Кнут (СИ) - Демин Игорь - Страница 6

Распахнул дверь, уставился на неожиданного спасителя. Небольшой крепкий парень, лет двадцати пяти, одетый не по погоде в плотную охотничью куртку и штаны, сидел возле самого крупного существа и что-то делал с его затылком. Ударил ножом прямо в центр небольшого серо-коричневого нароста, развел ороговевшую кожу руками, запустил кисть внутрь и разочарованно скривился. Не оборачиваясь, бросил Никите:

— Выбирайся из своей норы. Сейчас на выстрелы зараженных набежит полный двор.

Незнакомец говорил спокойно и буднично, словно звал на приятную прогулку.

— У меня друг здесь, — кивнул в сторону комнаты Никита.

Незнакомец одним прыжкам перемахнул ступеньки крыльца, мельком взглянул на Диму и равнодушно констатировал:

— Не жилец. Пошли. Ему не поможешь.

— Как не жилец? Вон же, шевелится. И стонет. Он не ранен.

Охваченный неожиданной радостью спасения, Никита не сразу осознал, что именно значат слова незнакомца.

— Его тошнит. Мы… — признаваться в утренней бесшабашности было стыдно, — Утром в туман попали, у реки.

— Все в туман попали, — спаситель был непреклонен, — Ноги в руки и вперед. Я и так рисковал ради тебя.

— Но…

Никита наклонился к товарищу. Эйфория уходила, сменяясь отчаянным протестом. Бросить его было невозможно. Он же не просто сосед. Друг, почти брат. Не особенно близкий, но надежный. Всегда выручавший. Всегда внимательный и понимающий.

Дима тихо застонал, промычал что-то неразборчивое. И вдруг резко подался вперед, схватил Никиту за руку, но не оперся о нее, не попытался подняться, а потянул на себя и зубами вцепился в кисть, сдирая кожу, сдавливая пальцы. Никита застонал, больше от обиды, чем от боли, но удержался от крика. Рванулся, но зубы товарища вцепились в суставы, как тиски.

Огромный охотничий нож незнакомца вошел в затылок Димы, как в перезревший арбуз. Провернулся и вышел, роняя на землю сгустки крови. Хватка зубов ослабла. Никита выдернул руку, отскочил и затравленно посмотрел на спасителя.

Тот вытер нож, спустился с крыльца и скомандовал не терпящим возражений тоном:

— Считаю до трех. Или сдыхаешь тут один, или идешь со мной. Раз.

Хладнокровное убийство должно было напугать, или хотя бы разозлить, но принесло облегчение. Незнакомец сказал то, в чем Никита боялся признаться. И сделал страшную работу, на которую пятнадцатилетний парень никогда бы сам не решился.

— Два.

Идти с человеком, который только что убил твоего друга — весьма дурацкая идея. В какой момент этот огромный нож обратится в сторону Никиты? По затылку пробежал противный холодок.

— Три.

— Я иду. Только ружье возьму.

— Отлично.

Незнакомец добродушно улыбнулся.

— Я знахарь. Зови меня Ясенем. А ты будешь Кнут. Не кормили тебя что ли? Кожа, кости, да голова дубовая.

Никита метнулся в дом, стараясь не смотреть на огромную лужу крови под телом товарища, взял из сейфа ружье, выскочил, охнул, поднял руку, но не успел предупредить об опасности.

Мощный удар сзади снес Ясеня с ног. Дядя Вася все-таки выследил беглецов. Огромный, плечистый, он как будто вырос за это утро. Окровавленное лицо скривилось в довольной ухмылке, и тут же расцвело красными фонтанчиками, разрывавшими грудь, шею и голову на мелкие ошметки. Сбитый с ног Ясень не терял ни секунды. Выставил в сторону Василия автомат и всадил в него очередь едва ли не в то же мгновение, как упал на землю. Вот только сам после этого встать не смог. Выронил оружие, опустил руки и замер в неловкой позе. Голова его была развернута под каким-то совсем уж нереальным углом. Не поворачиваются так головы у людей. По крайней мере, у живых.

Никита испуганно охнул и подсел к знахарю.

Ясень шевельнул пальцами, подзывая ближе. Хрипло прошептал:

— Подвал есть?

— Зачем подвал?

Лицо знахаря исказила гримаса злости.

— Подвал. Погреб. Укрытие.

