Страсть в искупление - Волгина Надежда - Страница 4

– Как тебя зовут? – прервал Чорс зрительный контакт.

– Нелла, – тихо отозвалась девушка.

Выдвинув кресло на середину комнаты, так чтобы то стояло напротив дивана, на который он и опустился сам, велел:

– Пересядь, пожалуйста, – кивнул на кресло.

Заметил, что пленница поежилась, когда встала со стула.

– Ты замерзла? – удивился Чорс.

В лаборатории было довольно тепло, а вот пленницу, похоже, била нервная дрожь. Боится, хоть пока еще и не знает чего.

– Немного, – смутилась она и уткнулась взглядом в подол платья.

Создать тепловое поле вокруг нее не составило труда, и вскоре он снова был удостоен удивленного взгляда.

– Теперь согрелась? – уточнил.

– Да, благодарю.

– Ну тогда ты сможешь скинуть платье.

Великий вершитель! Она еще никогда не видела таких мужчин! Вернее, видела, но не в живую, а когда транслировали парад воинов, защитников королевства. Все они как на подбор были высокими и широкоплечими. От них буквально разило силой и внутренней энергией. И все они были магами. Этого мужчину, что сидел сейчас перед ней в расслабленной позе, звали Великий алхимик. А еще он тоже маг, и говорят, что ему подвластно неподвластное. И он удивительно красив с лица. Особенно глаза янтарного оттенка – Нелле даже показалось, что они светятся изнутри. И одет алхимик был очень изысканно – во все явно дорогое, качественное и по последней моде. Но он казался ей настолько опасным, что внутри невольно разлился предупреждающий холодок.

Няня ей рассказывала, что если реакция на мужчину – внутренний холод, то жди беды. «Такие мужчины для нас опасны, – говорила эта мудрая женщина. – Никогда не связывайся с такими. Даже не смотри на них, не разговаривай, проходи мимо». Но на этого она не могла не смотреть – именно ее внимание сейчас и было нужно ему.

Когда маг сделал так, что ей стало тепло, невольно испытала приступ благодарности. Но в следующий миг в глазах ее потемнело от ужаса и отчаяния.

– Я не могу! – заглянула она в эти янтарные и сейчас показавшиеся ей промораживающими глаза.

– Можешь и сделаешь это, – спокойно отозвался маг. – С этой минуты у тебя нет собственных желаний. Ты не можешь перечить тому, в чье распоряжение поступила всецело. Мое желание для тебя закон, Нелла. Я постараюсь не быть с тобой грубым, но и ты не заставляй меня применять силу.

Все это он проговорил, пристально глядя Нелле в глаза, и с каждым его словом ее воля (а вернее, остатки той) истончалась. И когда алхимик велел:

– А теперь встань и сними платье.

Тоненькая нить, на которой держалась выдержка, лопнула, и из глаз Неллы покатились слезы – крупные и тяжелые. Сейчас плакала не она, а ее сердце, тогда как тело подчинялось приказам хозяина.

Нелла встала с кресла и дрожащими пальцами принялась расстегивать пуговицы на платье. Когда то упало к ее ногам, Чорс велел поднять его и откинуть в сторону.

– Белье и колготки тоже снимай, – невозмутимо велел, внимательно разглядывая то, что уже предстало его взору обнаженным.

Как же ей было стыдно! Обнажаться перед мужчиной, который не является твоим мужем – это смерти подобно. Духовной смерти, что повлечет за собой позор. Отныне она могла считать себя опозоренной. И даже в тюрьме и на суде она не испытывала настолько полного унижения.

Чорс встал и приблизился к ней, когда Нелла осталась перед ним совершенно обнаженная, чувствуя, как едва удерживается на слабеющих ногах. Смотреть могла только на свои ступни, не в силах поднять глаза на мужчину, что стоял сейчас так близко и какое-то время молчал.

– Мое тело реагирует на твою наготу, и это хороший признак, – проговорил он как-то отстраненно, словно беседовал сейчас с собой. – Упругая грудь, – обхватил он ее грудь рукой и потер между пальцев сосок, – с нормальной реакцией на прикосновения. Плоский живот, – скользнула его ладонь вниз, а потом легла на бедро. – Посмотри на меня, – поступил приказ.

Нелла вынуждена была подчиниться, хоть глаза ее и застилали слезы. Она даже толком не чувствовала прикосновений к своему телу.

