Цена первой ночи (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 23

Стало не по себе, как будто Николай застал меня с Игорем в недвусмысленной позе. А жилец придвинулся ближе:

— У тебя всё в порядке, Люба? Ты сама на себя не похожа.

— А ты так давно меня знаешь, — огрызнулась, уворачиваясь от его руки. — Слушай, я тебе пельменей купила.

— Да я и сам мог купить. И осталось от вчерашнего пира.

— Ну… Всё-таки. Кину в морозилку, пусть лежат.

— Давай, я кину.

Николай отобрал у меня магазинный пакет и пошёл на кухню. Оттуда раздался голос:

— Я оливье сделал и в холодильник поставил. Будешь?

— Не, не буду.

Я сразу отперла дверь в комнату сестры и стащила со шкафа сумку. Подумав, пошарила и достала вторую, поменьше. Так, для Аришки пару пижамок, колготки, кофточки… Что ей там ещё надо в больнице? Закрыла глаза. Подумала. На выход надо костюмчик, тот, розовенький со вставками из джинсы и кружавчиков! Обязательно надо, чтобы Аришка точно вернулась здоровой! Для Катюхи уже вещи сложены, лучшие из повседневных, она давно начала собираться. А вот мне надо что повычурнее. Надеюсь, сестрёнка меня простит.

Сложив вещи в сумки, я сгребла туда же и косметику. Игорь привык к ухоженным девушкам, придётся три недели насиловать себя депиляциями, увлажняющими кремами и тушью с тенями… А Катерине я потом куплю. Когда с долгами рассчитаюсь.

С двумя баулами я вышла из комнаты уже в своих любимых джинсах и простой майке. Николай сервировал стол. Оглянувшись на меня — на явление природы — удивлённо поднял брови:

— Ты съезжаешь? А, нет, это же твоя квартира!

— Мне надо уехать на… хм-хм три недели, — ответила я, не глядя на мужчину. — Надеюсь, ты не обнесёшь квартиру за это время.

— Опаньки! А когда ты хм-хм уходишь? — дурашливо оживился Николай. — Я договорюсь про газель, чтобы кровать не забыть!

— А ухожу я хм-хм прямо сейчас, — я выпрямилась и, с улыбкой глядя ему прямо в глаза, принялась доставать пластиковые коробочки для еды: — Кровать в газель не влезет. Ладно, я серьёзно. У меня твой паспорт записан, стрясу, если что, с твоей жены. Номер телефона я тебе дала, остаёмся на связи.

— Ты со своими в Германию? — спросил Николай, тоже посерьёзнев. Я покачала головой:

— Нет, они сами в понедельник улетают. А мне надо… Ну, в общем, это не важно. Если что, звони.

— Обязательно позвоню, — с каким-то садистским выражение в голосе пообещал жилец. — Ты есть-то будешь?

— Не буду, — из чистой вредности ответила я. — Побежала.

— Давай я тебя подвезу.

— Не надо, я сама, спасибо.

Загрузив в пакет коробочки с едой, вздохнула:

— Не хочется оставлять тебя одного, но придётся. Не устраивай пьяные вечеринки, матом прошу. Ну, и кровать… Пусть хоть она останется.

Николай с улыбкой подошёл — совсем близко — и приобнял:

— Да не волнуйся ты, я большой мальчик, не пропаду. А ты звони, если надо будет выручать.

— Коля…

Я прикрыла глаза. Нет, я не хочу думать о том, что он сейчас меня поцелует. Я вообще не хочу думать о Николае, как о мужчине. Во всяком случае, пока. Прислонилась лбом к его плечу и попросила:

— Держи за нас фигу, ладно?

— Буду держать две, — усмехнулся он и легко чмокнул меня в макушку.

Маршрутка на Автово подошла быстрее автобуса. Протрясшись в ней сорок минут, я вышла у больницы и побежала к отделению, перекладывая из руки в руку тяжёлую сумку. Допёрла всё до палаты и увидела там только Аришку. Мелкая лежала под капельницей и, как всегда, играла в телефон. Увидев меня, завопила:

— Тётя Юба!

— Тш-ш-ш, чего ты кричишь? — засмеялась я, скидывая сумки под умывальник. — А где мама?

— Кусять, — обстоятельно сообщили мне. Ага, в столовку пошла. Я присела к племяшке на кровать и обняла, стараясь не задеть систему :

— А я привезла твой любимый салатик!

Глазки Аришки загорелись:

— С гаёськом?

— С горошком, солнце моё, с горошком! Хочешь?

— Хацю-ю-ю!

