Мертвый сезон - Воронин Андрей Николаевич - Страница 24

Он вставил весла в уключины и двумя уверенными, мощными гребками развернул легкую пластиковую посудину в указанном Стаканычем направлении. Под плеск воды, скрип и постукивание уключин и мерное дыхание Сиверова старик повел неторопливую речь о том, какой он знатный рыбак и мастер приготовления настоящей морской ухи. Глеб не знал, сколько в его рассказе правды, а сколько – стариковской похвальбы, да это его и не волновало. Главное, что старик оказался владельцем лодки с мотором и даже, как ни странно, жестяного лодочного сарая на берегу, в котором было полно всякой всячины: от сломанных весел и ржавых цепей до вполне исправных, хоть сейчас годных в дело нейлоновых сетей. Придя в сарай, Глеб долго, с большим интересом разглядывал сети, пробовал их на прочность, но в конце концов согласился со Стаканычем, что такая прорва рыбы им ни к чему и что по-настоящему отдохнуть на рыбалке можно только с удочкой в руке.

Мысли Стаканыча, как видно, текли примерно в том же направлении.

– Правильный ты мужчина, Федор Петрович, – сказал он, вынимая из кармана кривую сигарету без фильтра и не спеша прикуривая от спички. – Так и надо отдыхать – на свежем воздухе, с физической нагрузкой... А то понаедут сюда твои земляки – ну, смотреть же на них жалко! На парашютах каких-то летают, на бананах катаются, в ресторанах сидят, где дышать нечем, едят какую-то дрянь за сумасшедшие деньги... А настоящий отдых – вот он, рукой подать! И стоит, согласись, не в пример дешевле.

– Туристы, Степаныч, такой народ, – согласился Глеб, не переставая грести. – Ну, да что с них возьмешь? Отпуск короткий, а отдохнуть хочется по полной программе... И потом, я ведь тоже не от хорошей жизни так-то отдыхаю. Были бы деньги – может, тоже поселился бы в отеле, сидел бы в кабаке...

– Жалеешь? – обиделся Стаканыч.

– Да нет, наверное. Нет, правда, не жалею. У тебя действительно лучше, свободнее как-то, а то наши курорты превратились... не знаю во что! Карикатура на западные, больше ничего.

– Точно, – поддакнул Стаканыч.

– Да, – продолжал Глеб, – все правильно, такой отдых и интереснее, и здоровее. Я, поверишь, сроду в море рыбу не ловил.

– Да ну?! – поразился Стаканыч.

– Ей-богу. А что тебя удивляет? Я человек сухопутный, на море бываю раз в пять-десять лет, и все бегом, все в спешке... Что рыбалка? Порыбачить и под Москвой можно, и даже в самой Москве, если результат не очень интересует. А вот как с аквалангом ныряют, я, например, только по телевизору видел. Красиво! Так ведь это удовольствие – не телевизор, сам понимаешь, а дайвинг – сумасшедших денег стоит!

– Это факт, – кивнул старик. – Модно сейчас, а что модно, за то и денежки дерут. Дайвинг... Главное, как только слово придумали, так сразу и цена до неба подскочила! Раньше-то с этим попроще было. Да и сейчас, если знать, к кому обратиться... В общем, могу организовать.

– Быть этого не может, – сказал Глеб почти искренне, налегая на весла. – Да вы настоящий клад, маэстро!

– Сомневаетесь? – тоже переходя на подчеркнуто официальное "вы", суховато произнес Стаканыч. – Я, молодой человек, учил не только этого бородатого хулигана Завьялова, но и многих, многих других людей! В том числе и таких, которые умеют помнить добро.

– Да ладно вам, Степан Степанович, – примирительно сказал Глеб. – Ссориться-то зачем? Смотрите, утро какое чудесное! Неужели двое интеллигентных, симпатичных друг другу, не чуждых искусства людей не могут встретить зарю над морем без банальной перебранки из-за пустяков? Клянусь, я вам верю! Иначе и быть не может, вы же здесь всю жизнь прожили, должны знать все входы и выходы... Только это, наверное, все-таки очень сложно. Дайвинг все-таки модное развлечение для толстосумов...

– Дайвинга я вам и не обещаю, – понемногу остывая, но все еще продолжая выкать, проворчал Стаканыч. – Я просто могу достать заправленный акваланг на время. Не бесплатно, конечно, но по приемлемой цене. Только, если не умеете им пользоваться, лучше не рисковать. Не хотелось бы брать грех на душу...

– Ну, мы же разумные люди! – вскричал Глеб. – Что же я, по-вашему, сразу полезу обследовать какие-нибудь подводные гроты? Да я их, если хотите знать, до смерти боюсь, у меня что-то вроде легкой формы клаустрофобии... Я у бережка, на мелководье. Очень, знаете ли, хочется рыбок посмотреть, крабиков всяких... Я соседской девочке морскую звезду обещал. Можно, конечно, купить сушеную...

– Лучше купить, – авторитетно заявил Стаканыч. – Сам ты ее правильно не высушишь, привезешь ребенку кусок тухлятины, придется выбросить... А акваланг я тебе достану. Для хорошего человека почему не достать? Табань, Федор Петрович, приехали!

Глеб перестал грести и вынул весла из воды. Стаканыч с кряхтением вынул из-под скамьи и осторожно, без всплеска, опустил за борт крупный булыжник в старинной веревочной авоське. К ручкам авоськи был привязан прочный шнур, аккуратными кольцами свернувшийся под скамьей. Глеб следил за тем, как скользит по краю борта, разматывается, уходит в глубину крепкая нейлоновая веревка с завязанными через равные промежутки узлами.

– Двенадцать метров, – торжественно объявил Стаканыч, когда импровизированный якорь лег на невидимое дно.

– А вода-то чистая, – заметил Глеб. – Может, это не то место? Должно же вокруг канализационной трубы хоть что-то плавать!

– Так дождя не было давно, – спокойно возразил Стаканыч. – Недели полторы, а то и все две. Вот грязь и рассосалась. Это ж не ванна – море, чудак! Что ж ты такой недоверчивый-то, а?

– Станешь тут недоверчивым, – проворчал Глеб. – Я вчера попросил таксиста подбросить меня до хорошего винного магазина, так, не поверишь, минут сорок по городу колесили! Ну, расплатился я, коньяк купил... Дай, думаю, прогуляюсь, пройдусь куда глаза глядят. Два квартала прошел, гляжу – ба, да я ж на этом самом месте час назад в такси садился!

Стаканыч понимающе хмыкнул, разматывая удочки.

– Так то таксисты, – пояснил он. – Они приезжих за людей не считают, творят с ними что хотят. А я добро помню. Вот порыбачим, и пойду на набережную, погляжу, что там и как. Правда, боязно чуток, а все-таки, как не сходишь туда денек, вроде чего-то не хватает... Ну, гляди сам. Вон, мысок видишь? Домик белый видишь на нем? Это насосная станция. То есть не насосная, конечно, тут самотеком все сливается в лучшем виде, а... ну, как ее? В общем, заслонки там, вроде шлюзов. Надо – открыл, не надо – закрыл...

– Надо же, как все серьезно, – сказал Глеб. Он будто наяву увидел перед собой непробиваемую стену ржавого, обросшего толстым слоем тихо шевелящейся подводной дряни металла, и ему сделалось не по себе. – А смысл в этом есть?

– Ясно, что нету, – рассеянно отозвался Стаканыч, колдуя над наживкой. – Потому их и не закрывает никто. Как построили, так оно и стоит никому не нужное.

– А зачем тогда строили? – удивился Глеб.

– Да мэр наш бывший построил зачем-то... Может, деньги отмывал, а может, перед начальством выставиться хотел, как он о чистоте и здоровье горожан радеет... Кто ж его знает, чего он на самом деле хотел? Сколько веков городу, и никогда в нем ливневки не было, обычными желобами обходились, а тут на тебе – новшество! Далась тебе эта канализация, – добавил он, протягивая Глебу готовую к употреблению удочку. – Будто и поговорить больше не о чем. Гляди, туман редеет, сейчас самый клев начнется. Ну, Федор Петрович, с богом! Ни хвоста тебе, ни чешуи!

– К черту, Степаныч, – ответил Глеб и, несильно размахнувшись, забросил удочку.