Его (не)приличная ведьма (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна - Страница 5

Пальцы стиснули руль до побелевших костяшек и жалобного треска бедного пластика. Держать себя в руках было сложно, и приходилось то и дело скалить клыки, глухо рыча ругательства себе под нос. Чертова ведьма то ли приворожила его, то ли прокляла, то ли и то и другое одновременно. Но за эти две недели его и без того хреновый характер стал еще хуже, испортившись окончательно. И только прикоснувшись к нагло усмехающейся блондинке Монтгомери ощутил то, чего не чувствовал так давно…

Спокойствие, мать его!

— Детка, — выдохнул сквозь зубы Кайл, выворачивая руль, и съезжая с моста в сторону кварталов с элитным, дорогущим жильем. — Либо заткнись. Либо я трахну тебя прямо посреди дороги. Или тебя заводит публичность?

— Меня заводит мужской орган, слово из двух букв, — Мор холодно хмыкнула и убрала руку, едко бросив в ответ на удивленный взгляд. — Не волнуйся, волчара, у тебя его точно нет. Ум называется. Может быть, слышал, м-м-м?

Кайл отчетливо скрипнул зубами, едва удержавшись от желания съехать на обочину и заткнуть это ядовитый рот самым привычным и приятным для обоих способом. Под кожей бесновалось желание пополам с ненавистью, отключая мозги на постоянной основе и не оставляя ничего, кроме блядских животных инстинктов. Требовавших сделать то, что полагалось каждому нормальному волку — подчинить, сломать, взять упрямую девчонку.

А эта… Ведьма не делала ничего, чтобы облегчить ему жизнь. Бросив на него насмешливый, острый взгляд, она чуть съехала на сиденье вниз, разведя колени шире. Острые ноготки прошлись по плотной ткани юбки, утягивая ее за собой к бедрам, обнажая миллиметр за миллиметром длинные, стройные ноги. Провокационно очертив пальцами край подвязок, она откинула голову назад и зажмурившись, скользнула пальцами глубже, тихо, довольно застонав.

Монтогомери сглотнул вязкую, густую слюну, накопившуюся во рту. И не смог отвести взгляда, наблюдая, как она подняла вторую руку, скользнув изящными, тонкими пальцами по шее. Мягко, легко очертив линию ключиц и помедлив, словно раздумывая над первой пуговицей на собственной блузке. Чтобы снова обжечь его насмешливым, едким, жадным взглядом и рвануть ворот в сторону, обрывая все эти пуговицы к чертям. Беззастенчиво демонстрируя черное кружево дорого белья, совершенно, бесстыдно не скрывавшего ничего. Ни мягкой округлости ее груди, ни светлой, нежной кожи с едва заметными черточками шрамов, которые так и тянула проследить губами, ставя поверх них новые, собственные метки, ни…

Волк внутри вскинул морду, довольно щеря клыки. На хрупких, проступающих ребрах этой чертовки скользил бегущий волк. Маленькая, почти незаметная татуировка, сплошь линии и углы. Но это был волк. И это стало последней, черт возьми, каплей, переполнившей и без того скромную чашу терпения оборотня.

Вывернув руль, он съехал на обочину, наплевав на сигналящих водителей и продемонстрировав им средний палец в открытое окно. И заглушив двигатель, мягко, вкрадчиво поинтересовался:

— Я предупреждал тебя, детка. Разве милых, добрых ведьмочек не учили не испытывать на прочность чужое терпение?

Тонкие пальцы скользнули по его колену, подбираясь опасно близко к молнии на джинсах. И без того напряженный член ощутимо дернулся, когда прямо ему на ухо мягко уточнили:

— Милых и добрых, возможно, и учили. Жаль мне такие сестры по ремеслу не попадались…

Резко развернувшись, он ухватил ее пальцами за шею, впиваясь в губы злым, грубым поцелуем. Кусая тонкую кожицу и тут же, мягко и преступно нежно зализывая пострадавшее местечко. Глотая чужие, довольные стоны и хриплые смешки. Срываясь на тихое, злое рычание от чужого запаха на ее коже, сводившего с ума его волка, окончательно и бесповоротно.

Острые когти оставляли красные следы на светлой, нежной коже, воздуха не хватало и легкие полыхали огнем. Но Кайлу было наплевать. Он целовал упрямую, жуткую, невыносимую ведьму, жадно вылизывая языком чужой, теплый рот. И совершенно не возражал, когда хрипло ругнувшись, Морган дернула ручку переключателя, откинув спинку его сиденья, и перебралась к нему на колени.

