Требуется невеста, или охота на светлую (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 43

— Всё.

Хочется вскрикнуть — пальцы Хороса ещё сильнее сдавливают мне запястье, но в следующее мгновение всё прекращается. Поймав брошенный на нас быстрый взгляд соноры Бланки, этот тиран и деспот наконец меня отпускает. Коротко вздохнув, я поднимаюсь, негромко прошу меня извинить и спешу в туалет, чтобы плеснуть себе в лицо холодной водой. Щёки горят, и сердце в груди подскакивает, стучит как ненормальное. Точно такой же, ненормальной, я себя сейчас и ощущаю.

Да что со мной вообще такое? А с ним что происходит?!

Почему мне хочется сделать ему больно, задеть за живое, и почему он ведёт себя так, будто меня ревнует?

Сумасшествие.

Умопомрачение какое-то.

Вода не помогает — щёки продолжают пылать, хоть бери и что-нибудь на них жарь. Может, я заболела, и у меня жар? Я ведь вчера немного замёрзла, когда мы гуляли по лесу, и…

И я понимаю, что всё это ерунда. Я не заболела, не простыла, просто умом повредилась. Это какая-то душевная болезнь или, может, сердечная, но, скорее всего, проблема у меня в голове.

Видимо, с мозгами что-то…

Мне всё-таки удаётся заставить себя успокоиться, хотя бы немного. Когда возвращаюсь в зал, застаю милейшую картину: Тёмный уже успел пересесть обратно на диван, и теперь вместе с Фелисией обсуждает, из скольких ярусов будет состоять свадебный торт, стоит ли украшать его верхушку марципановыми фигурками и всё в том же духе.

Забросать бы его пирожными…

— Всё хорошо? — Фелисия одаривает меня короткой улыбкой.

— Да, всё отлично, — отвечаю быстро, а затем ещё и зачем-то вру: — Звонила няня Литы, просила кое-что купить на обратной дороге.

Сонорина Сольт кивает и снова погружается в дегустацию и обсуждения. А сонор Хорос тем временем успешно делает вид, что я уже не предмет интерьера, а просто пустое место. Нет, он поддерживает разговор, когда Фелисия интересуется моим мнением, и даже сам задаёт мне вопросы — Эления, что вы думаете об этом торте под названием «Райское удовольствие»? А как вам «Ягодная фантазия»? Нет, не подходит для нашего мероприятия? — но делает это с таким видом, будто общается с воздухом.

Убила бы…

Увы, убить самого могущественного Тёмного Грассоры не в моих силах. Как и уволиться. По-хорошему, после того, что произошло между нами в тот вечер, я вообще не должна на них работать, не должна заниматься этой свадьбой. Но мне нужны деньги. И операция. Ради благополучия Литы можно и потерпеть. К тому же никто не обещал, что в случае моего «не хочу» он просто возьмёт меня и отпустит.

И я терплю, вплоть до момента, когда Хорос покидает кондитерскую, сославшись на то, что его драгоценное свободное время закончилось, а я после его ухода чувствую себя совершенно опустошённой, какой-то разбитой, как будто из меня выжали все силы.

Следующим вечером мы с Ксанором отправляемся на фотовыставку его приятеля. Не знаю, наверное, мне чуждо современное искусство, но я не понимаю работы Медины: слишком мрачные, слишком агрессивные, а некоторые ещё и способны вогнать в тоску, если долго на них смотреть.

Но приглашённым, собравшимся в самой известной галерее Кадриса, вроде бы нравится. По крайней мере, фотографа они встречают бурными овациями и, не скупясь, забрасывают комплиментами. Одна я держусь в стороне, потому что не хочу фальшиво улыбаться и льстить этому типу в светлом пиджаке и ярко-жёлтом, повязанном вокруг шеи шарфе.

Лучше вообще держаться от него подальше. Вот только Медина так не считает.

— Моё предложение всё ещё в силе, — бесшумно подходит он ко мне. Я вздрагиваю от неожиданности и с раздражением поворачиваю голову к этому любителю провокационных фотографий. — Я всё ещё хочу тебя сфотографировать, Эления.

— А я всё ещё не хочу, чтобы ты меня фотографировал, — отвечаю резко.

— Фея с коготками? М-мм, как интересно. — Медина коротко и очень неприятно смеётся, как будто каркает, после чего салютует мне бокалом. — Пей шнайс, детка. Возможно, тогда станешь хоть немного добрее.

Мне хочется послать его фотографировать йоргов или куда подальше, но я сдерживаюсь. Как-никак он друг Ксанора. Не хочу, чтобы из-за меня высший снова с кем-нибудь ссорился.

