Ключик-замочек
(Рассказы и маленькие повести) - Кузьмин Лев Иванович - Страница 30

И опять, как вчера, удивляя Петушкова, он вроде бы даже улыбается. Он повторяет:

— Спор закончен. Все, все теперь, Петушков, по закону. Шагай, забирай ключик-замочек.

И тогда Иван встает, Иван кричит сам:

— Ты что? Поздравляешь-то всерьез?

— Серьезнее не бывает. Я ведь тоже — рабочий человек. Понятие кое о чем имею.

И Дюкин поднял руку, как бы этим разговор прекращая, и опять застучал, забухал по кровле молотком. Застучали и его помощники. И теперь уж было видно, что, конечно, Дюкину далеко-далеко не весело. Да тут Ивана подхватила под руку Юля:

— Ну и нечего смотреть! Раз ты победитель, то пошли забирать приз.

Николка тоже сказал:

— Побежали, если так… Вон, кажется, машины опять со станции пришли. Бибикают…

Друзья Петушкова загалдели всей бригадой:

— Точно! Мы свое дело сделали, и Веня тут как тут. Сейчас он тебе, Иван, вручит награду со всею торжественностью.

И они побежали. А рядом с палатками, рядом с кухонным навесом опять вставали друг за другом тяжелые грузовики. Из передней кабины опять вылез прораб Веня Капитонов. Только теперь он свистеть, шуметь не стал — зашумели сами петушковцы:

— Вручай, Веня, приз!

— Вы, что ли, победители-то?

— Мы! А вот главное — он! — показали товарищи на Ивана, и прораб сказал:

— Молодчинушка… Сейчас будет и вручение. Только вот примем сперва одну тут делегацию.

— Что за делегацию? Откуда? — вмиг все повернулись к той машине, на которой приехал Веня, но он заторопился ко второму в колонне грузовику.

Сам заспешил, Петушкову кивнул:

— Подключайся! В одиночку здесь я не управлюсь.

И пыльная дверца в кабине грузовика раскрылась, и шофер оттуда выкатил Вене огромный, пропыленный вещевой узел, потом выпихнул узел поменьше, а следом под общий недоуменный гул передал с рук на руки Вене лет пяти-шести девочку.

— Ого! Вот так делегация! — сказал Иван, а Веня уже вручил ему и девочку, и узлы.

Девочка ухватилась горячей ладошкой Ивану за шею:

— Я, дяденька, не делегация, я — Вера…

— Вера-то чья?

— Дюкина…

— Ого! — повторил, не находя что дальше сказать, Иван и прямо так с узлами, с тяжеленькой, теплой в охапке девочкой шагнул к Юле под навес.

— Усаживай на скамью пока… Мать ее где? — сказала, не совсем еще все понимая, Юля.

А там уж, из очередной автомобильной кабины, прораб принимал новый узел, да еще девочку, да еще и мальчика.

Тут подхватывать да перетаскивать принялась вся бригада Петушкова.

Носить было чего и было кого! Из самого дальнего в ряду грузовика выпал на подножку чемодан, за чемоданом саквояж, потом оттуда с коллективной помощью выбралась маленькая синеглазенькая женщина с двумя щекастыми близнецами-карапузами на руках.

И теперь Юля, конечно, тоже бросилась навстречу. Она подхватила у женщины одного из малышей. Малыш сначала заревел, но, видя, что мать рядом, что эта незнакомая тетя его не роняет, бережет, притих.

— Ну и ну! — сказала Юля. — Как это вы с этаким детским садом решились на такой путь?

А женщина дошла до навеса, присела устало на скамью.

Она тронула, приласкала свою старшую, по-взрослому сложившую на коленях ладони, Веру, пересчитала взглядом всех меньших — всю их лесенку, поправила на том, что на руках, близнеце красную шапку и сама как бы пришла в тихое удивление:

— Выходит — решилась… Откладывала сто раз. Батьку нашего тут, наверное, отсрочками с ума свели… Но все же — смелости набрались.

И вновь, уже с улыбкой, приласкала Веру:

— Моя главная помощница — вот… Но и мир не без добрых попутчиков.

— Попутчики попутчиками, а вы бы хоть отстукали телеграмму! — все равно ужаснулась Юля.

