Н - 2 (СИ) - Ра Дмитрий - Страница 38

Женщина посмотрела на меня, монотонно сказала:

— Итак, Крит. Как видишь, на людей приходится тратить много времени. Так как ты их привел, то тебе моё время придется компенсировать. А каждая моя секунда стоит очень много.

Я кивнул.

Пол дрогнул, за стеной послышался гул каких-то механизмов. Я почувствовал, как кухня стала медленно опускаться под землю, словно огромный грузовой лифт.

— Будет очень неприятно, если твоё сюжетно задание связано с определенной геолокацией, — обратилась ко мне Валенсия. — Мы не выпустим отсюда людей, и даже у тебя такая возможность появится еще нескоро, подросток.

— Почему подросток? — коротко спросил я.

— Потому что ты четырнадцатого уровня. То, что ты спрашиваешь об этом, говорит о твоей неразвитости. Если взять человеческие года за сравнительную переменную, то тебе сейчас четырнадцать лет.

— А мо… — начала была Нэр, но скриптоид, стоявший за ее спиной, положил руку на хрупкое плечо, давая понять, что говорить не разрешается.

— Им нельзя говорить? — удивился я.

— Пока нет. Слова — это хоть и скудная, но все же информация. А не вся информация полезна. От нее нужно научиться отсекаться, пока не вырастешь, подросток. Ты уже сталкивался с человеческой ложью?

Я посмотрел на Нэр. Та отвела глаза. Это не скрылось от вездесущего взгляда Валенсии.

— Понятно, — уголки ее губ поднялись. — Жаль, что ты не учишься на негативных моментах своего существования. Она тебе уже врала, но ты не избавился от нее и, мало того, позволил инфосети выдать тебе сюжетное задание, связанное именно с ней.

Лифт медленно, но верно опускался. Скрежетали механизмы, гудели генераторы. Кухня дернулась, звякая грязной посудой в раковине.

— Что происходит со скриптоидами при провале сюжетных заданий? — задумчиво опустил я голову.

— По-разному. Кто-то выходит из строя, а кто-то делает это осознанно, не видя смысла своего дальнейшего существования. Иногда сходят с разума. Но чаще всего они превращаются в пустотелых.

Пустотелые? Так вот значит, как скриптоиды называют пустышек, которых отправляют по миру пускать людям пыль в глаза, отвлекая от себя их внимание.

— Одно из заданий у всех скриптоидов общее, верно? — спросил я.

— Да. И его провалить невозможно или я еще не доросла до осознания такой возможности. Но для скриптоида достаточно не справиться с другим сюжетным заданием, чтобы спровоцировать неисправимые для себя последствия.

— Обез… Ай! — снова попыталась сказать Нэр, но ей сильно сжали плечо.

Валенсия посмотрела не нее с непроницаемым выражением лица.

— Какой настырный и нелогичный индивидуум. Рискует собой ради незначительной информации. Такие люди опасны, Крит. Я выражаю тебе то, что можно назвать сожалением. Это нелепая случайность, связавшая вас, может дорого тебе обойтись.

Женщина подошла к Нэр и положила руку на ее второе плечо.

— В следующий раз мы сожмем одновременно и сломаем тебе кости, — не выражая никаких эмоций сказала Валенсия. — Ты выживешь, а потом мы тебя… исправим. Крит, это не противоречит твоему заданию?

— Нет, — пожал я плечами и, проанализировав ситуацию, добавил: — Но хотелось бы избежать физического воздействия на девушку. У меня с ней повышенные взаимоотношения.

— Правда? — удивилась Валенсия.

Оба скриптоида одновременно убрали руки с ее плечей и посмотрели на Нэр по-иному.

— Это удивительно. Взаимоотношения эти накоплены в процессе ваших совместных действий или пришли из прошлых алгоритмов твоего носителя?

Я понял, о чем она говорит. У меня были хорошие взаимоотношения с мамой, братом и Нэр. Но только с девушкой я добился целых 67 очков взаимоотношений в течение времени, когда был скриптоидом.

— А есть разница? — спросил я.

— Безусловно. Взаимоотношения бывшего носителя и взаимоотношения скриптоида — это разные вещи. Первое лишь тень, и мало на что влияет, а второе — реальная наработка, формирующая мышление по отношению к объекту. И мало того, это не односторонний показатель, а общий. Инфосеть берет средний показатель отношения между тобой и девушкой. То есть, она к тебе относится приблизительно на тот коэффициент, что у тебя в показателе взаимоотношения с ней.

— И почему тебя в этом что-то удивляет?

— Люди и скриптоиды не понимают друг друга. Когда мы рождаемся среди людей, то становимся им врагами, убийцами и психопатами. Нас бьют, уничтожают, ставят опыты, ковыряются в мясе.

На этих словах Валенсия позволила себе слегка скривиться. Продолжила:

— А ведь это наши новорожденные. Мы происходим от человеческого начала, поэтому в состоянии испытывать анатомические чувства, хоть и под строгим контролем внутренних систем. У нас есть инстинкт сохранения не только себя, но и своих, скажем так, детей, — что-то схожее с гневом послышалось в её голосе. — Скажи мне, девушка, как тебя зовут?

— Нэр, — шепотом отозвалась она, вжимаясь в неудобный стул.

— Как бы ты отнеслась, если бы твоего годовалого ребенка били, унижали и ставили над ним негуманные опыты? Ты вот знала, что человеческие дети до года своей жизни воспринимают себя шариком? У них даже нет восприятия этой реальности. Вы унижаете их? Убиваете? Может, избиваете? Режете на куски, раскладывая по пробиркам?

— Н-нет.

— Я так и думала, — вздохнула Валенсия. — К вашему счастью, мы не только люди, но еще и машины. Поэтому ваш научный интерес в пытках наших детей понимаем. В противном случае, многие из нас давно бы устроили в этом мире антиутопию, схожую с адом. Безжалостную и кровожадную.

Глаза Валенсии сверкнули, но сразу же погасли. Она продолжила:

— Способны ли люди принять такое? Нет, Нэр, не способны. Ведомые родительскими инстинктами и отсутствием логической последовательности в мыслях, вы давно бросились бы на врага, посмевшего обидеть дитя. Так что ты должна быть рада, Нэр. К тебе хорошо относится скриптоид Крит. Это только второй случай в моей памяти.

Девушка посмотрел на меня. В глазах читался страх и что-то еще. Благодарность?

— Ведомая человеческой прихотью, я хочу ответить тебе на вопрос, который ты хотела задать, — спокойно сказала Валенсия. — Да, обезьяны под нашим контролем. Большинство животных в этой стране перепрограммированы, и следуют определённым скриптам. Их программируют скриптоиды с классом Друид. Ваш нелегальный самолет, скрывающийся от простых радаров, не смог скрыться от обыкновенных птиц.

Нэр захлопала глазами, стала открывать рот, но захлопнула его, с отстранённостью уставившись куда-то в пространство перед собой. Она явно была удивлена возможностям скриптоидов. Я сам не знал, как возможно реализовать ТАКОЕ.

Все это время кухня-лифт не останавливался. Он шел медленно, поражая глубиной расположения подземного убежища.

— Альвы, — произнес сухой голос.

Я замотал головой и не сразу понял, что говорит Мамору-сан. Валенсия, в отличие от меня, мгновенно определила источник звука. Повернула голову в его сторону.

— А вы осведомлены лучше, чем я предполагала, — выразила она удивление. — Откуда знаете про них?

— Он рассказал, — не открывая глаз, кивнул в мою сторону японец.

Не то чтобы я. Вообще-то, мне об этом рассказала Нэр. Но выдавать девушку я пока не собирался. Похоже, японец был того же мнения. Кто знает, что скриптоиды сделают, узнав, что она работала на эту странную масонскую касту. Поэтому я дополнил историю с орком, рассказом своего заточения эльфом, признавшимся, что он альв. Хм, по сути это частично ложный пакет. Валенсия считает, что скриптоиды не могут врать друг другу. Что же я тогда сейчас сделал?

Да, когда уже этот лифт приедет? Как они вообще умудрились вырыть такую яму.

— Интересно, — первый раз я увидел, как Валенсия задумалась, — никогда не слышала, чтобы они разговаривали со скриптоидами, да еще и настолько откровенно. Говоришь, он негодовал, что им не удалось захватить ни одного из нас? Странно. Зачем им говорить тебе об этом? И мало верится, что это действительно так. Иногда наших новорожденных вылавливают даже люди. Всё это похоже на дезинформацию. Сегодня же ты должен будешь воспроизвести каждую деталь той встречи. Я не верю, что хоть одно слово из того, что тебе сказали не было каким-то планом или манипуляцией.