происходит.

– Составишь, когда вернемся. А сейчас прекращай истерику и лезь в машину. Остальных тоже касается. Живо, я сказал!

Дождавшись разрешения и осторожно пробравшись между деревьями, наш вездеход выехал на равнину и около часа трясся по камням. Мы оставили за спиной уничтоженный на моих глазах поселок, затем изменили курс, проехали около двадцати километров на север, еще раз сменили направление движения…

Время шло, вокруг быстро сгущались сумерки, впереди показался Греческий лес, но атаковать наш транспорт никто не спешил. То ли рядом не было ни одной вражеской группы, то ли противники ошалели от подобного безрассудства, то ли просто ждали подходящего момента.

– На месте, – сообщил водитель, ловко пряча машину среди нагромождения остроконечных скал. – Быстрее. Быстрее!

Я выпрыгнул из кабины, увидел, что новобранцы все еще прячутся в грузовом отсеке и от души выругался.

Рейд начался просто отвратительно. Чрезмерная спешка, игнорирование базовых правил маскировки, абсолютно неподготовленная группа, отсутствие какого-либо доверия к командиру – все это неизбежно вело к провалу. Но умирать из-за чьей-то глупости или некомпетентности мне по-прежнему не хотелось.

Нужно было импровизировать.

– За мной! Бегом!

Оставшееся до опушки леса расстояние мы преодолели минут за десять. Сразу после этого я сделал резкий поворот и некоторое время шел вдоль края леса, слыша за спиной недоуменное сопение подчиненных. А затем скомандовал привал:

– Стоп. Отдыхаем. Ведем себя тихо. Слушаем.

Новобранцев хватило минут на двадцать. Затем осмелевший Рамирес тихо кашлянул, покосился на сидевшего рядом Мюллера и спросил:

– Господин лейтенант, почему мы не идем дальше?

– Если пойдем, то нас убьют.

– Вы думаете, они видели машину?

– Нас убьют, потому что вы не готовы туда идти. Вы чихаете, чешетесь, шепчете, разговариваете. Вас засечет первый же снайпер.

Рамирес пристыженно замолк, а вот его сосед не выдержал и язвительно поинтересовался:

– Что же получается, мы не будем выполнять приказ господина Питерса? Останемся здесь, а потом вернемся и скажем, что ничего не видели?

– Нет, мы дождемся того момента, когда начнется дождь. А сейчас у вас есть отличная возможность научиться молчанию. Тренируйтесь.

Ночь прошла очень беспокойно. До нас время от времени доносились звуки выстрелов, неподалеку что-то взрывалось, а однажды я услышал чей-то крик – отчаянный и безнадежный.