Веня-прораб засмеялся:

— Они отстукали. Даже «молнию» отбарабанили. Да ведь дальше станции к нам проводов через степь еще нет. Вот и вышло, что заместо Дюкина их встретил, да и то случайно, я.

— Ничего… Вручим нашему папе «молнию» сами… Будет ему сюрприз. Верно, доча? — опять погладила девочку женщина, а Николка, желая привлечь внимание девочки тоже и к себе, вдруг выскочил:

— У вас — сюрприз, а у нас есть приз!

Выскочил, да и тут же получил быстрого шлепка от Юли, и пока соображал: «За что?», Юля, все еще покачивая на руках малыша, Николку собою загородила.

А Иван приотодвинул Николку к своим друзьям-плотникам, а плотники Николку придержали тоже:

— С призом погоди… Лучше вон глянь: Дюкин мчится.

А тот, и верно, бежал, пути под собой не разбирал.

Он и бригаду с собой не успел позвать: он и Люсика где-то оставил, он и шапку где-то обронил, но зачем-то все еще держал в руке плотницкий молоток. И вот нелепо им размахивал, а сам на бегу кричал во все горло:

— Приехали! Наконец-то приехали! Наконец-то объявились! А я с крыши гляжу: вы или не вы? А это — вы! Ну, здравствуйте! Ну, с приездом!

И он так, с молотком в руке, и полез было к ребятишкам. Да опомнился, сунул молоток в накладной карман рабочих штанов, начал ребятишек всех подряд хватать, целовать в щеки, устанавливать друг рядом с другом к себе поближе.

Обнял и мать ребятишек. Тут же отобрал у нее близнеца, тоже чмокнул, на вытянутых руках отстранил, вгляделся:

— Это у нас, мать, кто? Александр или Павел? — И сам ответил: — Конечно, Сашка! А Пашка где?

— Вот он твой Пашка, у меня. Вовсю пузыри пускает. Видно, тоже поздороваться спешит… — сказала Юля, и Дюкин впервые за все тут дни жизни на степной стройке легко рассмеялся. И не очень ловко, но осторожно перевалил с Юлиных рук толстенького Пашку к себе на плечо.

На другом плече Дюкин держал Сашку.

И как будто близнецы что могли понять, он им сказал:

— Пошли, пошли… Домой к папке пошли… Дома как следует поздороваемся, дома обо всем поговорим… Я вас там еще и с Люсиком познакомлю. Я вам всем подарок приготовил, хорошего щенка Люсика.

И, придерживая крепко близнецов, он направился к бригадной брезентовой палатке. За ним послушно потянулась вся ходячая часть его семейства. Потянулась той вереницей, той цепочкой, какой ходят в незнакомом месте — через поле или через дорогу — не очень еще смелые гусята за своим надежным папой-гусаком.

Они уходили, а Ивановы плотники, Иван, Юля, Николка, Веня смотрели на них из-под навеса.

Смотрели, смотрели, сквозь молчание свое услышали, как вдали стучат, докрывают крышу дюкинцы, как завизжал вдруг радостно, выпрыгнув из травы у дюкинской палатки, Люсик, и вот Иван будто очнулся, перевел взгляд на тесаный столб навеса, на ключик с замочком, поглядел на Юлю.

А Юля поглядела на Ивана.

Николка в каком-то странном ожидании уставился на обоих: и тут Иван шагнул, закричал, замахал:

— Постой, Дюкин, постой! Куда ребятишек тащишь? Дом твой, Дюкин, теперь совсем в другой стороне.

Дюкин с малышами на руках развернулся, встало все его семейство. А Иван, ни на кого больше не оглядываясь, не спрашивая даже Вени, сорвал ключик-замочек с гвоздя, огромными прыжками поскакал к Дюкину.

Подбежал и, видя, что руки у Дюкина заняты, сунул ключик-замочек ему в карман:

— Иди, вселяйся! Мы сейчас туда подтащим ваши узлы.

И Дюкин совершенно точно так же, как полчаса тому назад его спрашивал у новых домиков Иван, сам теперь спросил Ивана:

— Ты что? Всерьез?

А Иван ответил Дюкину по-дюкински:

— Серьезнее не бывает… Я ведь тоже рабочий человек, я ведь тоже кое о чем имею понятие.

И Дюкин засмеялся — во второй раз:

— Тогда, считай, беру в долг. А долг, Петушков, платежом красен! Мы будем с тобой, Иван, наверняка добрыми соседями.