Ищу 'Троекурова' - Сотник Юрий Вячеславович - Страница 1

Сотник Юрий

Ищу 'Троекурова'

Юрий Вячеславович СОТНИК

Ищу "Троекурова"

Рассказ

Я очень рано полюбил Пушкина. "Капитанскую дочку" и "Дубровского" я прочитал еще до того, как мы начали проходить их в школе. Я не боялся получить за них двойку, и, наверное, поэтому они так и остались для меня очень увлекательными приключенческими повестями. Из-за "Дубровского" я попал в историю, о которой стоит рассказать.

Начало этой повести я одолел с трудом: весь вечер пришлось бегать к маме и спрашивать, что такое "генерал-аншеф", "отъезжее поле", "штаб-лекарь", "стремянной"... К тому времени, когда я усвоил почти все эти непонятные слова, старик Дубровский умер, разоренный своим другом богатым самодуром Троекуровым. Молодой сын Дубровского Владимир сделался благородным разбойником - грозой всех богатеев округи. Тут мне уже стало трудно оторваться от книги. Мама раз пять прикрикнула на меня, прежде чем заставила улечься в постель. Но и здесь я продолжал читать, накрывшись с головой одеялом и светя на страницы карманным фонариком. Мама разоблачила этот маневр, призвала на помощь папу, и он так рявкнул на меня: "А ну, прекращай дурить!" - что пришлось расстаться с книгой до утра.

На следующий день было воскресенье, и я смог вернуться к "Дубровскому" сразу после завтрака. Чем больше я читал, тем больше мне хотелось походить на этого романтического героя. Иногда я даже отрывался от книги, подходил к зеркалу и взирал на свое отражение, сдвинув брови и оттопырив нижнюю губу, чтобы придать себе вид мрачный и решительный.

Вот молодой разбойник явился в усадьбу Троекурова под видом скромного француза-учителя... Вот Троекуров решил сыграть с мнимым французом свою любимую шутку: Дубровского втолкнули в комнату, где на длинной цепи расхаживал голодный медведь. Я прочел: "Француз не смутился, не побежал и ждал нападения. Медведь приблизился. Дефорж вынул из кармана маленький пистолет, вложил его в ухо голодному зверю и выстрелил. Медведь повалился. Всё сбежалось, двери отворились, Кирила Петрович вошел, изумленный развязкою своей шутки".

Я опять оторвался от книги. Я вынул из ящика стола жестяной пистолет, зарядил его бумажным пистоном и, снова оттопырив губу, стал прохаживаться по комнате. Я высматривал, какой предмет из обстановки смог бы сойти за медведя. Пожалуй, лучше всего подходила для этой роли этажерка с книгами. Твердыми шагами я направился к ней, остановился и мысленно прикинул, где у моего "медведя" могло быть ухо, выстрелил в крайнюю книжку на верхней полке. Пистон попался сильный, бухнул громко. Мама вбежала в комнату:

- Алексей! Сколько раз тебя надо просить, чтобы ты не устраивал пальбу в квартире?! Надо же понимать, что у людей нервы есть!

А дальше в книге пошли эпизоды еще более восхитительные. Трусливый Антон Пафнутьевич, боясь разбойников, напросился спать в одной комнате с отважным "французом", а проснувшись под утро, увидел, что француз стоит над ним с пистолетом в руке:

"Молчать, или вы пропали. Я - Дубровский".

А вот еще лучше: "...Карета остановилась, толпа вооруженных людей окружила ее, и человек в полумаске, отворив дверцы со стороны, где сидела молодая княгиня, сказал ей:

- "Вы свободны, выходите".

И конечно, человек этот тоже был Дубровский.

Дочитав книгу, я прямо-таки забегал по комнате от возбуждения. В ту минуту я все бы отдал, только бы очутиться на месте Дубровского. И уж конечно, я не свалял бы такого дурака, как он: я не стал бы цацкаться с Троекуровым лишь потому, что он Машин отец. Я бы в первую очередь разделался с ним - затем с князем, а потом... а потом...

Тут я вспомнил, что я, увы, не Дубровский, и мне стало грустно. Однако в следующую секунду я подумал: хорошо, я не Дубровский, но разве я сам не могу совершить какой-нибудь благородный разбойничий подвиг? И у меня тут же созрел план: пойду на улицу, отыщу там какого-нибудь "Троекурова" примерно моего возраста и проучу его как следует.

После обеда я стал готовиться к своему опасному предприятию. Мне хотелось совершить свой подвиг инкогнито, ведь я представлял себе примерно такую картину: гнусного вида толстый мальчишка пристает к красавице девочке, может быть, отнимает у нее сумку с продуктами, может быть, срывает с нее берет... И тут появляется неизвестный в черной полумаске. Одним ударом он сокрушает негодяя, возвращает красавице похищенное и произносит всего три слова: "Вы свободны, идите". А потом все ребята во дворе только и говорят, что о незнакомце в маске, и никому даже в голову не приходит, что отважный незнакомец стоит тут же среди них, что это не кто иной, как с виду тихий и скромный Леша Тучков.

Я выпросил у папы черный конверт от фотобумаги, у мамы - кусок резинки для трусов и довольно быстро сделал полумаску. Затем встал вопрос о костюме. Мне бы хотелось завернуться в черный плащ, но его у меня, конечно, не было. Мои куртки, джемпер и штаны были знакомы всем ребятам квартала. Оставалось одно: школьная форма. Попробуй, узнай меня, если я буду в ней и в маске...

Мама ушла к соседям, а папа, я знал, не догадается спросить, зачем я надел школьную форму в воскресный день. Так оно и получилось.

Я вышел на улицу. В одном кармане у меня лежал пистолет, в другом коробочка с пистонами. Маску я аккуратно свернул и держал в руке, чтобы сразу надеть, когда понадобится.

Скоро я понял, как это трудно - найти подходящий случай для разбойничьего подвига, особенно для благородного. Дело было в середине мая, часов в пять вечера, да еще в воскресенье. Погода стояла совсем летняя, и все улочки и переулки нашей окраины были полны народа. Люди постарше сидели на лавочках у дверей и ворот, а там, где лавочек не хватало, вынесли на тротуар стулья и табуретки. Парни и девушки прогуливались большими компаниями с гитарами и транзисторными приемниками, мальчишки гоняли футбольные мячи, девчонки прыгали через веревочку или играли в классы. На каждом шагу меня окликали знакомые ребята из школы. Затем я попал в район, где маленькие старые дома были сломаны и на их месте строились новые. Здесь по случаю воскресенья было, наоборот, слишком пусто: словно уснули, положив клыкастые головы на землю, экскаваторы, застыли за дощатыми заборами башенные краны. На недостроенных кирпичных стенах не было видно ни души.

Я ушел отсюда и очутился на очень тихой, совсем деревенской улочке с земляными тротуарами, отделенными от мостовой заросшими травой канавами. Дома здесь попрятались за кустами сирени, и вдоль тротуаров тянулись лишь заборы из штакетника. Людей почти не было: только две женщины маячили вдали.

И вдруг из калитки, метров за десять от меня, вышел какой-то мальчишка и пошел в том же направлении, что и я.

Стараясь шагать неслышно, я стал приглядываться к нему. В левой руке он держал белую булку, от которой временами откусывал, в правой бумажный китайский мячик на тоненькой резинке. Иногда он бросал мячик просто в воздух перед собой и тут же ловил, когда резинка оттягивала его назад; иногда ударял в столб для проводов... Но вот я увидел такую картину: по заостренным концам зеленых штакетин, балансируя словно в цирке, пробиралась рыжая кошка. Почти не целясь, мальчишка попал ей розовым мячиком в голову. Кошка коротко мяукнула и свалилась по ту сторону забора, скребнув когтями по дереву.

"Вот он, Троекуров! - пронеслось у меня в голове. - Негодяй какой: животных мучает!" Сердце у меня заколотилось, я весь напрягся... Я колебался: надевать мне маску или подождать? Мальчишка пульнул мячиком в белого петуха, но тот увернулся. Сердце мое заколотилось еще сильней, но отнюдь не из-за петуха. Похоже было, что все складывалось именно так, как я мечтал: навстречу нам шла девочка с алюминиевым бидоном. Красавицей она, правда, не была - круглолицая, круглоглазая и курчавая, как баран, но дело не в этом: я почему-то был уверен, что мальчишка и ее стукнет своим мячом. Вот тут-то я и совершу свой подвиг! Я торопливо надел маску и сжал кулаки. Мальчишка поравнялся с девчонкой и очень точно влепил ей мячиком в лоб.