Сапфир. Сердце зверя (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" - Страница 41

Эта малявка разделась и забралась на меня в большом и горячем желании стать истинной женщиной.

Стала. Но столько слез и закатывания глаз в попытках упасть в обморок я не помнил еще ни у кого, в итоге я просто выкинул её из комнаты голышом.

Мне не нравились девственницы, их жеманная скромность и вечные слезы.

- Больно будет сейчас! – сверкнул я глазами яростно и тяжело, подавшись вперед и снова наваливаясь на замершую Мишку, но не в страхе, а в предвкушении, что она добилась своего, не пытаясь освободиться от моего тяжелого чересчур горячего тела, или сжать колени, когда головка члена скользнула по горячим влажным складочкам лона.

Девчонка действительно хотела этого.

Она была готова и ни единого звука не вылетело из приоткрытого припухшего рта, даже когда я толкнулся вперед, до хруста сжимая челюсти, чтобы не делать резких и чересчур глубоких движений.

Ее желание и смелость завораживали меня!

То, как она смотрела, не отрываясь в мои хищные глаза, цепляясь пальцами за шею и не пытаясь прикрываться или отползти назад, даже когда я продвинулся глубже в ее тело, зарычав глухо и низко, оттого, какой тугой и жаркой она была внутри, сдавливая головку так, что я едва не кончил сразу же.

Тянуть не было смысла.

Боль была бы сильной при любом раскладе, поэтому я подался бедрами вперед в одном резком толчке, с каким-то непередаваемым охренительным восторгом ощущая, как наткнулся на преграду, прорывая ее и ощущая тонкий, чистый аромат крови, не сравнимый ни с чем другим.

Мишка замерла на секунду, дрогнув ресницами, но не пискнув ни разу и не попытавшись даже упираться в меня холодными ладонями, которые стали влажными от боли.

Да, я очень остро и ярко ощущал ее боль, которая полоснула кинжалом, и теперь растекалась обжигающей рекой внутри ее тела, скапливаясь кровью в бедрах, понимая, что она не думала, что боль будет такой сильной и острой, не в состоянии восстановить дыхание.

Но и сейчас она не боялась и не страдала. Просто принимала все, как есть и…была счастлива.

Моя!!! - удовлетворенно урчал зверь внутри меня, вытягиваясь огромной тенью и принявшись мурлыкать, когда я чуть коснулся губами ее губ, прошептав:

- Уже всё. Дальше будет не так страшно.

Мишка улыбнулась, слегка кивая, но пока продолжая держаться за мои плечи, когда я сделал осторожное движение вперед, входя в нее почти до упора и пытаясь сквозь собственную эйфорию от близости уловить ее эмоции, чтобы не покалечить девушку.

Я старался не торопиться и дать ей привыкнуть к себе, зная, что так просто не получится, и одного раза будет явно недостаточно, чтобы она смогла принимать меня всего, до самого основания, не задыхаясь от боли и не чувствуя себя резиновой куклой, которая расходилась по швам.

Спасибо «чудо»-ягодам, которые уменьшили ее боль, и моему гребанному целибату за последние годы  за то, что я не успел войти во вкус и погрузиться в пучину собственной опасной крови, которая шипела в венах, требуя плоти, крови и боли до помутнения рассудка!

Мишка даже не успела запаниковать, когда электрическая кусающая разрядка прошла волной по позвоночнику, выстреливая в бедра и разливаясь по всему телу тянущими волнами, в которых я утонул на секунду, ощущая тяжесть и легкость в каждой дрожащей мышце и в каждой капле пота, который струился по спине, впитываясь в резинку штанов.

- Ты в порядке?

Девчонка улыбнулась так широко и восторженно, что можно было уже не отвечать.

Я лишь рассмеялся, качая сокрушенно головой:

- Сумасшедшая!

Выходя из ее тела, я видел на своем члене ее кровь, чувствуя себя в этот момент так странно, но так…волнительно. Но нахмурился, когда подхватил ее ладонями под ягодицы, чтобы приподнять и переложить на себя для сна, когда Мишка вдруг подпрыгнула и покраснела от смущения.

- Что не так?

Нет, боль в ней не стала больше.

И не было никаких серьезных внутренних повреждений, которые я бы ощутил.

Ничего такого, что грозило бы ее жизни и здоровью.