– Страх – помеха твоим чувствам, – задумчиво произнес маг. – Значит, в первую очередь нужно избавить тебя от него. Садись, – слегка подтолкнул он Неллу к креслу, в которое она и упала, испытав мгновенное облегчение. – Закинь ноги на подлокотники.

Избавить от страха и добиться повиновения – вот то, что нужно сделать с ней в первую очередь. Она смотрит на него так, как будто он собирается съесть ее живьем. Затравленно. Сжалась вся, скукожилась в этом кресле, пытается прикрыться… Это только раздражает. Ему нужна ее покорность для чистоты и быстроты эксперимента. Ладно, сегодня ночью он приготовит нужные снадобья, а пока придется брать уговорами.

– Я обещал не причинять тебе боли. Но это только в том случае, если ты будешь покорной, – проговорил Чорс, разглядывая рабыню.

Она и раздражала его, и вызывала интерес одновременно. Что же с чувственностью у этой малышки, если муж отправил ее в тюрьму? Добровольно от такой красоты не отказываются, если, конечно, не конченные идиоты. Про мужа ее Чорс ничего и никогда не слышал – мелкая сошка, видать. Но на расправу горазд, чего уж там.

– Положи ноги на подлокотники, – повторил он приказ.

Из глаз рабыни выкатились слезы, и Чорс раздраженно вздохнул. Кажется, от страха она перестала реагировать на его приказы. Не слышит она его, что ли?

– Лорн, – позвал он, зная, что где бы ни находился слуга, его он услышит в любом случае и явится очень быстро.

И действительно, не прошло и минуты, как в лабораторию вошел Лорн.

– Ты должен мне помочь. Будешь выполнять с ней то, что я велю. Для чистоты эксперимента я не могу сейчас трогать ее руками, – кивнул Чорс на пленницу.

Но Лорн уже и так смотрел на девушку. И взгляд его оставался равнодушно-незаинтересованным. Иногда Чорсу казалось, что слугу не интересуют женщины. Правда, и к мужчинам тот тоже тяги не проявлял, не был замечен. По началу Чорс пытался говорить со слугой по душам, но как только речь заходила об интимном, тот сразу же замыкался в себе. И постепенно попытки разговорить его сошли на нет. В конце концов, каждый имеет право на личное.

Чорс сел поудобнее и распустил веревку на домашних штанах. А потом резким движением стянул их, обнажая свой полувялый член. Глаза пленницы вытаращились от страха, а из груди ее вырвался приглушенный вскрик. Чорс на это не отреагировал никак, как и слуга на его действия.

– Посади ее нормально и раскинь ей ноги. Они должны спокойно покоиться на подлокотниках, чтобы мне была отлично видна ее вагина, – велел он спокойным и даже расслабленным голосом.

Лорн приблизился к девушке и присел перед ней на корточки. Сейчас Чорс не видел лица слуги, зато отлично читал эмоции на девичьем. Взгляд пленницы теперь был прикован к Лорну, а сама она превратилась в слух и старалась не пропустить ни слова из того, что он тихо говорил ей.

– Ты должна подчиниться. В этом нет ничего особенного – покажи себя ему, ведь именно для этого ты и рождена. Для страсти…

Лорн продолжал говорить, и слова его все казались Чорсу такими правильными. Даже стало немного неловко, что сам он их не смог подобрать. Во всем виновата вспыльчивость, которая порой нападала на него. Но тут работа накладывала отпечаток и сроки, которые вечно подгорали.

– …Давай, я помогу тебе, – прикоснулся Лорн к коленям пленницы и несильно надавил на них.

Ноги ее раскинулись, а из глаз струились слезы уже не по одной, а потоком. И она дала устроить свои ноги на подлокотниках.

– Отойди уже! – нетерпеливо приказал Чорс.

Лорн закрывал собой обзор. А член алхимика уже начинал пульсировать и наливаться кровью от одного предвкушения.

О да! Она и там была безупречна! Нежно-розовая плоть с чувственными лепестками и едва заметной влажной щелью. Нежность и красота в наивысшем проявлении. Тем более не понятно, как можно добровольно от такого отказаться. Да у Чорса уже вовсю чесались руки, чтобы прикоснуться к ней, проникнуть в нее пальцами, приласкать ее. А еще лучше, языком, чтобы ощутить вкус, напитаться ее страстью. Однако, пока он выяснил, что сам возбудился мгновенно – член уже разве что не дымился и рвался в бой.