— Хорошего вечера, сонор Медина, — сдержанно прощаюсь и отхожу к другой фотографии, чёрно-белой, растянувшейся на полстены, по краям которой возвышаются откровенно уродливые абстрактные металлические скульптуры.

Спустя пару минут ко мне присоединяется Тёмный, и я немного расслабляюсь. Надеюсь, что Ксанору быстро наскучит созерцание всей этой невероятной «красоты», и он предложит сбежать из галереи, но сбегаем мы спустя где-то час уже вместе с Мединой, Нарсисой (которая, конечно же, не могла обойти своим вниманием это мероприятие) и ещё какой-то светловолосой девушкой, которая буквально вешается Виталю на шею.

Точно так же, как на фотографа смотрит эта блондинка, на Ксанора пялится Нарсиса. Она бы тоже с удовольствием на нём повисла, обвила руками и ногами, и единственное, что её останавливает, это моё присутствие. На меня топ-модель смотрит так, словно представляет, в красках и мельчайших деталях, как я падаю с самого последнего этажа Скайора — бизнес-цитадели Хоросов. Уверена, она бы с удовольствием меня оттуда столкнула, прежде оттаскав за волосы и отпинав своими дизайнерскими туфлями с пятнадцатисантиметровыми каблуками.

Вечер заканчивается в ночном клубе, из которого мне очень хочется убраться, но вместо этого я слежу, чтобы Ксанор не натворил глупостей. Пока все дружно напиваются, я цежу какой-то коктейль и даже пытаюсь поддерживать разговор с той самой блондинкой, краем глаза отмечая, как Нарси снова и снова бросается на штурм крепости в лице Хороса.

Но тот её будто не замечает, то и дело склоняется ко мне, чтобы что-нибудь шепнуть, улыбнуться и даже поцеловать. Что явно очень злит холёную красотку, если не сказать больше — бесит. Я буквально каждым волоском на теле ощущаю, как в ней растёт желание расчистить себе дорогу к Тёмному, избавившись от возникшей у неё на пути выскочки-Светлой.

Остаётся надеяться, что Нарсиса позлится, попсихует и переключится на какого-нибудь другого богатого холостяка Грассоры. Благо ей есть, из кого выбирать, а мне совсем не хочется заводить себе врага в лице этой матёрой хищницы.

— Лен, это к тебе! — кричит из прихожей Дина, и мне приходится оторваться от сейта, с которым я вчера уснула в обнимку и с ним же провела первую половину дня.

Не так уж это и просто, оказывается, подобрать кайтеринговую компанию для такого мероприятия, как свадьба Великого и Ужасного. Его величество уже отмёл с десяток предложенных мной вариантов, а Фелисия, как это водится, его поддержала. В той фирме ему не понравилось одно, в этой другое, в результате чего я уже тихо вою.

И культурно (как и полагается фее) ругаюсь, поминая незлым тихим словом Гаранора Хороса.

После нашего душевного разговора в «Сладкой жизни» прошло уже две недели, за которые я высшего, к счастью, больше не видела. Только получала от него короткие, по-деловому сухие сообщения, касающиеся организации свадьбы.

И всё.

Гаранор Хорос снова стал тем самым Тёмным, который месяц назад так напугал меня в своём доме. Обледеневшая гранитная глыба — вот он кто. Не знаю, что я там себе напридумывала. Может, в тот вечер, когда меня поцеловал, он был пьян? Это многое бы объяснило. Я ведь тоже тогда немного выпила, так что…

Да, определённо, всё дело в алкоголе. Он просто сыграл с нами злую шутку. И всё, что я чувствую… вернее, чувствовала… В общем, глупости это и ерунда.

И если со старшим Хоросом всё было стабильно никак, то младший продолжал приятно удивлять. Познакомившись с Ксанором поближе, я поняла, что не стоит слепо верить всему, что пишут о нём в газетах. Циник и ловелас, испорченный богатый холостяк, которому плевать на всех, кроме себя, оказался внимательным, заботливым мужчиной.

Мы проводим вместе почти каждый вечер, иногда одни, иногда с Литой, а иногда с его друзьями, но его общество меня больше не напрягает. Я перестала бояться, что сегодня или завтра он потребует чего-то большего. Ксанор не торопится и меня не торопит. Только целует нежно, встречая и провожая, ну и ещё может обнять, притянуть к себе (собственнически и ласково одновременно), когда мы смотрим фильмы и сериалы, развалившись у меня на диване.