Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Последний поцелуй (ЛП) - Джен Фредерик - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

– Потому что я нуждаюсь в твоих услугах.

– В моих компьютерных навыках?

– Да. Мне нужно, чтобы ты нашла кое-кого для меня. Ты слышала о «Мадонне и Волке»?

– Я знаю много разного о «Мадонне», известной ещё как Марии, матери Иисуса. Ты верующий?

– Нет. Мне не нравится идея о том, что высшая сила управляет моей жизнью. Но другие верят. «Мадонна и волк» – триптих. В некоторых кругах он почитается, хоть и считается богохульным. На первом полотне «Мадонна» родила волка, а не ребёнка Иисуса Христа. На втором они занимаются любовью. А на третьем волк поедает «Мадонну».

– Грубо. Это религиозная живопись? – хмурится она.

– Да, Караваджо. Говорят, картина символизирует либо наказание за супружеские отношения Марии и Иосифа, либо акт ревнивого эдипова сына8.

Она зажимает нос, и это удивительно соблазнительно.

– Тогда, значит, её не ел Иосиф?

Я усмехаюсь.

– Считаю, что поедание Марии волком метафорическое, это сексуальная интерпретация.

– О, – мгновение она переваривает это. – Но ты не сказал, почему я здесь? Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– «Мадонна» когда-то принадлежала моей организации, но много лет назад была продана. Недавно она всплыла и была перепродана другому человеку. Я хочу, чтобы ты нашла владельца, а лучше саму картину.

– Зачем?

– Не будет ли проще, если ты назовёшь цену за это?

Она качает головой.

– Хочу знать, зачем это.

В течение двух лет Наоми была в неволе, исполняя чужие прихоти. Понимаю, зачем ей нужно знать причину. На мгновение задумываюсь. Я могу солгать ей. Сказать, что хочу получить картину, чтобы передать церкви или для ещё какой-нибудь более высокой цели. Но думаю, ей лучше сказать правду.

– Я хочу «Мадонну», потому что она поможет мне захватить власть. Тогда у меня будет достаточно сил, чтобы защитить людей, о которых я забочусь так же, как ты защищаешь свою семью.

– Ты солдат, как мой брат? – спрашивает она.

– Я был, но теперь у меня есть шанс стать лидером.

– А ты компетентный лидер?

Я изгибаю губы. Компетентный, а не моральный. Хорошее слово. Похоже на собеседование. Но вместо того, чтобы чувствовать себя униженным, я вынужден убедить её в своих достоинствах.

– Я знаю, как заставить людей действовать, поэтому и ищу «Мадонну». Она убедит сомневающихся людей в том, что я преданный своему делу и смогу возглавить организацию. Я обдумываю и принимаю решения без эмоций. Действую в наилучших интересах, даже если эти действия задевают других.

Я не заостряю внимания, что картину мне, возможно, придётся передать другому человеку, чтобы спасти свою сестру. Этот факт должен оставаться тайной. Поскольку даже шёпот о существовании Кати поставит под угрозу её жизнь.

Впервые с тех пор, как я познакомился с Наоми, она смотрит мне в лицо. Но наши взгляды не встречаются. Её взгляд скользит по моим глазам, затем по щеке и останавливается на моём ухе.

– Звучит так, будто ты компетентен.

Её мягкие слова словно комплимент.

– Как долго мне работать на тебя?

– До тех пор, пока не справишься с этим. Пока ты ищешь того человека, я буду обеспечивать тебя. Еда, оборудование, развлечения. Как только всё закончится, я верну тебя домой к семье и выплачу денежное вознаграждение.

Она машет рукой.

– Мне не нужны деньги. У меня их много. У тебя есть рабочая станция?

– Что тебе нужно? Алексей достанет, что пожелаешь.

– О, нет, мне нравится самой покупать вещи. Но, если у тебя есть ноутбук, я могу начать прямо сейчас. В нём должен быть хороший процессор, по крайней мере, четырехъядерный. Не нетбук. Они дерьмовые. А я не знаю, сколько скриптов мне нужно будет запускать.

Она ходит кругами и уже забывает обо мне. Забывает о моём интересе к её телу. Мою историю о «Мадонне и волке». Мою проверку на лидерство. Она останавливается посредине комнаты и задаёт вопрос, которого я жду.

– Где ты слышал, что сделка с «Мадонной» состоялась?

– А почему, ты думаешь, я искал Императора, Наоми? Это было в твоём творении. В «Императорском дворце».

Глава 4

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наоми

Я изучаю Василия, когда тот произносит слова, которые нельзя произносить вслух. У меня спокойное выражение лица, но разум работает, вычисляет. Он знает о «Дворце Императора». Знает, что я создала веб-сайт, имеющий связи с преступным миром, о котором не должен знать ни один нормальный человек. Это делает меня опасной. А то, что он об этом знает, делает его ещё более опасным.

Василий знает обо мне гораздо больше, чем показывает, а значит, мне надо быть осторожнее. Он говорит о «Дворце Императора» таким странным голосом, что чувствую, как скучаю по нему. Точно таким же голосом несколько минут назад он описывал, как засунет член между моими грудями и оттрахает её.

Я... я не знаю, как к этому отношусь. Я не хороша в чувствах. Дайте задачу, которую можно выполнить руками, и я приступлю к работе. Диагностировать свои чувства? У меня не получается.

«Я представляю тебя без одежды на моей кровати».

Я теряю фокус, потому что тоже представляю. Представляю, как он пожирает меня этим сильным взглядом, полным внимания ко мне и моим губам. Но потом я вспоминаю обо всех жидкостях и нечистых вещах, что сопутствуют сексу, и выкидываю эту мысль из головы. Но должна сосредоточиться на понимании Василия. На том, что он говорит, что хочет, и чего не говорит, что хочет тоже.

Не должна удивляться тому, что он знает про «Дворец Императора». Я создала его, чтобы следить, и он не должен привести ко мне. Зашифрованные IP-адреса, место на чужом сервере, ничего не приведёт ко мне. Так или иначе, всё пошло не так. И в этом я виню Хадсона. Он не давал мне тратить время на то, чтобы должным образом скрыть мои шаги. Команды были всегда резкие «создать шаблон для вывода денег с учётной записи» или «взломать вот этот швейцарский банк сегодня вечером». Сокрытие в тёмном интернете транзакций требует времени и таинства, что мне не разрешалось.

Я стала неряшливой. Меня это раздражает.

Однако я не буду сообщать этого незнакомцу. Я изучаю его и много думаю. Он высокий человек. У него твёрдый неуступчивый рот. Он не улыбается. Не выглядит так, как те, кто мне нравятся.

Ещё минуту назад он говорил о моих грудях так, будто они его возбуждают. Его дыхание участилось так же, как и моё сейчас. Сначала я думала это от паники. Гипервентиляция всегда является одним из симптомов паники. Когда я перегружаюсь, я могу легко запаниковать.

Но нет других сигналов тревоги. В конечностях нет покалывания, будто сосуды пережаты. У меня желудок не сворачивается от стресса. Значит, это не тревога. Это совсем другое.

Возбуждение?

– Ты молчишь, – говорит он мягким успокаивающим голосом. – Скажи, что тебе нужно. Я хочу, чтобы ты нашла эту сделку в «Императорском Дворце», и сказала мне, кто купил Караваджо.

Он как будто выбрасывает куски предложений. Такая привычка у всех, кто говорит на славянских языках. Нет связи в предложениях. На хинди, японском, индонезийском и латинском языках таких связей тоже нет. Я читала об этом, когда неделю изучала языки, и была очарована ими. Особенно, увлекательным был французский, потому что...

– Наоми, – повторяет он, вытаскивая меня из мыслей о языках.

– А?

Я забываю о чём, мы говорим.

– Ты знаешь французский?

– Un peu.

Это значит «немного» по-французски.

Я сияю.

– Потрясающе. Всегда хотела изучать французский. Считаю, разница между женскими и мужскими существительными весьма интересна. В конце концов, определяет, действительно ли озеро мужского рода...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Наоми, – говорит он, снова перебивая меня. – Глубокий интернет. «Императорский Дворец». Я хочу, чтобы ты проверила записи.

– Ой. Точно.

Я быстро моргаю и пытаюсь сбить свой мозг с языковых рельсов.

– Мне нужна предварительная настройка.