Польские народные легенды и сказки - сказки Народные - Страница 32

Тут уж перетрусили все. Никто из офицеров и солдат не соглашался идти на верную гибель. Некоторые говорили, что королевская дочь — упырь или ночной дух и лучше всего отсечь у нее голову, положить ей за пазуху, тело перевернуть и похоронить на кладбище. Тогда уж она наверняка перестанет всех пугать. Но король хотел сдержать клятву, данную дочери перед смертью. Он велел собрать все свое войско и торжественно объявил: кто спасет черную королевну, тому он ни в чем не откажет, какая бы просьба ни была.

Но смельчака, который бы захотел распроститься с жизнью и пойти на пост в костел, не находилось.

Наконец все же объявился один старый солдат. Он прослужил королю семь лет, и все его ни в грош не ставили. Солдат никогда не был на исповеди, не верил ни в бога, ни в черта, больше всего на свете любил водку, а все, что имел, пропивал. Он знал, что по окончании службы ждать ему хорошего нечего. Дадут несколько грошей, латаный мундир да костыль на дорогу. Придется мотаться по белу свету да медленно подыхать с голоду. Солдату терять было нечего, он вышел из строя и заявил, что пойдет на богом проклятый пост при условии, если ему дадут на эту страшную ночь побольше водки и доброй закуски. Солдату поставили целую кварту, но он сказал, что для его луженой глотки и три кварты не будут лишними.

Получив все сполна, солдат смело отправился на пост. Начальство проводило его с почестями — все считали служивого обреченным. Как только он открыл дверь притвора и вошел в часовню, то первым делом приложился к фляжке. Потянул раз, другой, но храбрости не прибавилось. В часовне было темно и страшно. Только в одно окно пробивался лунный свет, и на стенах дрожали беспокойные блики. Было тихо до звона в ушах, но казалось, что вот-вот начнется дьявольское наваждение и упырь с шумом откинет крышку гроба.

Старый солдат присел на лавку и задумался над своей несчастной долей. Убеги он из костела — не миновать пули. Останься — загубит не только тело, но и, самое главное, душу. Он рад был бы исповедаться, но не было ксендза, а если бы стал его искать, — назвали бы трусом. Не знал он, что и делать! То вспоминал свои самые лихие приключения военных лет, и тогда в нем просыпался драчун и рубака, то снова страшно ему становилось за свою грешную душу.

Вдруг часы медленно и торжественно пробили десять. Бой их в тишине прозвучал так жутко, что служивый не выдержал и убежал из часовни.

Теперь ему было все равно. Он мчался напрямик, лишь бы подальше от того проклятого места, где упырь две ночи подряд упивался человеческой кровью.

Он бежал сломя голову, бежал, пока наконец не очутился на кладбище среди могил, и тут совершенно неожиданно услышал чей-то голос:

— Куда бежишь, чего так испугался?

Присмотревшись, служивый увидел перед собой седенького старичка с длинной бородой. Лицо у него было приветливое, доброе. Старый солдат сразу успокоился и рассказал ему все, как на исповеди.

— Не беги, служивый, — повелел старичок, — вернись в часовню, ничего плохого там с тобой не случится. Только разденься, насади на винтовку штык и воткни ее и скамью. Набрось на нее кивер и плащ, а сам спрячься за большим алтарем и сиди там спокойно, что бы ни случилось.

Солдат осмелел, вернулся в часовню и сделал все, как советовал старичок.

Когда наступила полночь, гроб со страшным грохотом раскрылся. Черная королевна выскочила на середину часовни и, увидев укутанную плащом винтовку, закричала:

— А-а-а-а! На сегодня опять молоденький солдатик!

Она схватила винтовку, впилась в нее зубами и сразу перекусила сталь. А когда поняла, что это не человек, завопила страшным голосом:

— Отец похоронил меня живьем и не дал с собой ничего съестного. А этот солдат спрятался где-то здесь!

Она начала метаться по костелу, но никого не находила.

— А, знаю, где ты! — кричала королевна.

