Любовница короля (СИ) - Квей Клик - Страница 16

Пока Алекса грезила о своём, из усадьбы брата вышла служанка, позади которой держался генерал Маршалл Рэнделл. Лорд подошел к ней, отослал рукой слугу этого дома и бросил строгий взгляд, пропитанный злобой и презрением. Впрочем, так могло только показаться на первый взгляд. По всей видимости, супруг леди Лилианы вообще не умеет проявлять доброту или хотя бы какую-нибудь нежность.

— Зачем пришли? — спросила его Алекса.

— Хочу увидеть свою жену, — холодно сказал Маршалл.

Алекса сделала невольное сравнение генерала Рэнделла и генерала Масура, своего супруга. Оба жили войной, оба хотели выглядеть жестокими. Но в отличие от Карла Масура, чьё сердце растопила любовь, Лилиана в этом отношении не смогла усмирить своенравного мужа.

— Увидите, когда приведете мою дочь, — сказала Алекса.

— Офелия Аль Салил де Оран прибывает в гостях Его Величества Леонида Гордона, — поспешил сообщить Маршалл. — О ней хорошо заботятся, леди Алекса. Я лишь хотел поговорить с супругой. Позвольте с ней встретиться. Обещаю, я уйду, как только выясню правду.

Алекса перекинула ноги и улыбнулась, раскинув руки на спинке скамейки.

— Нет, генерал, — сказала она. — Вы уйдете и вернетесь с моей дочерью, после чего сможете забрать свою жену и обсудить с ней все, что душе угодно. А до этого момента никаких встреч и разговоров.

Маршалл стиснул зубы.

— Это всего лишь минутный разговор, леди Алекса. Почему вы так ненавидите людей? Я ведь пошел вам навстречу. Клянусь жизнью, что с вашей дочерью ничего не случится.

— Как много лишних слов, — тяжело вздохнула Алекса. — Да, генерал, я ненавижу людей. А знаете почему? Их переоценивают. Ваш король пожелал, чтобы моя дочь погостила у него. Учитывая, что Офелии ещё нет восьми лет, поступок крайне мерзкий. Леонид Гордон решил спрятаться за спиной девочки. Ладно. Это его дело. Раз уж ему так будет надежнее, мне остается терпеливо ждать, когда совет примет решение. Вы же обещались любой ценой выполнить приказ своего монарха. Даже солдат привели, чтобы меня запугать. А теперь, когда обмен был совершен и все терпеливо выжидают решения, вы приходите и что-то требуете.

Маршалл терпеливо молчал.

— Это вы пошли на уступки, генерал? — улыбнулась Алекса. — Я взяла с собой двух безоружных солдат. Согласилась отдать свою дочь. Смиренно жду решения, пока мой флот огибает материк. Но нет. Вам этого показалось мало. Вы снова пришли и начали что-то требовать. Разговор с женой, говорите? Я тоже люблю разговаривать со своей дочерью.

— Прекратите истощать этот цинизм, — потребовал Маршалл.

— А что такое? Я люблю говорить с дочерью. Что в этом плохого? Но я ведь не побежала через час после обмена, чтобы потребовать от вас встречи с Офелией. Нет, я решила подождать. Вам тоже придется подождать, милорд Рэнделл.

— Вы самая отвратительная женщина из всех, кого мне довелось встречать, — с безразличием сказал он. — Где тот мужчина, который должен был вас воспитать? От вас ведь веет ненавистью и…

— Мой муж гниет в тюрьме! — грубо перебила Алекса. — Этот дурак до конца жизни будет расплачиваться за свои ошибки. И не тебе, генерал, говорить о моём воспитании. Ты слишком глуп и недалек, чтобы причитать о моём воспитании. У тебя есть женщина. Вот её и воспитывай. А теперь выметайся, пока зубы целые.

Маршалл расплылся в улыбке. Он резко выкинул руку вперед, попытавшись схватить женщину за горло. Но Алекса, ударив носом туфли по запястью, откинула его руку, вскочила со скамейки и сделала подсечку, благодаря которой генерал, закованный в латные доспехи, с грохотом рухнул на землю и тут же получил ногой по носу. Переносица издала резкий хруст. Из ноздрей хлынули два ручейка теплой крови. Из глаз брызнули слезы. Маршалл Рэнделл схватился обеими руками за сломанный нос, но не издал ни звука.

Он поднял глаза и увидел, как Алекса возвышается над ним, прижимая ногой латы на груди, а второй ногой стоит на ножнах, не позволяя ему вытащить меч, чтобы совершить контрнападение.

— Если это все, на что способен великий генерал королевства Фрагиль, видимо, я обратилась не по адресу, — холодно сказала Алекса. — Теперь понятно, почему Ивар Остин до сих пор вас не уничтожил. Ему интересно играть со своей добычей. Ведь вы все равно проиграли в этой войне. Сходи к своему королю, генерал. Расскажи, что случилось. Пусть тебя пожалеют и примут взвешенное решение, касательно этого мирного договора.

Алекса прошла к задней двери усадьбы и развернулась.

— Ещё раз явишься без приглашения, или забудешь мою дочь, больше никогда не увидишь свою жену. Я найду способ переправить леди Лилиану на корабли, где с ней позабавится вся армия северных кланов.

— Циничная тварь! — перевернувшись и встав на колени, Маршалл смог подняться на ноги. — Я лишь хотел узнать, правду ли сказала твоя дочь о том, что моя супруга ждет ребенка. Ты ведь тоже мать, Алекса Масур! Неужели так сложно войти в положение?

— Не слушайте то, о чем говорит семилетняя девочка, — улыбнулась Алекса. — У моей дочери всегда была бурная фантазия.

— Значит это неправда?

— Понятия не имею, — пожала плечами Алекса, после чего скрылась в усадьбе.

Две комнаты

***

За окном сгущались сумерки. Приближался час, когда Тобис и Ливия разделят брачное ложе. Пока мужчины пили и беседовали в кабинете, Алекса пригласила супругу брата в свои покои, чтобы приготовить её к первой близости с мужем.

Сначала Ливия искупалась, после чего Алекса лично обтерла её тело, любуясь прекрасными изгибами тела, высушила волосы и принялась расчесывать жидкую реку пламенных волос, вызывающих восхищение.

— Ты его любишь? — расчесывая волосы, спросила Алекса.

Ливия заерзала на кровати, словно испытала какой-то дискомфорт. Но волосы у неё были мягкими, волнистыми и гребень почти не застревал в спутанных локонах.

— Конечно, люблю, — без энтузиазма ответила она. — Мы с Тобисом очень хорошо ладим.

— Даже учитывая, что ты много лет прожила в храме?

— Ну, мне позволяли писать письма, — робко призналась Ливия. — А ещё Тобис каждую пятницу присылал мне цветы. Нам запрещали видеться, но все же мы находили способ, как передавать друг другу послания. Совсем недавно он написал мне стих о любви. Очень красиво.

— Ты смущена от такого внимания? — заметила Алекса.

Ливия и вправду была смущена. Об этом говорил не только румянец на лице, но и все поведение. Графиня Холл не могла найти себе место. Видимо, она с нетерпением ждала той минуты, когда сможет остаться с мужем наедине.

— Настоятельница в монастыре говорила, что мужчины редко показывают свои чувства, — едва слышно сказала она. — Эта старая женщина видела несколько воин. Ей довелось пережить смерть двух мужей, сына и дочери. Она смогла обрести покой только в монастыре. Часто говорила нам, послушницам, какими холодными и черствыми могут быть мужчины. Но Тобис не такой.

Ливия поведала небольшой отрывок истории о том, как они с братом и Тобисом бежали из твердыни Оран. Было холодно, приближалась зима. В ту ветреную ночь они задержались в заброшенном доме, потому что Костин сбился с пути и не знал, куда двигаться дальше. Её брат всегда разделял еду поровну, чаще всего сам не доедал, однако постоянно следил за здоровьем детей. Когда они сели кушать, прямо перед сном, Ливия заметила, что походная сумка порвалась. Оттуда выпал кусок хлеба и ломоть сыра, купленного на рынке несколько дней назад. У девочки не было еды, а брат был таким голодным, что съел все раньше, чем она заметила пропажу. И тогда Тобис без раздумий отдал ей свою порцию. После этого случая у них не было еды больше трех дней. Более или менее сытая Ливия с трудом держалась на ногах, хотела кушать, однако терпела, ведь Тобис и Костин не ели уже больше недели.

— Он отдал мне всю еду, — робко улыбнулась Ливия. — Хотя знал, что у нас больше ничего нет. Знал, что мы потерялись. У нас не было ни денег, ни плана. Мы просто шли: три голодных путника, которые пытались найти себе новый дом. Даже когда нам все же удалось добраться до Тарлатана, оказаться на площади, где торговали вкусной едой, Тобис оказался в нужное время и в нужном месте.