- Шрамы, - пробормотала девушка, тревожно зашевелившись в моих руках и ахнув, когда я придавил ее одной ладонью слишком грубо и резко, скользнув второй рукой под идеально округлые упругие ягодицы, чтобы нащупать пальцами несколько рубцов в форме небольшого прямоугольника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я даже не подумал, что делаю ей больно, пока не заметил, как Мишка морщится, но даже сейчас не пытается отбиваться от меня, когда я зарычал так, что где-то рядом в ветвях дерева испуганно ухнула сова:

- Твой отец?!!

- Нет-нет! Успокойся! Обычная бытовая травма!

- Какая еще бытовая?!

- Случайно села в камин задом на раскаленные угли, когда была маленькой и играла с Михаэлем в прятки!

Все еще не веря в то, что этот чертов упырь не был причиной боли МОЕЙ девчонки, я не мог успокоиться, даже если понимал, что завожусь слишком быстро и опасно, хотя и перестал сжимать ягодицу девушки до боли, снова прорычав в ее недоуменное бледное личико:

- Сколько тебе было лет?!

Пушистые ресницы Мишки порхнули быстро вниз и вверх, открывая ее ясный взор, словно безбрежное голубое небо над головой в солнечный день, когда она быстро выдохнула:

- Девять или десять, я точно уже не помню. На зимние каникулы мы уезжали в горы, где всегда есть снег, в отличии от Лос-Анжелеса, и останавливались в любимом охотничьем доме отца. Как раз там и был камин, куда я рухнула во время игры. Может все было бы не столь плачевно, если бы мы были с Михой не одни. – На мою грозно приподнятую бровь, Мишка быстро пожала обнаженными плечами. - Папа уехал куда-то по делам, а мама встречалась с подругами в отеле. Я вопила и рыдала, а брат не нашел ничего лучше, чем посадить меня в ванну с водой и снять мои штаны. Снял он их вместе с куском кожи. Потом была у всех паника. За пару часов прилетел Элерт, и меня забрали в больницу, где сделали операцию и нарастили кусок искусственной кожи. Ожег зажил, и теперь не все так страшно, как могло бы быть, но шрамы все равно остались. Поэтому я никогда не загораю и не люблю бассейны.

Я слушал внимательно, пытаясь сопоставить факты и понять могло ли это случиться не случайно, уже после того случая в гараже.

Если бы я только знал, сколько ей тогда было –стало бы гораздо проще!

В конце концов я просто кивнул, осторожно поднимая ее с земли и снова садясь на землю, чтобы Мишка могла растянуться на мне как до этого, усмехнувшись, когда она тут же потянулась за одеждой:

- Посмотри сколько шрамов на мне и расслабься!

Впрочем, эту упрямицу мои слова не успокоили, пока она не натянула на себя нижнее белье, слегка рваные штаны и майку, возвращаясь снова ко мне и ложась хоть и осторожно, но уже так, словно она всю жизнь только на мне и спала.

- Что тебе снится, Микки? Какие-то кошмары? -  спросил я вкрадчиво, готовый улавливать и вникать в каждую произнесенную букву, когда девушка расслабилась и сонно прикрыла глаза, зрачок в которых все еще оставался большим, вздрагивая от моего вопроса и зябко поморщившись.

- Я не могу сказать точно, что это, - проговорила она тихо с тяжелым протяжным вздохом, радуя тем, что всегда говорила смело и откровенно. -  Какие-то неясные тени вокруг и ощущения, что мне нужно торопиться, иначе случиться беда…

- Что ты делаешь в этих снах?

- Бегу. Постоянно бегу по каким-то темным сырым коридорам, которые кажутся бесконечным лабиринтом. А еще пытаюсь найти кого-то…

Сердце пропустило удар и замерло.

- Кого?

- Не знаю. Не могу понять. Но кого-то очень важного для меня. Я бегу с постоянной ужасающей мыслью, что если я опоздаю, то его больше не будет. И каждый раз просыпаюсь, когда мне кажется, что остался последний поворот, и я буду у цели. Когда я была меньше, то мне казалось, что я видела того, кого постоянно ищу в своих снах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Какой-то неясный силуэт, но как только пыталась подойти к нему и прикоснуться, то каждый раз просыпалась от яркой вспышки, в слезах и криках.

- Теперь ты не кричишь, - я коснулся ее волос, которые рассыпались шелковистыми волнами по моей груди, где колотилось сердце.