Капкан (не) любви (СИ) - Герр Ольга - Страница 17

Марков шумно сглотнул и произнес:

— Утопить меня собрался.

— Ты сам себя утопил. Я здесь ни при чем.

Глава 13. Предатель

— С какой стати я должен прощать Роме предательство? — насупился Андрей. — Я дал ему все: работу, деньги, престиж, уважение, а он кинул меня.

— Потому что я не смогу без него жить, — сказала я. Шестое чувство подсказывало: только так можно повлиять на Ветрова. Ради Ромы он палец о палец не ударит, но вдруг пожалеет меня? — Я прошу не за Рому, а за себя. Его благополучие — мое благополучие.

Мои слова произвели впечатление на Андрея. Бросив телефон на подоконник, он произнес:

— Хотел бы я, чтобы ты нуждалась во мне хотя бы вполовину так же сильно, как в нем. Допустим, я уступлю, пойду против совести и здравого смысла: не стану писать заявление, не подам иск. Рома отделается понижением в должности и штрафом. Что я получу взамен?

— А что вы хотите?

— Сущий пустяк, — пожал он плечами. — Поцелуй. Это мелочь по сравнению с тем, что я делаю для Ромы.

Я вздрогнула, что не укрылось от Андрея.

— Не отказывай мне в удовольствии узнать, какова ты на вкус. Рома победил, я признаю свое поражение и готов оставить тебя в покое. Ты с мужем можешь вернуться домой. Цена свободы — поцелуй. Это меньшее, что я мог запросить.

Я сглотнула. Сказать ничего не могла из-за спазма, сдавившего горло. Предложение Андрея напугало и… взволновало. Невольно посмотрела на его губы — тонкие, решительно сжатые. Поцелуй таких губ должен быть жестким и властным, не иначе.

Я не понимала его игры. Он готов отпустить меня? В чем подвох?

Но что такое один поцелуй в сравнении с целой жизнью? Жизнью вдали от Ветрова, столицы и интриг. Пустяк. Можно потерпеть.

Я решилась. Говорить все еще не могла, поэтому просто кивнула, принимая предложение. Сердце сходило с ума от переживаний. То билось с удвоенной силой, то замирало испуганным зайцем, и я зажмурилась, чтобы не видеть мужчину.

Чем ближе он подходил, тем сильнее я сжималась, словно ждала не поцелуя, а удара. Он встал совсем рядом, я чувствовала его дыхание. От Андрея пахло хвойным мылом и свежестью накрахмаленной рубашки. Можно представить, что я в зимнем сосновом лесу. Ухватившись за картинку в голове, я пыталась отвлечься.

Андрей коснулся моей щеки. Я изо всех сил старалась не дрожать, но, видимо, получилось плохо, потому что мужчина недовольно хмыкнул. А чего он ожидал? Что я брошусь к нему в объятия? Он хотел поцелуй, я согласилась. Но получать удовольствие в процессе не обещала. Да и какое ему дело, что я чувствую? Пусть скорее целует, и все закончится.

Пальцы со щеки переместились на шею. Касаясь легко, невесомо погладили плечо, пробежались по предплечью вниз. Андрей взял меня за руку, поднял ее, развернул ладонью вверх, а потом его губы прижались к моему запястью.

Дыхание мужчины обожгло кожу, и меня затрясло. Казалось бы, целомудреннее поцелуй сложно представить, но через губы Андрей как будто вдохнул в мое тело огненный смерч. От запястья он в одночасье распространился по телу, захватив меня целиком.

Я распахнула глаза. В то же мгновение Андрей оторвался от моей руки и поднял голову. Наши взгляды пересеклись. Загипнотизированная взором мужчины, я окаменела.

— Почему? — произнесла еле слышно.

— Я же вижу: тебе неприятно. Я просил поцелуй, а не жертву.

— Означает ли это, что обвинение Ромы в силе?

Мне стоило колоссальных усилий успокоиться. Вернув самообладание, я первым делом высвободила руку из захвата Андрея.

— Иди к мужу, — вздохнул он. — Я позвоню, тебя пустят к нему. Уверен, он будет рад услышать, что его выпускают.

Не верилось, что я так легко отделалась. Вместо поцелуя в губы всего-навсего поцелуй руки.

Я пятилась к двери, шепча на ходу слова благодарности. Убраться из пентхауса поскорее и подальше было моим единственным желанием. Я чудом не растянулась на пороге, запнувшись о край ковра, и пулей вылетела в коридор.

К себе в квартиру не заглядывала, сразу отправилась в офис. Причин сомневаться в том, что меня пустят, не было. Андрей всегда держал слово. Так случилось и в этот раз: едва я подошла к охраннику, как он отошел в сторону и любезно открыл передо мной дверь.

Была ли я благодарна Андрею? О да, еще как! Он мог воспользоваться моим положением, но не стал этого делать. Повел себя как джентльмен, хотя я полагала ему это не свойственно. Ветров удивил меня. Уже в который раз.

Мысленно сделала себе пометку: сказать ему «спасибо» перед отъездом. Задерживаться я не собиралась, но и уехать молча не могла.

Не верилось, что наконец обрету свободу. Прощай столица! Слишком шумная и суетливая для меня. Прощай, нелюбимый мужчина! Мы с Ромой снова будем только вдвоем и сделаем все возможное, чтобы вернуть прежнее счастье.

Комната, куда я вошла, была почти пустой. Не считая стола и пары стульев, здесь ничего не было. Серые стены, потолок и пол давили на психику. Натуральный куб из фильма ужасов.

За столом сидел Рома. Я поначалу его даже не узнала, так он осунулся и подурнел: впалые глаза, щетина, мятая и грязная одежда. Бедняга натерпелся. Но ничего, я залечу его раны: и душевные, и телесные.

— Дорогой, — прошептала я, не решаясь подойти.

Рома смотрел на меня, не мигая. Будто опасался, что я мираж. Но я была не призраком, а живой, из плоти и крови, и мечтала отогреть его в своих объятиях.

— Рома, — позвала осторожно, словно приручала дикое животное. — Это я, Света.

— И правда ты, — сказал он хрипло. — Вот уж не думал, что тебя пустят. Любопытно, как ты добилась свидания. Легла под него?

— Что ты такое говоришь? Я просто попросила Андрея о встрече с тобой.

— И он вот так запросто тебя пустил, — фыркнул Рома. — Что-то слабо верится. А вообще это все ты виновата. Из-за тебя я здесь.

— О чем ты? Тебя обвиняют в шпионаже. Причем тут я?

— Чушь! Нельзя наказывать за здоровое желание иметь больше денег. В этой компании я уже достиг пика. Выше не подняться.

Я сжала кулаки до хруста в суставах. Значит, правда. Рома шпионил для конкурентов. Хорошо мое лицо в тени, и муж не видит, как я скривилась. Ничего, мы это преодолеем. Он просто поддался слабости. Я помогу ему измениться в лучшую сторону.

Пока я убеждала себя, что ничего непоправимого не стряслось, Рома продолжал ругаться, и лучше бы я не прислушивалась к его словам. Ведь в какой-то момент услышала:

— Могла бы уступить ему ради меня, — он произнес это тихо и уверенно, совершенно точно не на эмоциях.

Я будто получила удар под дых. Воздух со свистом покинул легкие, и я еще долго не могла вдохнуть. Внутри надломилось что-то важное, то, что держало меня цельной, делало из меня Светлану Маркову, в девичестве Кузнецову. Я перестала понимать, кем являюсь и кто передо мной. Хотелось кричать, вопить во все горло, но я издала лишь протяжный стон, похожий на жалобный скулеж.

— Кому? — язык еле ворочался, но я все-таки спросила.

— Ветрову, разумеется, — ответил Рома. — Будь ты с ним ласкова, я бы не попал в этот переплет.

— Ты бы предпочел, чтобы я спала с другим? — я прониклась ужасной, невыносимой правдой — муж толкает меня в постель к начальнику.

— Твою измену я переживу, а это, — он обвел рукой комнату, — едва ли.

— И ты бы продолжал любить меня после измены?

Рома тянул с ответом, но я знала его и так: конечно, нет. Я навсегда бы превратилась для него в ненавистное напоминание о позоре. Зато он был бы цел и невредим. Любящий муж предлагал мне пожертвовать собой. В этой партии я — разменная фигура. Та, которую не жаль потерять.

Закружилась голова. Очертания комнаты и мужчины напротив поплыли. Желание выговориться разрывало изнутри, слова сами слетали с языка:

— Я ради тебя бросила родных и переехала. Твоя сестра ненавидит меня, у меня нет друзей и нормальной работы. Деньги, сколько бы их не было, не в состоянии заменить человеческое тепло. По крайней мере, для меня. Но я никогда не жаловалась. Ни разу. Мне хватало нашей любви. Ради тебя я была готова вынести и больше. А ты сдался при первых трудностях. Если хочешь знать, я уговорила Андрея не подавать на тебя в суд, не прибегая к крайнему средству. Да, я сохранила тебе верность, но теперь жалею об этом. Ты ее не достоин!