Польские народные легенды и сказки - сказки Народные - Страница 75

И пошел в понедельник с волами. Продал, деньги тут же пересчитал, да и спрятал за пазуху. А вор-то уже сбоку подстерегает, как бы у него эти деньги стащить. Ходит, ходит вокруг — да что толку? Видит: за пазухой у парня целый бугор выпячивается; это были еще австрийские серебряные цванцигеры, — да как до них добраться?

Вдруг видит он другого вора. Тот говорит ему:

— Браток, что у тебя?

— Да вон у того денег уйма за пазухой, да черта с два у него достанешь.

— Знаешь что, продай его мне.

Договорились они, и один другому продал этого парня. Первый вор отступился, теперь второй с него глаз не спускает.

Подходит он к парню и говорит:

— Хозяин, хочу я вас попросить — надо мне купить ризу для нашего ксендза, а вы ростом как раз с него: пойдемте со мной; если вам будет впору, то и нашему ксендзу будет впору.

Парень обрадовался, что наденет на себя ризу, и пошел с вором в лавку. Вор на него ризу примеряет, натягивает, да и говорит:

— Тут у вас какой-то бугор под мышкой, риза плохо лежит.

Парень вынул кошель и положил на прилавок, а вор знай вертит его во все стороны, и как парень повернулся спиной к прилавку, вор говорит:

— Ну-ка, постойте вот так, а я посмотрю издали.

А сам тем временем хвать кошель, да и драла. Парень постоял минутку, оглянулся — а вор уже на улице. Парень как был в ризе — за ним. А лавочник — за парнем. Собрался народ, диву дается, что человек в ризе бежит. Позвали жандармов и хотели его арестовать, да свидетели нашлись, что он волов продал, поручились за него, и парня отпустили.

Пришел он домой с плачем. Отец еще ни о чем не знает.

— Эх, батюшка! Видно, состарились вы: говорили вчера о ворах — почему же мне ничего о ризе не сказали?

— О какой ризе?

Тут сыночек рассказал отцу, что с ним приключилось.

А отец:

— Ах ты дурень, дурень, ну слыханное ли это дело — таким ослом быть! Посмотрите-ка на него! Настоящий теленок, — рассказывай ему такие глупости, каких еще никто не слыхивал! Где ж ты видел, чтобы ксендз батрака за ризой посылал? Полюбуйтесь на него, добрые люди! Ведь я не к тому рассказывал, что воры везде такие, как тот, что рубаху мужику приколотил. Я рассказывал для того, чтобы ты не зевал, потому что воры только и смотрят, как бы что-нибудь стянуть, и на всякие хитрости пускаются!

Так он изругал сына — да что толку? Денежки за волов пропали, как в воду канули.

115. Хозяин и батрак

Один батрак нанялся работать, а хозяин-то был очень скупой. Когда они договаривались, хозяин сказал:

— Полгода я буду каждый день ходить в костел, а другие полгода — ты.

— Хорошо, — говорит батрак.

Вот ходит хозяин в костел, а как придет из костела, батрак его спрашивает:

— Ну, хозяин, что в костеле-то было?

— Сегодня пост и завтра пост, — отвечает хозяин, и так было каждую неделю, редкий день был без поста. А хозяину та выгода от поста была, что он тогда батраку меньше есть давал. Батрак как мог, так терпел, и полгода прошли.

Наступила очередь батрака ходить в костел. Приходит он из костела и говорит:

— Ой, хозяин, в костеле-то говорили, что завтра праздник и послезавтра праздник.

Вот батрак и работал едва один день в неделю, потому что все другие дни были праздничные, и целых полгода он почти ничего не делал.

116. Про пьяного мужика, которому примерещилось, будто он стал ксендзом

У одного мужика были быки. Погнал он их в Скалу и продал. Выручил много денег, на радостях напился в кабаке, а потом свалился в канаву.

Вечером шел по дороге парень, видит — в канаве человек лежит. Перевернул он мужика, сунул руку ему за пазуху, а там — деньги. Парень снял с него кожух, надел на себя, а на мужика напялил свой наряд — ксендзову рясу, потому что парень учился на ксендза.

Утром проснулся мужик, смотрит — на нем ксендзово облачение.

«Каспер я или не Каспер? — думает мужик. — Пойду-ка домой; если меня узнает мой пес — значит, я Каспер».

Только подошел к дому, а пес на него как накинется!

Призадумался мужик:

«Выходит, я не Каспер?.. Зайду-ка еще в хату. Если и жена не узнает — ну, тогда я и вправду не Каспер».

Зашел в хату, а жена ему говорит:

— Как вы сюда попали, пан ксендз? Уж коли пришли, так освятите мне, пан ксендз, хату!

Стала она жарить ему яичницу, а он вынул из рясы книжку, повертел — читать-то не умеет, — покропил немного в хате и ушел.

Пришел в город на церковный праздник. Много ксендзов туда понаехало проповеди читать. Спрашивают они у мужика:

— А вы, пан ксендз, с чем приехали?

— С чем вы, с тем и я, — отвечает мужик.

Велели они ему прочесть проповедь. Вышел мужик на амвон, да так прямо и брякнул:

— Помните, хлопы: если не исправитесь — мы с вас три шкуры снимем!

Слез с амвона, ксендзы накинулись на него, задрали облачение, видят — а там холщовые портки! Избили мужика до полусмерти.

Пошел он домой. Увидела его жена, схватила метлу и давай лупить, приговаривать:

— Где деньги за быков, а? Где?..

А он говорит:

— Небось когда я тебе хату кропил, о деньгах забыла, яичницу жарила? А теперь метлой охаживаешь?..

Что с дураком поделаешь? Оставила его баба в покое.

117. Вздорные супруги

В Незабышеве, около Бытова, жили супруги, которые поженились не по любви, а из расчета.

Он, Рацлав, был старым холостяком. Долгие годы вместе с матерью вел небольшое хозяйство, главным богатством которого была корова. Мать, хотя и старушка, еще прибирала комнаты, доила корову, кормила поросенка, занималась всем по дому и особенно заботливо ухаживала за сыном. Под такой опекой Рацлав чувствовал себя отлично, не обращал внимания на женщин и не помышлял о женитьбе.

Но вот однажды мать не пробудилась от сна. Навалились на сына заботы. Не мог он управиться со всей работой, и хочешь не хочешь пришлось ему подыскивать хозяйку в дом.

Нашлась такая. Была это Дорота, старая дева, которая до того времени напрасно высматривала сватов. Когда Рацлав спросил ее, не хочет ли она стать его женой, старая дева зарумянилась, как шестнадцатилетняя девка, и ответила поспешно:

— Да, да, очень!

Таким-то образом Рацлав и Дорота сделались супругами. Но оказалось вскоре, что брак их был ошибкой. Не подошли они друг другу. Старохолостяцкие и стародевичьи привычки слишком укоренились в них, и они не могли их теперь преодолеть. Начались взаимные укоры да свары.

Рацлав упрекал жену, что она не умеет готовить и кормит его куда хуже, чем кормила мать. Дорота обвиняла мужа в том, что он не заботится о ней, что постоянно ею помыкает. В минуты гнева бросались они обидными словами, попрекали друг друга.

— Недотепа!

— Бессердечный!

— И зачем я только на тебе женился!

— Убегу из этого пекла!

Привыкли уже говорить только слова горькие и злые, смотреть друг на друга с отвращением. Сердца их ожесточались все больше. Ругались супруги промеж себя даже на людях. А потом и того больше: озлобившись, стали и на других смотреть неприязненно. Люди не хотели заходить в их дом. Не заглядывали сюда даже нищие за подаянием — знали, что ничего не получат.

Один раз работали Рацлав и Дорота в поле, вскапывали лопатами землю, чтобы посадить овощи. И опять вспыхнул между ними бурный спор. Он хотел конец поля засеять брюквой, она — морковью.