Мягкие лапки судьбы - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 22

— Нет, — испуганно сказала я и даже за руку Люка ухватила. — Мы едем к целителю с котенком. И ни о чем другом я сейчас не хочу ни думать, ни говорить, ни слушать.

— Да, это будет подозрительно. Ты так быстро не могла передумать, — согласился Люк. — Но завтра с утра… Богиня, это опять с Патриком договариваться? Боюсь, он немного за сегодня обидится.

Он обернулся, наверное, чтобы оценить степень обиды конкурента. Но того уже давно не было видно: слишком далеко мы отъехали. Да и если обиделся, не возвращаться же и не извиняться? Тем более что…

— Нет, могу приехать одна, Венсан разрешил, — мрачно ответила я. — У него сейчас полный дом прислуги.

— Оу, — глубокомысленно сказал Люк.

И подумал при этом наверняка то же, что и я: если дело дойдет до пыток, провернуть это втайне от многочисленных обитателей почти невозможно. Да, насколько было проще, когда компанию Венсану составляли только кошки.

— Тогда завтра с утра со мной?

Я кивнула.

— Котенок не сдох? — безо всякой жалости спросил Люк. — А то как раз проезжаем мимо симпатичного оврага. Вот там даже цветочки желтеют. Под них и положим.

— Спит, — коротко ответила я.

Котенок в моей руке действительно спал, но выглядел так, что вопрос Люка казался уместным. Дрожь про шла, но дыхание было слабым, почти незаметным. Зато был очень заметен жар от тощенького измученного тельца. Теперь я уже сама недоумевала, что меня заставило упереться и увезти его с собой. Вернули бы Венсану, были бы его заботы. А так непонятно еще, выживет ли. Я посмотрела на доверчиво прижавшегося ко мне котенка. Нет уж, взяла на себя ответственность — доводи до конца.

Как ни странно, Люк действительно доехал до целителя, специализирующегося на домашних животных. Сначала тот пересыпал шерстку котенка порошком с сильным полынным запахом, от которого не только на подстеленную пеленку посыпались блохи, но и мне захотелось прилечь рядом, так как сильно закружилась голова. Над моим ухом Люк недовольно чихнул и шмыгнул носом.

— Мы котенка лечить привезли, а не добивать, — прогнусавил он. — Помрет при осмотре, не заплатим.

— Вы бы еще немного подождали, и везти никуда бы не пришлось, — недовольно заметил целитель. — От блох беднягу нужно было избавить в первую очередь, они наводку дают при сканировании. Котенку вреда не будет. А если вам не нравится запах, ничем не могу помочь. Разве что предложить подождать в коридоре.

Он стал водить руками над рыжим тельцем, сосредоточенно перебирая пальцами, в некоторых местах задерживался, а в некоторые даже возвращался. Осмотр длился и длился, я уже начала волноваться, когда целитель убрал руки и вынес вердикт:

— Ничего страшного не вижу, разве что температура повышена, все остальное подправил. Температуру сейчас тоже собью. Выспится, будет завтра как новенький.

— А глаза? Глаза точно были воспалены.

— Глаза тоже подлечил.

Он недовольно посмотрел на грязную шерстку и сделал короткий пасс рукой. Шерстка сразу распушилась и засияла ярким солнечным светом, а ее владелец стал выглядеть неприлично здоровым. Что ж, теперь можно и поверить, что с котенком все в порядке.

— Завтра пищу полегче, я выдам, — инструктировал нас целитель, — а с послезавтра можно кормить как обычно.

Он поднял с усыпанной дохлыми блохами пеленки невесомое рыжее тельце и протянул мне, а потом выжидательно уставился на моего спутника и назвал сумму за прием, от которой Люк начал судорожно втягивать в себя воздух. И немудрено: денег целитель хотел столько, словно осматривал и лечил не крошечного котенка, а огромного льва, и не одного, а весь прайд. Но поскольку у нас был отнюдь не прайд, то Люку удалось уменьшить аппетиты целителя до приемлемых размеров. Брат подруги даже сам заплатил, хотя я и была против: за мою блажь должна отвечать только я.

Инору Мюрре мы успокоили обещанием: котенок у нее в доме не останется, буду уезжать, заберу с собой. Знать бы еще, когда уеду. Мне вдруг пришло в голову, что Венсан на самом деле не знает, как помочь брату, а просто пользуется ситуацией, тогда смысла торчать здесь вообще нет. Только как это проверить?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Инора Мюрре вытащила из своих запасов корзинку для питомца. Внутри была мягкая подстилка, уютная даже на вид, но котенок замяукал не открывая глаз, лишь только я попыталась его туда переложить, и успокоился, когда опять взяла на руки. Спал он со мной, уткнувшись в бок и посапывая розовым носиком, который уже не выглядел столь сухим.

Но утром все равно пришлось переложить его в корзинку и попросить Каролину присмотреть. Не везти же котенка назад к Венсану? Боюсь, это не понравится обоим.

— Не то у вас в голове, Маргарита, — неодобрительно сказала инора Мюрре, присутствовавшая при передаче питомца. — Инориты, увлекающиеся кошечками, плохо заканчивают. Сначала одна кошечка, потом две, потом и оглянуться не успеете, а их уже десяток, а на горизонте ни одного инора, подходящего для семейной жизни. Лизетта так старалась, подбирала под ваши запросы, могли бы ее и порадовать. А за котенком могу и я присмотреть. Отдадим на кухню, ему там и тепло, и сытно будет, пока вы с Люком по своим загадочным делам съездите. Что скажете?

— Скажу, что не затем я на этого облезлого задохлика вчера потратился, чтобы он на вашей кухне скончался, — мрачно ответил вместо меня Люк. — Пусть у сестры побудет.

— Это что, тоже инвестиция? — убито спросила инора Мюрре. — Нет, она, конечно, лучше, чем прошлая, я не спорю…

— Это ценный породистый экземпляр, — припечатал Люк. — А значит, требует повышенного внимания и ухода.

Его тетушка посмотрела с огромнейшим сомнением на рыжий комок меха, беспардонно дрыхнущий на коленях у Каролины, так как в корзинке он опять начал скандалить. Не нравилась ему чем-то эта корзинка…

— И какая это порода? — наконец спросила она.

— Шамборская рыжая, — уверенно ответил Люк. — Марго, мы едем? А то не удастся застать Венсана врасплох.

Но за ночь я о многом передумала, и идея ехать с Люком уже казалась мне не столь привлекательной. Если что можно испортить, брат Каролины испортит точно.

— Мне кажется, будет лучше, если я поеду одна.

— Не лучше. Нужно разведать поле боя.

Глаза Люка мечтательно заблестели. Наверняка уже представлял этот самый бой во всех подробностях. Я забеспокоилась.

— Ты, главное, этот бой не устраивай, пока…

— Буду сидеть тихо-тихо и только смотреть.

— У Венсана прекрасные винные погреба, — ни к кому не обращаясь, сказала инора Мюрре. — Люк, может, и правда лучше, если ты проследишь за своей шамборской рыжей?

Я забеспокоилась еще больше. Если пьяного Люка я еще смогу утихомирить, то дотащить до экипажа — вряд ли. Придется просить об одолжении Венсана, а с ним пока отношения складываются так, что хочется убить, а не обращаться с просьбами.

— Я тебе план нарисую, — предложила я. — Хотелось бы с ним договориться, а с тобой Венсан меня почти наверняка не пустит. Придется тебя отвозить назад и опять возвращаться.

Объединенными усилиями удалось отговорить Люка, и он удовольствовался лишь тем, что проводил меня до экипажа и снабдил кучей инструкций, на что обращать внимание в первую очередь. Я согласно покивала, чтобы его успокоить. Когда экипаж уже прилично отъехал, я оглянулась и увидела Патрика, который целеустремленно направлялся к дому иноры Мюрре. Наверное, спросить, не нужна ли помощь. Слишком уж печально выглядел вчера котенок. Да и сегодня он пока не проснулся, лишь поел, не открывая глаз, смесь, которую выдал вчера целитель. Я еще раз оглянулась. Пожалуй, это не моя проблема, а Люка и иноры Мюрре, как отказаться от навязываемых услуг. В том, что Каролина котенка не отдаст, я была уверена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К воротам Венсана я подъезжала с некоторой опаской. Но нам даже не пришлось сообщать о своем прибытии: ворота беззвучно распахнулись, гостеприимно приглашая внутрь поместья. Кучер невозмутимо правил, я же нервничала все больше и больше: предстояло пообещать то, что я ни при каких условиях выполнять не собиралась. Жизнь брата стоила любых жертв с моей стороны, да и предложение Венсана было не из самых красивых, но, Богиня, как же я не люблю врать!