Последний поцелуй (ЛП) - Джен Фредерик - Страница 11

Достав телефон, заказываю две книги – одну о базовом языке программирования, а другую «Искусство эксплуатации». О них много хороших отзывов. Я усаживаюсь на диван, чтобы прочитать о перевыполненных буферах и областях слабости программирования.

– Что ты здесь делаешь? – слышу я несколько часов спустя.

– Читаю, – отвечаю я, не поднимая глаз.

Я боюсь своей реакции на неё. Уже чувствую, как ускоряется мой сердечный ритм от звуков её голоса. Эта реакция на неё странная, пугающая и тем не менее... привлекательная.

Она похожа на сирену, чей голос был таким прекрасным, что матросы следовали за ними в океан, чтобы умереть от горя и тоски. Интересно, если бы моряки выследили их в тёмных глубоких водах, чтобы они сделали, праздновали бы они их смерти. Часть меня хочет подняться, подойти к Наоми, взять её за руку, отвести в ванную или спальню и узнать, на что похоже прикосновение к ней. Если её голос так возбуждает меня и пробуждает мои инстинкты, то, каково было бы положить руки на её тёплую кожу. Что было бы, если бы её умные пальцы скользили по моему телу.

Именно эти вопросы и мои запросы пригвоздили меня к дивану. Я смотрю на слова объясняющие, что такое множество, стеки и пакеты.

– Программирование – такой же язык, как и любой другой? – спрашиваю я.

– Да. Именно так. Ты читаешь книгу о программировании? – диванная подушка опускается рядом со мной, когда она садится.

Я сопротивляюсь стремлению повернуть своё тело к ней.

– Искусство эксплуатации, – отвечаю я.

– Почему ты выбрал эту книгу?

– Мне стоило выбрать другую?

Чувствую, как она пожимает плечами.

– Она устарелая и рудиментарная, но думаю, будет полезной для новичка. Почему ты её выбрал? Ты не ответил?

– Она показалась правильным выбором.

– В хакерстве нет искусства. Искусство подразумевает эмоциональную составляющую кодирования. Но нет. Компьютерное программирование – это просто применение серии подсказок и команд.

Её заявление противоречит её тону, но её лицо выражает только серьёзность. Вопрос рациональных аргументов для получения конкретных результатов интересует её, как ничто другое. Но понимает ли она, что у неё чувственная реакция на её работу? Она получает удовлетворение от неё, даже удовольствие. Это написано на каждой черте её лица, видимой в тусклом свете, в её глазах, лёгкой улыбке вокруг рта, мягком повороте плеч.

Я придвигаюсь к ней ближе, потому что она неотразима. Сирена, не имеющая выхода к морю, зовёт меня на мою погибель в этой роскошной сюите, расположенной далеко от воды и земли. (Прим. редактора: Сюит – Люкс в отеле или другом общественном месте, таком как круизный лайнер)

– Ты тронута этим, – говорю я хриплым шёпотом.

Её глаза не смотрят в мои, они опущены и смотрят на мои губы. Она никогда не смотрит мне в глаза, но от этого её взгляд не становится менее интенсивным. Наблюдение за ней так же чувственно, как прикосновение, я бессознательно, опираюсь на неё, сокращая расстояние между нами.

– Чем? – спрашивает она.

– Ты получаешь удовольствие от хорошо написанного кода. Это сродни поэту, достигшему идеальной гармонии, или художнику, нашедшему правильный цвет. Твой код – твоя поэзия, твоё искусство. Он тебе нравится.

Её глаза расширяются, пока она слушает мои слова.

– Как относителен мир.

– Слишком банально? – я приподнимаю бровь.

– Слишком сентиментально, – её взгляд всё ещё ласкает мои губы.

– Тогда я сказал бы, что ты любишь его.

Она не двигается, пока я медленно продвигаюсь вперёд. Но при слове «любишь», её взгляд падает на руки.

– Я никого не люблю, – бормочет она.

Глава 6

Наоми

Я очарована этим человеком.

Думаю, это потому, что я не могу предсказать, что он будет делать. Большинство мужчин, которых я встречала, довольно легко предсказуемы даже для таких, как я. Если я делаю что-то сексуальное, то ожидаю, что это будет принято с радостью. Этот человек наблюдает за мной, но не принимает.

Это не тот результат, который я ожидала от проверки своей гипотезы, и я заинтригована. Что заставляет его сдерживаться? Я? Или есть что-то ещё? Я обдумываю всё это. Возможно, мне понадобится новая гипотеза. Возможно, моя старая слишком расплывчата.

После того как я оттолкнула его, он откинулся на спинку дивана, тихо сидит, глядя в экран, и поглощает информацию. Его взгляд с интересом бегает вперёд и назад. Слишком сильный интерес.

Чувствую, как мои глаза с подозрением сужаются.

Он думает, что я делаю что-то неправильно.

Он не доверяет мне. Хочет выяснить, как сделать всё без меня. Он проверяет меня.

Это бесит меня. Люди с синдромом Аспергера плохо воспринимают критику. Я воспринимаю её ещё хуже, чем остальные. Как человек может думать, что прочитает одну чёртову книгу и станет экспертом? Я резко выдыхаю, и гнев учащает моё дыхание.

– Ты пытаешься научиться взламывать код? – спрашиваю я, не сдерживаясь.

Он смотрит на меня поверх книги. У него изгибается тяжёлая бровь, и он изучает меня.

– Я просто хочу понять.

Ах. Это не похоже на ответ. Я ненавижу такие ответы, потому что я должна интерпретировать скрытые «значения» и «нюансы». А это просто выше моего понимания. Похоже на то, что он намеренно не договаривает.

Это злит меня ещё больше. Я смотрю на ноутбук с запущенным поддельным SQL-запросом, а потом с силой захлопываю его и смотрю на Василия с усмешкой.

– Ты эксперт, сам сделаешь.

Все мои чувства по отношению к нему, что были раньше, исчезли. Я пила после этого человека. Я сердито прочищаю рот и покидаю комнату, направляясь в спальню. Если он последует за мной, я подделаю приступ. Они всегда быстро прекращают разговор.

Но он не идёт за мной. Что абсолютно нормально. Раз он такой чертовки умный, то сделает все нужные запросы сам.

Я стёрла всю информацию, которая ему нужна. Её всё ещё можно восстановить, изменив несколько строчек в файле, но даже он не сможет их найти.

Чёрт с ним. Если он хочет хакера, то позволил бы мне хакнуть. Сомнения в моём мастерстве – самый верный способ заслужить мой гнев.

И даже сбежав, в голове всё равно возникает мысль: «Василий тоже думает, что я глупая? Как и все остальные?»

Почему это так сильно меня беспокоит?

Несколько часов я дремлю в постели, ожидая, что кто-то ворвётся в мою комнату и потребует, чтобы я работала. Но ничего не происходит, и это оставляет меня в замешательстве. Разве Василий не сказал моему брату, что я нужна ему в качестве эксперта? Или он хочет научиться у меня или ему нужны мои навыки? Я не знаю. И ненавижу чувство неуверенности. Ненавижу эту странную богатую комнату. Мне неудобно здесь. Без работы я вспоминаю, что голодна. Я нахожу меню для обслуживания номеров, но оно на португальском. Я изучаю его, пытаясь сопоставить корни слов с кусочками испанского, которого я знаю. Но единственные языки, которыми я владею, это компьютерные.

Другой человек заходит в мою комнату. Тот другой русский. Не волк, а ласка. У него глаза слишком близко посажены друг к другу, а зубы немного выступают спереди, напоминая животное. Я протягиваю ему меню.

– Я хочу салат.

Он смотрит на дверь, будто ожидая ответа, а потом снова на меня.

– Я не твой слуга. Ты наша гостья.

– Никакого сыра. Никаких помидоров. Сухарики приемлемы, если из ржаного хлеба. Пожалуйста, убедись, что заправка из бальзамического уксуса или из соуса «Зелёная богиня». Плюс авокадо. Стейк также приемлем, если он прожарен. Без крови.

Я так проголодалась, думая обо всей этой еде. Всё такое зелёное.

У него расширяются глаза, глядя на меня.

– Сейчас время завтрака.

Кажется, он ждёт чего-то ещё от меня, поэтому я добавляю.

– И корневое пиво.

Ласка поднимает руки вверх и машет ими в воздухе, что-то бормоча, а затем вырывает из моих рук меню и уходит в дальнюю комнату.