До последнего серва (СИ) - Ливадный Андрей Львович - Страница 20

Сейч потерял противника.

Без надежного визуального контакта, не имея возможности прочесть стушеванную маскирующими полями сигнатуру, он был вынужден верить сейсмодатчикам, а их показания утверждали, что машина Софи углубилась в тоннель на пару километров и вот-вот выйдет с другой стороны скалистой возвышенности, откуда открывался короткий путь к позиции базового корабля высадки.

На карте местности, полученной от Хоста, транспортный тоннель был перечеркнут маркером обвала. Джон попытался связаться со штурмовым носителем, но тот не отвечал. Код ошибки ясно указывал на критические повреждения локационных надстроек.

Не зная, чему верить, предполагая уловку, он принял наиболее рациональное решение.

Два ведомых «Хоплита» к этому времени действительно совершили скрытный обходной маневр и находились неподалеку от тоннеля. В теснине замкнутого пространства они вполне способны причинить серьезный урон «Фалангеру».

Получив приказ, серв-машины вошли в тоннель, сканируя его в поиске противника.

В глубинах виднелось размытое тепловое пятно, а неподалеку от устья возвышалась старая горнопроходческая установка, тоже испускающая слабое излучение, — ее массивный манипулятор, загораживавший проход, был срезан залпом из зенитных лазеров и теперь медленно остывал, валяясь на проезжей части.

Один из «Хоплитов» перешагнул через него и прошел немного вперед, так, чтобы масса нагретого металла не мешала уточняющему сканированию, второй остался его прикрывать.

В следующий миг сиреневые вспышки статики вырвали из тьмы силуэт «Фалангера»: Софи разрядила электромагнитные орудия двумя очередями, истратив остаток боекомплекта. Даже с короткой дистанции этого недостаточно, чтобы уничтожить противника, но цель была иной. Снаряды легли кучно, — первые выжгли сегменты брони, а последующие расширили пробоины, проникая вглубь серв-машин. Оба «Хоплита» внезапно окутались ядовито-зелеными выбросами. Морф-металл, циркулировавший в системах охлаждения их реакторов, выплеснулся наружу, растекаясь лужами, над которыми тут же образовалось опасное марево раскаленных газообразных частиц.

Сжигая марево ядовитого тумана, полоснули зенитные лазеры. Разряды когерентного излучения словно скальпели опытного хирурга вонзились в поврежденные места вражеских серв-машин, перерубая энерговоды, ведущие к накопителям.

Оба «Хоплита» были вынуждены произвести экстренный сброс реакторов, переходя на резерв, но рассеченные кабели лишь бессильно искрили, не давая возможности вновь запитать подсистемы.

Три минуты!.. Нанороботы противника уже приступили к устранению неисправностей.

«Фалангер» Софи сбросил технических сервов. Ремонтные механизмы шустро припустили к обездвиженным машинам, пока те не преодолели последствия энергетического сбоя.

Их силуэты поглотила зеленоватая мгла. Раскаленный морф-металл чрезвычайно опасен. Даже имея гермоэкипировку, Софи не решилась бы действовать сама.

Две минуты тридцать секунд!..

Цифры обратного отсчета бежали на периферии зрения. Дополненная реальность позволяла взгляду проникнуть сквозь клубящиеся выбросы.

Морф-металл с шипением разъедал старую технику, даже стены тоннеля местами стали ноздреватыми, как подтаявший снег. В прошлом некоторые пилоты использовали сброс охлаждающего реагента в качестве последнего ультимативного средства защиты. К окутанным зеленоватыми облаками машинам обычно никто не решался приблизиться. Хотя, следует заметить, что морф-металл быстро остывает, теряя агрессивные свойства. В твердом виде он не опасен.

Минута тридцать секунд!..

Мгла уже рассеивалась. Температура облака резко упала. Составляющие его частицы начали переходить в жидкое агрегатное состояние, конденсируясь в капли, а затем и вовсе застывали в виде серебрящихся потеков и крохотных слитков.

Один из сервов вышел из строя, но два других успешно проникли внутрь вражеских машин, используя технические коммуникации, куда человеку или андроиду попросту не пробраться. Отсутствие энергии в бортовой сети «Хоплитов» позволило им преодолеть защитные барьеры, и проникнуть в рубки.

Тем временем вражеские наноботы продолжали сращивать поврежденные энерговоды. Через двадцать три секунды заработают резервные накопители и тогда «Хоплиты», несмотря на экстренный сброс реакторов, снова вступят в бой. Блоки микроядерных батарей гарантировали им пятнадцатиминутный ресурс автономии. В условиях техногенной схватки — более чем достаточно. Блейз был прав, машины времен Первой Галактической никогда не сдавались. Они могли преодолеть критические повреждения и неожиданно вновь появиться на сцене событий, когда этого никто не ждет.

Одиннадцать секунд!..

Облако морф-металла окончательно рассеялось, исчезли помехи, и Софи связалась с подконтрольными механизмами, воочию увидев, как один из технических се́рвов, используя специальную насадку, сноровисто вскрыл крепления, снял кожух и выдернул кристалломодуль «Одиночки» из гнезда.

Второй ремонтный механизм запоздал на пару секунд, но это уже не имело значения. «Хоплит» противника вздрогнул, когда энергия вновь начала поступать к приводам, но тут же издал характерный затухающий вой, — управляющий им кристалломодуль был обезврежен.

Центральная позиция рейдеров…

Отсек озаряло тусклое красноватое освещение.

Долговязая фигура кибрайкера безвольно оползла в кресле. Из уголка губ стекала слюна. Окружающие блоки аппаратуры перемигивались тревожными огоньками аварийной индикации.

Хост глухо застонал, приходя в сознание. Веки кибрайкера дрогнули, но он не открыл глаза, инстинктивно сканируя окружающее.

Разум заполняла гложущая пустота. На ее фоне физическая боль воспринималась, как слабый раздражитель.

Таков удел избыточно имплантированных людей. Образ их мышления неотделим от цифрового пространства, а внезапный отказ кибернетических сетей сродни потере зрения, слуха, осязания, ведь обычные способы восприятия, присущие человеку, кажутся ущербными и мало информативными на фоне внезапно утраченных возможностей.

Впрочем, Хост не впервые оказывался в столь дрянной ситуации. Бывало и похуже.

Он с трудом открыл глаза, осмотрелся.

Реагируя на мысленную команду, тускло вспыхнул голографический экран. В его стереообъеме появились строки отчета о повреждениях. Они двигались раздражающе медленно.

Отсек, где оказался заперт кибрайкер, функционировал в автономном режиме. Повреждения обшивки штурмового носителя вызвали процедуру экстренной герметизации. Линии связи оборваны. Локационные надстройки выжжены, центральный сервер, как и связанное с ним ядро системы, автоматически перешли в защищенный режим, не принимая внешних команд.

«Поправимо…» — он встал, брезгливо отер слюну.

Привычное мировосприятие возвращалось медленно. Датчики имплантов с трудом пробивали излучением толстые, на совесть экранированные аварийные переборки.

Хост вручную открутил механический привод гермозатвора.

В смежном отсеке витал запах сгоревшей аппаратуры. Дневной свет врывался через пробоину в обшивке. Ремонтный серв с оторванными манипуляторами конвульсивно подергивался на полу.

Хост не стал рисковать. Пробоина располагалась метрах в шести от поверхности. Прыгать с такой высоты при его сомнительном уровне физической подготовки слишком опасно. Пришлось снова откручивать ручные приводы, двигаясь через залитые красноватым светом отсеки, по ходу дела собирая данные.

Штурмовой носитель получил множество мелких повреждений. Виной тому внезапная, и (следовало отдать должное) грамотная атака, направленная конкретно против него. Ракетными ударами оказались изувечены все локационные надстройки, на основе которых Хост выстраивал личное киберпространство.

Снаружи царил знойный полдень. Три серв-машины, вырвавшиеся из технологических корсетов, догорали неподалеку. Повсюду валялись покореженные фрагменты обшивки, сгоревшие блоки аппаратуры, детали механизмов.