Но солдат, как и велел старичок, не отзывался и не показывался. А она столько времени потратила на поиски, что уже некогда было носиться по костелу, свечи в алтаре ломать, фигуры разбивать да хоругви рвать.

Солдат наблюдал за ней со смертельным ужасом и видел горящие, похожие на блуждающие огоньки, глаза королевны.

Наконец пришло ее время, пробило два часа, и заколдованная дочь короля должна была лечь обратно в гроб. И снова со страшным грохотом захлопнулась за ней смертная крышка.

Тут только солдат вышел из-за большого алтаря, оделся и страшно измученный присел на лавку.

Утром явились его товарищи с покойницкими носилками, они были уверены: такой забулдыга не справится с тем, что оказалось не по силам бравым офицерам.

Но войдя в часовню, они крайне удивились, что старый солдат жив. Немедленно обо всем доложили королю, который все допытывался, как это служивый избежал смерти. Но солдат ничего не рассказывал: ему запретил старичок.

Тогда король приказал, чтобы и на вторую ночь снарядили того же солдата. Служивый загрустил: за одну ночь набрался такого страху, а тут еще раз заставляют счастье пытать.

Снова поздним вечером свели его в часовню, снова испугался он, что загубит свою грешную душу, и снова убежал на кладбище, надеясь опять на добрый совет старичка.

— Возвращайся и на эту ночь в часовню! — сказал старичок. — Останешься цел. Спрячься на этот раз на хоры, а на каждую ступеньку лестницы положи ладанку, или четки, или молитвенник. Если же королевна попытается проникнуть к тебе другим путем, то запой: «Кто под защиту бога своего отдаст себя…»

И снова старый солдат послушался совета старичка. Когда в двенадцать часов королевна выскочила на середину костела, сразу было видно, что она страшно голодна. Королевна носилась всюду так быстро, что у служивого от страха потемнело в глазах. Потом побежала за главный алтарь, забралась на амвон и только тогда увидела его на хорах.

— Ах, ты здесь! — закричала она страшным голосом и бросилась к лестнице.

Но только ступит на ступеньку, сразу же падает: ее не пускали ладанки, четки и молитвенники.

Тогда, чтобы все же попасть на хоры, она побежала к могилам, принялась их раскапывать, таскать оттуда гробы в костел и ставить друг на друга. Образовалась огромная страшная поленница, высотой чуть ли не до самых хоров. Тут-то солдат и запел дрожащим голосом: «Кто под защиту…»

От страха у него волосы стали дыбом, но бедняга продолжал тянуть еле слышным голосом: ведь королевна уже карабкалась по гробам к нему.

И только, когда он запел: «На драконах будешь летать…», гробы опрокинулись, и на душе у него стало легче.

Так солдат пел, а она трижды строила поленницу из гробов, откуда выглядывали черепа и кости покойников. Наконец начало светать. Королевна, будто заботясь о порядке в костеле, перетаскала все гробы обратно, а сама улеглась на свое смертное ложе.

Утром солдата выпустили и опять известили короля, что служивый цел. Солдат не рассказал о том, что творилось в костеле, и согласился простоять на часах еще одну, третью ночь.

— Не бойся ничего, — опять советовал старичок. — Это уже последнее испытание. На этот раз ты должен будешь раздеться догола и спрятаться за дверью склепа так, чтобы дверь тебя прикрыла, когда королевна вылетит в костел. Потом заберешься в ее гроб и, как бы королевна тебя ни пугала, ни кричала, ни тормошила, лежи тихо. Не бойся, ничего плохого с тобою не случится.

Солдат опять послушался доброго совета и выполнил все, что велел старичок.

Когда королевна влетела в костел, она искала его всюду — и за алтарем, и на амвоне, и на хорах. Искала долго и наконец нашла на собственном ложе.

— А-а-а-а! Ты здесь, соколик! — закричала она диким голосом. — Вылезай из моей постели сейчас же!

Но он даже не дрогнул, только мельком взглянул исподлобья на нее и, к своему удовлетворению, заметил, что лицо королевны стало уже белым. Солдат продолжал лежать, а она над ним все бесновалась и кричала: