Наш общий друг. Том 1 - Диккенс Чарльз - Страница 31

Мисс Белла была так тронута этими простыми словами, что со свойственной ее летам отзывчивостью на доброту и ласку тепло ответила миссис Боффин поцелуем. Однако это вовсе не понравилось почтенной светской даме, ее маменьке; та старалась повернуть дело так, что не Боффины ей делают одолжение, а она — Боффинам.

— Моя младшая дочь Лавиния, — представила миссис Уилфер Лавинию, радуясь случаю переменить разговор, когда Лавви опять вошла в гостиную, — мистер Джордж Самсон, друг нашего семейства.

Друг семейства находился в том периоде влюбленности, когда в каждом человеке видишь врага данного семейства. Усевшись на место, он засунул в рот круглый набалдашник трости, словно пробку, как будто оскорбленные чувства наполняли его до краев. И не сводил с Боффинов неумолимого взгляда.

— Если вам захочется, привозите с собой вашу сестру, когда соберетесь к нам погостить; мы, право, будем очень рады, — сказала миссис Боффин. — Чем меньше вы будете стесняться, тем нам будет приятнее.

— Ах, так моего согласия даже не спрашивают! — воскликнула мисс Лавиния.

— Лавви, — негромко заметила ей Белла, — держи себя потише, будь так добра.

— Нет, этого не будет, — ответила бойкая Лавиния, — я не ребенок, чтобы обо мне так говорили посторонние.

— Да, ты еще ребенок.

— Нет, я не ребенок и не желаю, чтобы обо мне говорили посторонние: «Привозите с собой сестру!» Еще чего!

— Лавиния! — сказала миссис Уилфер. — Замолчи! Я не позволю тебе выражать в моем присутствии вздорное подозрение, будто посторонние — кто бы они ни были, — могут оказывать покровительство моей дочери. Неужели ты воображаешь, глупая девочка, что мистер и миссис Боффин переступили бы наш порог, если б думали оказывать нам покровительство; или пробыли бы в таком случае хоть одну минуту под моей кровлей, пока у твоей матери хватит еще сил попросить их о выходе? Плохо же ты знаешь свою мать, если тебе так кажется!

— Все это очень мило… — начала было ворчать Лавиния, но миссис Уилфер оборвала ее:

— Замолчи! Я этого не позволю! Неужели ты не знаешь, как надо себя держать с гостями? Разве тебе не понятно, что, позволив себе намекнуть, будто эта леди и этот джентльмен собираются покровительствовать кому бы то ни было из твоих родных — все равно кому, — ты обвиняешь их в наглости и даже сумасбродстве?

— Не беспокойтесь, сударыня, — усмехнувшись, заметил мистер Боффин, — нас это мало беспокоит.

— Извините, но меня беспокоит, — возразила миссис Уилфер.

Мисс Лавиния отрывисто засмеялась и буркнула:

— Еще бы!

— И я требую, чтобы моя дерзкая дочь, — продолжала миссис Уилфер, буравя свое младшее детище уничтожающим взглядом, что нисколько не подействовало на Лавинию, — относилась справедливо к своей сестре Белле, помнила бы, что Белла везде пользуется вниманием и что если Белла принимает знаки этого внимания, то с ее стороны это совершенно такое же (с негодующей дрожью в голосе) — совершенно такое же одолжение.

Но тут взбунтовалась мисс Белла и спокойно заметила:

— Знаете ли, мама, я и сама могу говорить за себя. И, пожалуйста, оставьте меня в покое.

— Очень удобно замахиваться на других, когда под рукой имеется такое удобное орудие — моя особа, — язвительно ввернула неукротимая Лавиния, — но мне хотелось бы знать, что на это скажет Джордж Самсон.

— Мистер Самсон, — начала миссис Уилфер, заметив, что молодой человек вынул было затычку изо рта, и метнула на него такой мрачный взгляд, что он снова засунул ее в рот. — Я уверена, что мистер Самсон, как друг нашей семьи и частый гость в нашем доме, слишком хорошо воспитан, чтобы вмешиваться не в свое дело.

Эта похвала молодому человеку заставила совестливую миссис Боффин раскаяться в том, что мысленно она была к нему несправедлива, и сказать, что они с мистером Боффином всегда будут рады его видеть — на что он великодушно ответил, не вынимая затычки изо рта:

— Очень вам благодарен, но только я всегда занят, и днем и вечером.

Тем не менее Белла вознаградила их за все неприятности, очень мило ответив на их авансы, так что добродушные супруги остались, в общем, очень довольны и сказали, что миссис Боффин заедет сообщить Белле, как только у них все будет готово к ее приему. Миссис Уилфер санкционировала это предложение величавым кивком головы и мановением перчаток, словно говоря: «К вашим недостаткам отнесутся снисходительно и милостиво, жалкие люди».

— Кстати, сударыня, — сказал мистер Боффин, оборачиваясь по дороге к двери. — У вас, кажется, есть жилец?

— Один джентльмен действительно занимает у нас верхний этаж, — отвечала миссис Уилфер, заменив грубое слово более деликатным.

— Можно сказать, «наш общий друг», — заметил мистер Боффин. — А что за человек наш общий друг? Нравится ли он вам?

— Мистер Роксмит очень пунктуальный, очень спокойный и очень приемлемый в общежитии человек.

— Надо вам знать, что я не так-то близко знаком с нашим общим другом, — я видел его всего один раз. Вы о нем хорошо отзываетесь. А сейчас он дома?

— Мистер Роксмит дома, — ответила миссис Уилфер, указывая в окно, — вон он стоит у садовой калитки. Может быть, он дожидается вас?

— Может быть. — согласился мистер Боффин. — Видел, должно быть, как мы сюда входили.

Белла внимательно прислушивалась к этому краткому диалогу. Потом, провожая миссис Боффин до калитки, она так же внимательно наблюдала за всем происходящим.

— Здравствуйте, сэр, как поживаете? — сказал мистер Боффин. — Это миссис Боффин. А это мистер Роксмит, о котором я тебе рассказывал, душа моя.

Она поздоровалась с молодым человеком, который очень вежливо подсадил ее в коляску.

— До свидания пока что, мисс Белла, — сказала миссис Боффин, сердечно прощаясь с нею. — Скоро увидимся! И тогда я надеюсь показать вам моего маленького Джона Гармона.

Мистер Роксмит, который стоял у колеса, расправляя складки ее платья, вдруг оглянулся назад, посмотрел по сторонам, потом взглянул на миссис Боффин и при этом так побледнел, что миссис Боффин воскликнула:

— Боже мой! — И сейчас же вслед за этим: — Что с вами, сэр?

— Как вы можете показать ей мертвеца?

— Да нет, это приемный сын. Тот, о котором я ей рассказывала. Тот, которому я хочу дать это имя.

— Вы меня удивили, — сказал Джон Роксмит, — и мне показалось, что это дурной знак — говорить о мертвецах такой юной и цветущей девушке.

С некоторых пор Белла стала подозревать, что мистер Роксмит к ней неравнодушен. Эта ли уверенность (скорее уверенность, чем подозрение) привлекала ее к нему несколько сильнее, чем вначале. Хотелось ли ей узнать о нем побольше, чтобы оправдать свое недоверие к нему, или же найти ему оправдание — было покамест неясно ей самой.

Но почти все время он сильно занимал ее воображение, и сейчас она тоже заинтересовалась его словами.

Он отлично ее понимал, и она поняла это не хуже него, когда они остались вдвоем на садовой дорожке.

— Очень достойные люди, мисс Уилфер.

— Вы хорошо их знаете? — спросила Белла.

Он улыбнулся и взглянул на нее с упреком, а она покраснела, упрекая себя за то, что хотела поймать его на слове, когда он ответил:

— Я много слышал о них.

— Правда, он сказал, что видел вас всего один раз.

— Да, так оно и было.

Белла взволновалась и была бы рада взять свои слова обратно.

— Вам показалось странным, что, интересуясь вами, я невольно вздрогнул, услыхав, что вам хотят показать человека, который погиб от руки убийцы и лежит в могиле. Я мог бы понять, а спустя минуту и понял, что речь идет не о том. Но мое чувство не изменилось.

Глубоко задумавшись, Белла вернулась в гостиную, где неукротимая Лавиния встретила ее словами:

— Ну вот, Белла! Наконец-то все твои желания исполнятся — с помощью твоих Боффинов. Ты теперь вот как разбогатеешь — с твоими Боффинами. Можешь кокетничать сколько тебе вздумается, — у твоих Боффинов. Но только я к твоим Боффинам с тобой не поеду, прямо говорю — и тебе и твоим Боффинам!