— Сейчас я тебе на тарелочку… Тут тарелка хоть есть?

Я беспомощно обернулась, и в этот момент вошла сестра с двумя тарелками, от которых даже пар не шёл. Больничная еда, что вы хотите… Увидев меня, Катька расплылась в улыбке до ушей:

— Лю-ю-юбка!

Потом насторожилась:

— Сегодня же суббота, почему ты не на работе?

— Потом объясню, — отмахнулась я. — Дай… чего там у тебя? Тарелка есть? Я ребёнку оливьешку принесла.

— Только ребёнку? — чуть ли не облизнулась Катька и резво сгребла всё больничное в одну тарелку. — Накладывай!

— И тебе. Котлет сделала, салат, и суп сварила. Да, шмотки тоже принесла. Потом некогда будет.

Аришка, получив свою порцию оливье, принялась таскать пальчиками горошек, а Катя присела к сумкам, расстегнула молнию на большой, начала копаться.

— Там Аришино и твоё, — объяснила я, присев на кровать.

— А это? — сестра открыла маленькую сумку и потянула тонкую ночнушку с кружевами. Я поспешно добавила:

— Это для меня!

— Ты чё, мать? Ты берега попутала?! — возмутилась Катерина, глянув на меня непонимающе. — Это же мои вещи! И косметику мою потырила?

— Тебе жалко, что ли? Надо мне!

— Не поняла… — медленно протянула сестра. — А ну… Пошли, поговорим за дверь! Ариша, зайка, кушай осторожно!

Катя вытащила меня в предбанничек и твёрдой рукой прижала к стене:

— Отвечай, зачем тебе моё шмотьё!

— Кать, я тебе всё расскажу, но потом, ладно?

Её взгляд заострился, ощупал моё лицо на предмет любой мимики, потом Катя нахмурилась и отчего-то жалобно спросила:

— Люб, ты же ни во что не вляпалась, скажи?

— Ни во что, не волнуйся!

Я обняла сестру за плечи и добавила мягко:

— Сейчас надо волноваться за Аришку. Вы поедете в Германию, сделают операцию, всё будет хорошо…

— Да за Аришку я привыкла уже, — проворчала Катюха, обхватив меня руками за талию. — А кто за тебя будет волноваться?

— Да за меня поздно, — со смешком возразила я.

— Люб… — сестра отстранилась, снова посмотрела мне в глаза, но теперь уже устало и виновато. — Любань, я тебе на шею села, да? Ноги свесила, погоняю? Люб… Я эгоистка, да?

— Дура ты! — ласково обругала я сестру. — Где бы я была, если бы не ты? Кто меня опекал и вытаскивал из всякой дряни? Ты. Теперь моя очередь.

— Я только хочу знать, что с тобой всё в порядке, Люб.

— Со мной всё в порядке, — я постаралась, чтобы мой голос звучал убедительно и весело. — Иди ешь котлеты, а я побежала!

— Куда ты?

— На работу! — соврала с такой лёгкостью, что самой страшно стало. — Всё, мать, спешу!

Катька не поверила. Я видела, что не поверила. Но больше ни одного вопроса не последовало. Поэтому я забежала поцеловать Аришку, получила от неё два горошка в рот и ушла из больницы с таким чувством, будто насрала посреди коридора. Ладно, лгу я во спасение, это мне зачтётся при выборе следующего тела для моей души.

Сумка тянула плечо, пока я ехала на автобусе, потом на метро. Когда вышла из метро, на телефон пришло уведомление из ватсап. Открыла и увидела сообщение от Игоря. Что он от меня хочет?

«Я забыл тебе сказать. Несколько правил».

Подумав, ответила:

«Давай правила».

Через несколько минут переписки я вздохнула с диким желанием отфейспалмить себя полностью. Но делать нечего. Кто платит, тот и заказывает цвет белья. У меня есть карточка с деньгами, я на Невском, почему бы и не купить красные трусики и лифчик?

Правило 12. Если надо соврать, ври вдохновенно

Подробно описывать процесс покупки комплекта красного белья я не буду. Я сдуру зашла в Пассаж, выбрала первый магазин, в витрине которого стояли полуобнажённые манекены с разнообразными лифчиками и трусиками, и ломанулась туда. Мама дорогая, я никогда не видела столько кружавчиков, шифона и шёлка одновременно! Аж голова закружилась… А цены!

От цен мне на минуту стало плохо, но я вовремя вспомнила, что платит тот, кто заказывает цвет белья. Поэтому, взяв несколько плечиков с подходящими комплектами, я смело обратилась к одной из продавщиц: