Возвращение к звёздам (СИ) - Лопухов Константин Константинович - Страница 23

— Например, если ты будешь учиться в университете по гранту от IBM, а потом захочешь эмигрировать на Кубу?

От такой постановки вопроса Джон явно растерялся:

— Ну… тогда могут…

— Не могут, а сделают. Потребуют вернуть грант, да ещё прибавят туда упущенную выгоду. Ведь вкладывая в твоё образование, IBM имеет на тебя планы. Если ты не будешь на них работать, им придётся это как-то компенсировать. И тебе запретят выезд до полного погашения этого долга. Были уже случаи, не так ли?

Джон промолчал

— Но ведь можно же скинуться всем вместе, и NASA, и Форд и прочие, сделать как у нас Дома пионеров… ну, у вас будут скаутов, например. И все будут в конце концов получать выгоду! — взвился Влад.

— Можно… наверное… — буркнул Джон, — но не получается…

Тут Шустрый взял власть в свои руки и вернулся к теме разговора:

— Вернёмся к нашим баранам. В освоении космоса такие варианты, о которых сказал Джон, возникают сплошь и рядом. — И это наши математики просчитали ещё в конце пятидесятых[1].

Он посмотрел на часы, вздохнул и сказал:

— Ладно, ребята, времени у нас мало, так что давайте я сейчас просто расскажу то, что вам действительно надо знать. Так вот, тогда уже вовсю развивалась квантовая социология и на основе этих моделей наши математики рассчитали максимально возможный для капиталистического уклада объём инвестиций и максимальный срок, на который эти инвестиции могут быть сделаны. Получилось, что инвестиции, необходимые для выхода в космос превосходят этот предел на порядок по объёму и в четыре раза по времени. Речь идёт не о разовых достижениях, типа первыми долететь до Луны и бросить это дело, а о том, чтобы реально выйти в космос, закрепиться там, начать там жить. А без этого, сами понимаете, ресурсы космоса будут нам недоступны. В том смысле, в каком они необходимы для выживания.

Он остановился чтобы передохнуть, чем воспользовался Джон:

— И тогда правительство России решило вернуть социализм. Вот и вся ваша "революция", — заявил он с изрядной долей скепсиса.

— Не знаю где как, но у нас в деревне Совет собрали безо всяких указивок. Бабушка мне часто об этом рассказывает. Да и колхоз тоже сами организовали, — весьма раздражённо возразила Света.

— А перед этим вас туда выселили из города. Принудительно, — с заметным сарказмом парировал Джон.

— Ага! Принудительно! — тут уже Света злобно окрысилась. — Бабушка любит об этом рассказывать! Как их из ипотечной квартиры выкинули в ноябре. На мороз.

— Можно подробнее? — тут же уточнил Шустрый.

— А что подробнее? Это ещё Эрэфия была, бабушке десять лет было. Они почти всё выплатили, десять лет платили, осталось всего пару месяцев, а её папа… мой прадедушка, был военным, контрактником, десять лет во всяких горячих точках, а тогда армию стали сокращать…

— Извини, это был 2062 год или около? Сразу после Сахалинского пакта? — уточнил психолог.

Света на секунду задумалась:

— Да… получается так… Ну, в общем, они жили в основном на жалование прадедушки, а как его уволили, так всё. Пол года ипотечные каникулы, а потом их выкинули на улицу, в ноябре. И ни денег, ни квартиры. Хорошо как-то сумели перебраться в деревню, к родственникам. Там хоть огороды, хоть с голоду не померли.

— А как и почему они организовали в деревне Совет, бабушка рассказывала? — уточнил Шустрый.

Света задумалась, стала рассказывать:

— Ну… там агрохолдинг у них был рядом, они постоянно устраивали рейды, громили частников, чтобы конкуренции не было. Когда их охранники, когда полицаев из города нанимали. Птицу, скотину приходилось прятать, но огород-то не спрячешь. А тогда многие отставные военные попали, как мой прадедушка, вот и потянулись по деревням. Они и организовали Совет и отряд самообороны. Бандиты эти из холдинга как-то в очередной раз сунулись, а их ружьями встретили. Они и разбежались. Все ждали, что полиция из города приедет, но там уже своя заварушка началась, стало не до нас. А потом Советы уже везде стали делать.

— Как видишь, Вторую социалистическую совершило вовсе не правительство, — насмешливо обратился к Джону. — Те, кто стал у руля событий оседлали поднявшуюся социальную волну и направили её в конструктивное русло. И, надо признать, их действия позволили избежать кровопролитной гражданской войны.

— И кто были эти люди? — деловым тоном уточнил Джон.

— Группа высокопоставленных офицеров спецслужб и армии, подключились и кое-кто из представителей крупного бизнеса.

— Их-то как затащили? — удивился Джон.

— Нашлись люди, которые поняли, что инвестиции в выживание это выгодно, даже если эти инвестиции абсолютно невозвратные в финансовом плане. И вот сейчас мы напрягаем все силы и направляем все возможные ресурсы на то, чтобы успеть закрепиться в ближнем космосе до того, как на Земле наступит ресурсный кризис. Ради этого мы, чего уж греха таить, кое-где проседаем в повседневном качестве жизни по сравнению с США.

— И как вы видите… гибель Америки? — спросил Джон с изрядной долей скепсиса в голосе, но смотрел при этом очень хмуро.

— В мире уже не осталось запасов первородного железа[2]. Всё железо, а это основа нашей техники, передельное. Значит загрязнённое. С каждым циклом переделки степень загрязнения растёт, а значит, качество металла падает. Машины служат всё меньше, новые становятся менее надёжными. Технологии глубокой очистки передельных металлов чрезвычайно дороги, прежде всего по энергии, а энергоносителей уже почти не осталось. По нашим расчётам качество массового производства металлов упадёт ниже критического для современных технологических систем уже через пятьдесят — семьдесят лет. Начнутся критические отказы систем жизнеобеспечения городов, заводов, электростанций. А с учётом того, что вы, — он кивнул в сторону Джона, — в угоду ускорения оборота капитала, закладываете во всю технику гарантированный отказ через заранее заданное время эксплуатации, у вас этот процесс пойдёт катастрофическими темпами. Это касается не только металлов. С пластиками кризис наступит раньше, с полупроводниками чуть позже, но это уже не важно. К тому времени электронные системы станут не актуальны, придётся переходить на технологии даже не XX, а XIX века.

— Из XIX века мы развились настолько, что полетели первыми на Луну! — заносчиво воскликнул Джон.

— Тогда нефть черпали вёдрами из колодцев, а уголь копали лопатами на любом огороде, — мрачно возразил ему Аскар. — И железо было сплошь из руды. А почему всё это держали в таком секрете? — обратился он к Вениамину Михайловичу.

— А ты представь, что было бы, начни мы преобразования под лозунгом: "Мы переселяемся в космос!". Это в шестьдесят пятом, когда за последние семь лет ни одно пуска вообще не было. Когда не то что космос, еда была проблемой. А вот сейчас этот вопрос уже можно будет поставить открыто. После вашего полёта.

— А почему после нашего? — с подозрением спросил Джон.

— Не! Ну почему мальчишки такие тупые! — возмутилась Люся.

— А что я не понимаю?

— А чего тут понимать? — влезла Света. — Постоянные поселения это дети. Дети в космосе! Сечёшь? Дети тут, на Земле, уже стихийное бедствие, вон, на Лену посмотри, например…

— Да все мы хороши были, — отмахнулся Влад. — Наша компашка вообще умудрилась панельку[3] обрушить.

— Ну да, — согласилась Света. — Потому и будут разговоры, что детей в космос нельзя, если мы на Земле такое творим. А когда мы отлетаем нормально, да ещё и результаты хоть какие привезём, то всяким, кто будет возражать, можно будет ткнуть: "Вот эти дети туда летали. Сами. И не просто летали, даже работали там, и даже с пользой.". Теперь понятно?

— То есть нас используют в пропа… — начал возмущаться Джон, но Влад его перебил:

— Не используют. Нам доверяют. Доверяют очень важное дело. И прямо об этом говорят.

— И вообще, — равнодушно пожала плечами Лена, — ты что, не хочешь на Луну слетать? Не хочешь разобраться в компьютерах нашей старой базы?