Выдохнув прямо в его губы, шало сверкая безумным взглядом:

— Ну и кого из нас заводит публичность, а, волчара?

7

Волк был хорош. Безбожно хорош. Чудовищно хорош.

Так, что я текла от одного вида этого грозного хищника, распластавшего подо мной. Скалившего клыки и сжимавшего мой зад до фиолетовых отметин и сладких спазмов внизу живота. Юбка жалобно треснула прямо по шву, отлетая в сторону ненужной, смятой тряпкой и я застонала от ощущения горячих ладоней, скользящих по коже. Невольно прогнувшись в спине и проехавшись прямо по бугрившейся ширинке, вырывая то ли рык, то ли стон из чужого горла.

— Детка…

— Заткнись, волчара, — наклонившись ниже, я коснулась носом его носа, растянув губы в злой, предвкушающей ухмылке. — Две недели, сукин ты сын. Две гребанных недели. Если ты думаешь, что отделаешься простым «Извини», то я тебя убью. Медленно, со вкусом, растягивая удовольствие и… Ох!

Чужие пальцы бессовестно и так мучительно медленно, почти невесомо очертили лоно сквозь влажное белье. Волк ухмыльнулся, глядя на меня снизу вверх. И порочно, показательно облизнулся, провоцируя меня нагло и открыто. Демонстрируя всю свою долбанную доминантную натуру во всей красе.

Плевать ему кто сверху, а кто нет. Он здесь главный и точка. И это бесило так же, как и заводило. До чер-ти-ков. До цветных кругов перед глазами, сбитого дыхания и совершенного помутнения рассудка.

Людная парковка? Центр города? Да насрать. Когда тебя так настырно просят показать весь свой дурной нрав…

Ну, кто я такая, чтобы отказываться?

Мои пальцы прошлись по его груди, неторопливо, преступно медленно. Оглаживая, очерчивая выступающие мышцы под светлой футболкой. Чуть надавив на острые от возбуждения соски, я едва заметно коснулась губами его губ. Тут же уходя в сторону и не дав поймать себя в плен очередного обжигающего поцелуя. Зарывшись пальцами в мягкие, темные волосы на затылке, я потянула их, заставляя волка запрокинуть голову назад. И скользнула губами ниже, от подбородка до основания шеи и самых ключиц. Чуть прикусив бьющуюся под кожей жилку и, сжав ворот футболки крепче, дернула его в сторону, разорвав тонкую ткань.

Чужое дыхание сбилось, сорвавшись на хриплый, отрывистый рык. Мышцы под моими пальцами напряглись и одеревенели, но я лишь насмешливо фыркнула ему в шею, издевательски непринужденно и легко скользнув пальцами по обнаженной коже. Слегка царапнув напряженные мышцы пресса острыми ноготками, и остановившись в считанных миллиметрах от пряжки ремня.

— Сдаешься, ведьма? — отрывисто прошептали мне на ухо, обжигая горячим дыханием. Так что я невольно застонала от очередной сладко дрожи, прошившей тело.

— Сомневаешься в моих силах, волчара? — я облизнула пересохшие губы, улыбнувшись безумно порочно и пьяно.

Я кожей ощущала чужое любопытное внимание, осуждающие и презрительные взгляды, слышала завистливые и порицающие шепотки. Но все это было там, на улице, в другом мире за пределами машины. А здесь и сейчас были только я и мой волк, тяжелый, душный запах возбуждения и голодная, жадная страсть на двоих. И…

Да гори оно все синим пламенем!

Пальцы без труда справились с пряжкой ремня, а затем и с молнией. Чтобы в следующую секунду я вскинула бровь и насмешливо протянула, обхватив пальцами горячий, гладкий ствол:

— Разве мама-волчица не говорила тебе, что хорошие мальчики не должны ходить без белья?

Ответом меня не удостоили, закусив губу отросшим клыком и громко, хрипло простонав, поддаваясь на каждое движение моих пальцев. Медленное, ласковое, дразнящее и неумолимое. Низ живот скрутило тугим узлом желания от вида тонувшего в своих ощущениях, в своих чувствах волка, дыхание сбилось, а сердце грозило вот-вот впрыгнуть из груди, но…

Я медленно, дразняще очертила большим пальцем головку, опершись второй рукой на его плечо и тихо выдохнула, глядя прямо в желтые, сумасшедшие глаза мужчины: