Насекомые и волшебники, или Фотосессия (СИ) - Кальк Салма - Страница 13

— Не знаю. Сегодня тренировка, может быть — завтра? — растерянно сказала она.

— Ладно, завтра. Всё, я пошёл. Карло, пошли тоже.

— Да, разбегаемся, — Анна подмигнула Элоизе и унеслась.

Последнее действие разыгралось в кабинете Элоизы сразу же после обеда. Господин Джильи пришёл, сел и кисло спросил:

— И что это было?

— Вероятно, розыгрыш. Господин Каэтани даже извинился перед вами за него. Я понимаю, это вряд ли приятно, но надеюсь, что вашу самооценку не уронить искусственным тараканом.

— Мне нужно знать, кто это сделал!

— А вам есть разница, кто это сделал?

— Конечно! Я считаю, вы должны мне об этом сказать!

— А почему вы считаете, что я знаю?

— Потому, что вы там сидели с этим Каэтани и с вашей подружкой и тоже смеялись!

— Что-то мне подсказывает, что вы тоже изо всех сил пытаетесь создать ситуацию, в которой смогли бы над всеми здесь посмеяться. И вам ли обижаться на то, что кто-то вас опередил?

— Раз вы так думаете… — он гневно вздохнул и вышел, бормоча по дороге: — Надо же придумать — таракан! Хотя бы скорпиона дали, или паука!

— Ладно, не ещё одного слизняка, — сказала Элоиза себе под нос.

В этот момент телефон Элоизы заурчал и выдал сообщение.

«Сердце моё, я слышал, вы опять на высоте? Я восхищён!:)»

«Благодарю вас за лестное мнение обо мне, но думаю, что при наличии возможности вы бы тоже решали вопрос всеми доступными средствами %)»

«Мои средства жёстче и их можно применить только раз. А вы помогли всем посмеяться:)»

«С моими тоже следует обращаться осторожно»

«А теперь скажите, сердечко моё, фея Элоиза, гроза жирных священников и насекомообразных вандалов, ради всего святого — КТО УВОЛОК МОЮ ЗАПОНКУ?»

(пауза в переписке на несколько минут)

«Ой»

«Что — ой?»

«Извините, пожалуйста. Я не специально, честное слово»

«Не специально? Жаль. Я было уже подумал:)»

«Обменяемся?»

«Только вечером, я ещё не вернулся»

«Извините ещё раз»

«Всё в порядке, просто забавно»

«Что вам кажется забавным?»

«Смотрю на свои рукава и улыбаюсь»

«Вы сохраните свою репутацию до вечера?»

«Думаю, да:) У вас сегодня тренировка?»

«Да»

«Пусть кто-нибудь довезет вас туда, а потом к котам, поужинаем»

«Я и сама доеду»

«Не сомневаюсь:) Не будем множить колёсные сущности без необходимости:) Я вас очень прошу:)»

«Ок»

«Ура»

«У вас красивая запонка, кстати»

«А ваша интересная»

«Чем же?»

(пауза в переписке на несколько минут)

«Элоиза, извините, но окружающая действительность требует моего внимания. Обнимаю, до вечера:)»

«До вечера:)»

Элоиза сидела за столом и смотрела на манжеты сорочки. Да, в правой была её запонка с монограммой — первые буквы двух её имён, а в левой — обсидиановый прямоугольник с крошечным бриллиантом в углу. Они же совсем разные! Ну как можно было перепутать? И хорошо ещё, что никто не заметил.

Она погладила черную запонку кончиком пальца. Нарочно не придумаешь! Никогда ни у каких своих мужчин она никаких их вещей не брала и не носила. И морщила нос, когда ей о чем-то таком рассказывали. И вот сама докатилась!

Или не докатилась? Или, может быть, это по-другому называется?

Да классно это, и точка. Целый день носить на себе его предмет, и чтобы этого никто не заметил.

Она встала из-за стола, прошлась по кабинету, заглянула в ванную комнату, улыбнулась своему отражению в зеркале, потянулась хорошенько. А потом села за работу и не отрывалась до вечера.

6.9 О запонках, об именовании и о вынесенных дверях

Всё ещё вторник второй недели

Возле «Котов» уже стояла машина Себастьена. Карло, которого монсеньор назначил водителем Элоизы на вечер, увёз её в зал, потом забрал оттуда и привёз к «Котам». Он, по обыкновению, болтал и улыбался, но посматривал на неё как-то странно, раньше она в нём ничего такого не замечала.

— Дон Карло, со мной что-то не так? — спросила она в конце концов.

— А вдруг вы сейчас на меня тоже что-нибудь прицепите, а я и не замечу? — он скорчил смешную рожу, но она чувствовала, что за бравадой — неуверенность.

— А есть повод? — подняла бровь она.

— Надеюсь, что нет, но вдруг я чего-то не знаю? Все знают, что вас обижать нельзя, потому что себе дороже, но вдруг ещё что-то, и вы как глянете?

— Господин Джильи не знает. А вам я скажу, если вдруг что, — улыбнулась она. — А потом уже гляну. Договорились?

— Договорились, — улыбнулся он в ответ. — Но я всё равно изумляюсь, как это Себастьяно вас не боится.

— Он бесстрашный, — она снова улыбнулась.

Вспомнила про запонку и улыбнулась опять.

— Ладно, хорошего вам вечера, — Карло открыл дверь, помог ей выбраться и помахал рукой на прощание.

— Спасибо, — кивнула она и пошла внутрь.

Себастьен ждал её на балконе, и было в его облике что-то, что не вязалось с их беззаботной перепиской днём.

— Добрый вечер, Элоиза, — он поцеловал её пальцы и проводил за стол.

— Добрый вечер, монсеньор, — кивнула она.

— Садитесь и рассказывайте, что у вас сегодня получилось. А то все уже знают, кроме меня, — он смотрел серьёзно и не улыбался.

— Вы считаете, что я была неправа? И нельзя так смеяться над бесцеремонными и неприятными людьми?

— Да нет же, нет, правы, вы всё сделали правильно. Расскажите подробности. Сейчас нам принесут ужин, и я готов вас слушать.

Она внимательно оглядела его. Что не так? Тем временем им принесли ужин, но он продолжал внимательно на неё смотреть и совсем не смотрел в тарелку. И было в его взгляде что-то, чего она с ходу прочитать не могла.

— Себастьен, возьмите, пожалуйста, вашу запонку и не сердитесь на меня, — она отстегнула помянутый предмет и протянула ему. — И скажите уже, что не так.

— Не так? — нахмурился он. — Почему вы решили, что не так?

— Потому, что это видно невооруженным глазом.

Он взял свою запонку, положил её на стол, отстегнул с манжеты то, что там было. Тоже с левой, между прочим.

— Скажите, это ведь монограмма?

— Верно, — согласилась она, не понимая пока, куда он клонит.

— «Э» — это понятно, а кто такой «Р»?

— А почему «такой»? — несказанно удивилась она.

Был, конечно, в её жизни один «Р», но эта запонка была намного раньше.

— Что ли «такая»? Это девушка? — он удивился ещё больше.

— Нет, это я, — рассмеялась она. — Я и ещё раз я.

Он еще больше нахмурился… потом понял.

— То есть… это два ваших имени?

— Конечно.

— А я уже успел подумать черт знает, что.

— Я заметила, — мягко улыбнулась она.

— Тогда говорите, пожалуйста. Элоиза — и?

— Рафаэла.

— Рафаэла Элоиза? Или есть ещё?

— Есть, конечно, — усмехнулась она. — Просто эти два имени в наибольшей степени мои.

— А дальше?

— Рафаэла Элоиза Лианна Магдалена.

— Постойте, Лианна — это же ваша сестра?

— Да, мы с ней, как у нас говорят, перекрёстные сёстры. У меня в комплекте есть Лианна, а у неё — Элоиза. Мы родились с разницей в несколько месяцев, наши бабушки были сёстры-близнецы, матери — двоюродные, а мы хоть и троюродные, но очень близки.

— А Магдалена?

— Это семейное имя. Его вообще всем дают.

— Одно как у сестры, одно семейное, а два оставшихся?

— Мои! Элоизой меня назвал отец, Рафаэлой — матушка. Почему Элоиза — не знаю, а Рафаэла у нас в семейной истории иногда встречается. Хорошо, не так часто, как Доменика или Анна.

— Ага, вот откуда взялся архангел Рафаил!

— Да.

— Постойте… Эла — это Рафаэла?

— Конечно.

— И почему вы не пользуетесь в повседневности этим красивым именем?

— Не сложилось. Мне отлично живётся Элоизой де Шатийон.

— А мне нравится Рафаэла. Рафаэлита.

— Никто не называет меня так! — вскинулась она.