Никита, наконец, сообразил. Махнул рукой в сторону входа в отдельно вырытый погреб. Кирпичные стены и толстая металлическая дверь вполне могли дать надежную защиту. Аккуратно, боясь лишний раз вздохнуть, потащил спасителя к входу. Вот только перевернувшийся с ног на голову мир не планировал отпускать своих жертв. Рыки и урчание подоспевших монстров раздались сразу со всех сторон. Существа, судя по звуками, подходили со всех сторон: с улицы, огорода, соседнего двора.

Ясень первый понял, что добраться до погреба они не успевают. Окликнул помощника и хрипло прошептал:

— Прижмись ко мне.

Никита тут же выполнил команду, хотя, по его мнению, так нужно было не обниматься посреди двора, а торопиться в погреб.

— Не успеем уже. Не думай ни о чем. Я спасу. Главное, не двигайся. Они не увидят.

Слова давались Ясеню с трудом, но он перебарывал боль, шептал уверенно и требовательно. Никита отбросил сомнения и прижался к знахарю, как будто хотел слиться с ним в одно целое. Уткнулся лицом в куртку, вдохнул запах леса, костра и пороха, постарался забыться и выкинуть из головы все мысли.

Монстры ворвались во двор, засуетились, заурчали недовольно. Никита не мог поверить глазам, но Ясень на самом деле снова спас его, да и себя тоже. Вот только как он это сделал? Зараженные, так, вроде бы, называл их знахарь, попросту не видели развалившихся посреди двора людей. Проходили мимо, касаясь когтями, перешагивали и даже пару раз наступали на ноги, спотыкались о спину Никиты, но упорно не обращали внимание.

Ясень шепотом окликнул товарища по несчастью и повел глазами в сторону погреба.

— Сможешь тащить? Ползком?

— Они нас не видят? — осторожно, прижавшись прямо к уху знахаря спросил Никита.

— Видят. Но не считают добычей. Это… — Ясень замялся, выбирая слова, — Мой дар. Я так долго могу, часа два еще. Главное, резко не дергай. Медленно и плавно.

Никита пристроился сбоку и потащил, сантиметр за сантиметром. Тянул, толкал, останавливался, обессиленный, и снова тянул. Соратник не был тяжелым человеком, но уж больно неудобное было положение. Во время очередной остановки, знахарь виновато прошептал:

— Стой. Черт, я забыл самое главное. Возьми флягу в правом кармане. Выпей.

От напитка тянуло вонючим самогоном, но несколько глотков подействовали как сильнейший энергетик. Боль и тошнота исчезли, мышцы налились силой, а из сознания вышибло весь страх, усталость и сомнения.

Ясень и так казался добрым магом из страшной сказки. Теперь же его волшебство проникло внутрь Никиты, освоилось в теле и порождало чудодейственную силу. Ощущения были настолько яркими и пронзительными, что отдай Ясень команду, и Никита бы без сомнений вскочил, схватил автомат и дрался с монстрами без страха и сомнений, до победы.

До погреба было рукой подать, когда во дворе появился новый гость. Огромная собака, больше метра в холке, такая же грязная, как и остальные зараженные, с окровавленной мордой, мощная, пугающая стремительной статью, но при этом облезлая, как будто ее всю окатили кипятком.

Ясень ругнулся и поторопил:

— Эта может учуять. Давай быстрее.

Собака учуяла. Подбежала к их следу, принюхалась, лизнула землю, внезапно рассвирепела и начала остервенело кусать щебенку под ногами, набирала полную пасть мелких камней, отплевывалась и бросалась в атаку на землю снова.

Никита ускорился, дополз вместе со знахарем до двери, потянул ручку. Но собака уже унюхала место, где пахло сильнее. Уткнулась носом в землю, подбежала, ощетинилась, все еще не способная признать в человеке добычу, клацнула зубами по воздуху и вцепилась зубами в руку Ясеня.

— Я ничего не чую ниже шеи. Тащи.

Никита уже открыл дверь в погреб, но собака не планировала отпускать свою странную жертву. Вцеплялась в плоть здоровенными, слишком большими для собаки зубами, тянула в противоположную от погреба сторону, вырывала куски, торопливо глотала, и снова вцеплялась мертвой хваткой, чавкая хлещущей кровью, пережевывая мышцы и суставы прямо на теле, словно обгладывала большую кость.

Очумевший от кровавого зрелища Никита потерял терпение. Затаскивать тело знахаря на высокий приступок, не вставая с земли, было слишком сложно, и он сел на порог, потянул всем телом, стараясь подловить момент, когда собака оторвет очередной кусок и на время выпустит руку знахаря из пасти.